Влюбиться по щелчку
1
Мне срочно требовалось влюбиться. Просто экстренно. Желательно удачно. Но без всякого там тру-ля-ля.
Без глупостей, в общем. На них у меня не было ни времени, ни ресурсов. Потому что именно для восстановления ресурса влюблённость мне и требовалась. Чтобы на воодушевленном подъёме закончить рабочий год.
А потом — отпуск! Там новые впечатления, движуха, приключения, и от влюблённости не останется и следа — великолепная схема. Так я считала, критически присматривая потенциальные жертвы (зачеркнуто) кандидатуры, и приближаясь бодрой трусцой к своему будущему временному дому.
Безопасных кандидатур на немедленное влюбление было ровнёхонько ни одной. Потому что, кто?
Илон Маск? Мне его пузо не нравилось и планы по захвату Вселенной.
Лодыгин? Тут одного отпуска для купирования влюбленности могло оказаться недостаточно, и это портило все мои планы.
Генерал «Ахмат»? У меня от него голову вело только, когда он в берете и разговаривает.
И всё в таком духе. В общем, с кратковременными возлюбленными в этот момент была напряжёнка.
Со временем тоже.
Потому что сегодня в моем графике стоял один полноценный трёхчасовой семинар по введению в анализ психоматрицы, мастер-класс по рунам судьбы и онлайн-консультация по… Забыла, о чём.
И всё это надо было исхитриться впихнуть в после обеда.
Потому что до обеда я стремительно переезжала…
…В торце сосватанного мне для проживания дома на первом этаже был вход в какой-то салон, то ли красоты, то ли одежды с зовущим названием «Источник жизни». Из дверей его выглянул обеспокоенный седой мужичок харизматичной наружности, который едва не оторвав мне руку, дёрнул меня на себя.
— Срочно. Просто немедленно зайди! Тебе жизненно необходимо ко мне!
Вообще-то мне жизненно необходимо было в кусты (зачёркнуто), в бабушкину квартиру, которая должна была быть здесь в первом подъезде на верхнем этаже, то есть в самой дали от того места, где я находилась. Но в этом салоне гигиеническая комната тоже наверняка была. Поэтому я буркнула:
— Как вы узнали⁈ У меня на лице что ли краской написано? — и, не раздумывая, сунула ему в руки свою бесценную (буквально) коробку и проскользнула в приоткрытую дверь. Заодно намереваясь выяснить, что там внутри теперь такое. Раньше страшенная прачечная была.
— Не-не, я вообще не об этом — придержав дверь открытой, крикнул мне вдогонку человек, которого я использовала как подставку для коробки и пропуск в вэцэ.
Я честно хотела быть вежливой, и ответить что-нибудь вразумительное, типа «Обсудим через пять сек!», но внезапная близость заветной двери напрочь выбила из меня воспитание и манеры…
…Из крана текла тёплая, мерцающая блёстками вода, но может, м не это просо мерещилось от счастья. Вся обстановка кричала о том, что это дорогущий спа. Едва заметно дул свежий ветерок, видно с улицы, из той самой двери, что так своевременно распахнулась мне навстречу, даже птички пели. Но это, наверное, просто запись включена для клиентского комфорта. Я даже на мгновение подумала, а надо ли мне куда-то идти из этого благостного места?
Но часы говорили, что надо. И не идти, а прямо-таки бежать. До семинара всего два часа. А мне ещё рабочее пространство из бабушкиных носков (зачёркнуто) — из подручных средств сотворить надо.
— Не подумайте ничего такого, — вежливо кивнула я, забирая коробку из рук упитанного седовласого мужика с очень крутой стрижкой, — Вы действительно очень кстати. Мне правда тут идти всего ничего…
— Ты часом не Зиночкин ребёнок.
— Зиночкин, — согласилась я. — В некотором смысле.
Ребёнок во втором поколении, правда, но подробностей у меня и не спрашивали.
— Я Валентину такой вот и помню! — не дрогнув импозантной наружностью, кивнул в мою сторону мужичок.
Я вежливо сморщилась — бабушка, когда сама такая, как я была, его причёсанной головы, поди, ещё даже в проекте не было! Но вслух сказала не это.
— Раз вы и про Зиночку в курсе, — я поудобнее перехватила коробку и прижала подбородком отклеивающийся скотч, — может, вы знаете, куда прачечная подевалась с Фадеем?
Понятия не имею, зачем мне нужно было это знать, стирала я исключительно стиральной машинкой и только дома. Может, затем, что Фадей в детстве пугал меня до истерики? Он был очень толстым и очень большим и вечно торчал в огромной деревянной бочке, которую было видно в мутное прачечное окно. Причём, торчал в ней целиком, с ногами. Старших детей во дворе стращали тем, мол, будешь плохо учиться, пойдёшь к Фадею бельё стирать. Из прачечной обычно при этих словах вырывались раскаты инфернального хохота вместе с клубами пара, говорят, я от этого в младенчестве заикалась.
А теперь гляди ж ты — спа процедуры…
— Фадей? — кажется, не поверил мне мужичок, — Я уж боялся, не помнит никто. Батюшка мой, я за него тут, — и не успела я подумать, чем мне это грозит, представился: — Стас. Полукровка, — показал почему-то себе на ноги, радостно протягивая для пожатия руку, но увидел коробку и панибратски похлопал меня по плечу, отчего с того съехал рюкзак и коробка в моих хилых руках опасно накренилась.
— Здравствует, надеюсь? — бочком продвигаясь в сторону подъездов, выдавливала из себя остатки вежливости я. Всё-таки человек почти спас меня в неловкий момент, надо побыть благодарной.
— На озере, — махнул куда-то в сторону Рязани Стас. — СомА́завёл, — похвастался со странной смесью гордости и грусти. — Не приезжает теперь совсем.
По моему мнению, чем бы старики не тешились, лишь бы деньги мошенникам не отдавали. И на этом фоне сом производил впечатление надёжного и сговорчивого компаньона. Хотя что я знаю о сомах? Может ему корма запасать на зиму надо целое водохранилище? На одном мотыле и сортовых водорослях, поди, разоришься…
— Так езжайте сами — предложила очевидное решение я, пытаясь сделать от салона хоть один шаг.
— Да как тут оставишь-то… — у мужика появилась поволока в глазах, грусть на морде (зачёркнуто) печаль на лице — я сосредоточенно линяла. — Стой! Тебе ко мне надо! — громко прервал моё бегство Стас.
Вот тут я не слабо струхнула. Новый владелец бывшей прачечной не казался маньяком, но энтузиазм, с которым он загонял меня внутрь, настораживал, принуждая меня к побегу.
— Так… была, вроде уже, — пробормотала я.
Мужик затряс седой головой так сильно, что растрепалась вся его красивая сложно уложенная причёска.
— Источник! — грозно произнёс он и показал рукой в направлении Австралии (зачёркнуто) неопределённо вниз. — Тебе надо в источник. Ты совсем на нуле.
— Тоже считаете, что мне срочно стоит влюбиться?
Клянусь, у меня против воли это вырвалось.
За спиной тихо фыркнули. И пока я пыталась развернуться с коробкой и не убить ей нового знакомого, кто-то усталым низким голосом произнёс:
— Стас, я с рейда. Будь человеком, присмотри, — и откуда-то сверху и сбоку добавил, видимо, уже мне: — А вы, барышня, не выпендривайтесь, лучше сразу к Стасу. Он ремонтирует. — Стас согласно крякнул. — Да и не влюбляются по щелчку. Глупость это.
2
Ой-ой-ой. Тоже мне эксперты нашлись по девическим очипандрам[1]! Знать бы ещё, что они мне в этом спа ремонтировать собрались. Гордость с глупостью я и сама себе нормально очёчной отвёрткой подкручивала на досуге. А нервные клетки прекрасно лечила кофе с коньяком. Весь секрет был в пропорциях: больше кофе — буйнее метаболизм и нервы, больше коньяку — длиннее дзен.
— Опытные люди плохого не посоветуют, — прервал мои размышления Стас Фадеич, очевидно, соглашаясь с посетителем, стриженный затылок которого мелькнул в дверях. — Не дури и приходи поскорее. Внучка Валентины Зиночкиной, — представил меня местным воробьям, будто я его чем-то обидела. И размашисто закрыл передо мной дверь своего салона.
Я промычала дежурное «Угу». Источник, может, дело и хорошее, да и откуда у них тут, в самом деле, источник? А у меня завтра с утра лекция по формированию энергетически чистой среды, потом трансформация поля, потом победоносные мыслеформы и прочая-прочая психомагическая ерунда, которая имеет массовый запрос и хороший отклик.
Маркетолог во мне породнился с сеошником, и они накопали мне золотое дно. Ну как дно… Дёнышко. И чтоб хватало на квартплату и оставалось немного на молочко с хлебушком, нужно было вести по три онлайн курса кряду со всеми вытекающими типа групп, блогов, рассылок и грабительскими расходами на рекламу.
В общем, чтобы просто со всем этим сладить и не сойти с ума, влюблённость мне была сейчас остро необходима.
Как и переезд. Который я откладывала с самых тех пор, как три недели назад получила от бабушки короткую записку с ёмкой строчкой: «Ключ возьмёшь у Бабая». Понятия не имею, что эта записка означала (кроме собственно места нахождения ключа), и куда бабушка делась сама. А она перед нами никогда не отчитывалась. Мне только оставалось надеяться, что с ней всё в порядке, и она не ввязалась в какие-то сомнительные приключения, или, упаси бог, неприятности.
Странно так говорить о собственной бабушке. Но что есть, то есть. В нашей семье старшие родственники всегда были проблемой, но не в том смысле, в каком все нормальные люди это обычно представляют — грядки там, врачи и прочее сопровождение. Куда там. Мне бы столько энтузиазма и харизмы в возрасте глубоко за шестьдесят. Очень глубоко. И обычно младшее поколение у нас воспитывало взрослое, а не наоборот. Потому что «взрослые» жгли с тех самых пор, как чадам делалось восемнадцать, не горюй как…
Мне, к слову, зимой исполнилось двадцать семь. Тот самый возраст печального «уже», когда жар-птицу уже не поймал, в любви уже разочаровался и перестал верить людям тоже уже.
Поэтому переезжала я к бабушке сосредоточенно и технично, без каких-либо нелепых надежд на вопиющую автономность и с планами остаться только до тех пор, пока квартира будет свободна.
Я спешила к нужному мне первому подъезду, спотыкаясь о выщербленный старый асфальт и глазела по сторонам, у