— А должен был кто-то из них?
— Разумеется! Ты собиралась влюбиться, — напомнила мне мои несерьёзные планы Эль. — На вот. Съешь канапешку с зелёным паштетом, если сладкое не любишь.
— Угу, даже пальцами щёлкала, — сдал мои фокусы Фил. — Вот так, — и таки щёлкнул, так, что с руки сорвалась искра.
Щёлкать пальцами было поздно, как и планировать влюбиться. Я с внезапной отчётливостью поняла, что уже. Бестолково влюбилась.
— Это было только один раз, — вяло возразила я. — Обычная пикировка на лестнице. Для тонуса.
— Но было?
Я вынуждена была кивнуть.
— Серж — крутой, между прочим. — заметил Фил. — Он на четверть оборотень. Отличный любовник, кстати.
— Бедаааа, — я прикрыла глаза рукой — Такой отличный, что вы сватаете его мне на подъездной попойке? — я схватила зелёный крошечный бутерброд, чтобы занять чем-то рот и не ляпнуть чего-нибудь лишнего.
— Тщщ, не обижай Овинцова, у него Самая крутая попойка в городе. Она длится уже, — Фил взглянул на большие настенные часы, — хреналион лет.
— Ты видела, какой у Ландыша (censored) какой у него тыл? Ну, скажи, видела? Точно? Прям своими глазами? А не врёшь? Тогда чего тебе ещё надо-то⁈ — шлёпнула меня по руке Эль.
Еда пошла не в то горло. Я замахала руками, пытаясь прокашляться.
— А Алекс?
— Что Алекс? — прохрипела я.
— Ты за всё время не сказала ему двух тёплых слов!
По-моему, сегодня я говорила как раз только о тепле и о свете. Но только буквально, да. Тут не поспоришь. Я пожала плечами. Не будешь же сюсюкаться со здоровым взрослым мужиком.
— Тут ты права, конечно…
Клянусь, я думала это только в своей голове, а не вслух.
— Ну-ну. Не кипешуй. Все свои люди. Но ты должна знать, в Алекса влюблены все девочки и бабушки…
— Фил, — укорила его Эль, — это называется, пожилые леди.
— И все пожилые леди в радиусе трёх кварталов, — с готовностью исправился Фил. — С ним будет сложно.
— Зато он надёжный. И верный. И правильный. От его правильности у меня самой аж зубы скрипят, — если Эль и хвалила этого ободранного коммандос, то делала это как-то странно.
— А Серж сильный, как буйвол!
Я вспомнила ветку сирени, летящую в окно, и чихнула.
— Ландыш хорош, тут не поспоришь, — проговорила тихо. Музыка стихла, и можно было уже не орать. — Он не слушает мир. Ему, по большому счёту, на него вообще плевать. На всех.
— Ему не плевать на Алекса, — не согласился Фил.
Откровенно говоря, это тоже пугало.
— Потому что без него ему не выжить.
— А Алекс?
— А ему слишком НЕ наплевать. Но спасти мир в одиночку ещё никому не удавалось. Да и просто спасти… Он всегда нарасхват и для всех сразу… Почему я говорю то, что думаю?
— По-моему, ты привередничаешь, — Эль коснулась моего плеча, осторожно на этот раз, оставив мой последний вопрос без ответа.
С этим было что-то не так. Но мне почему-то совершенно не хотелось сейчас в этом разбираться.
— Вы что, мне сватаете их? В самом деле?
— Отрабатываем схему, не бери в голову, — Фил выглядел безмятежно и очень довольным. Он откинулся на диване, положив локоть на спинку. — А ты крепкий орешек, легко не проймёшь.
— Алекса, — чтоб они от меня отвязались, сказала я. — Я выбираю Алекса.
В конце концов, бабушка ему доверяла.
— Бинго! — воскликнула Эль. Прекрасный выбор! Меня устроил бы любой, но этот просто класс.
Я помню, все девочки и дамы преклонного возраста…
— Уверена? — с демонической улыбкой спросил у меня Фил. Я нерешительно и чуть заметно кивнула, отчаянно надеясь, что этот розыгрыш останется за этим столом. В конце концов всё можно свалить на эпичную пьянку у Овинцова.
Фил опять щёлкнул пальцами, легонько на этот раз, и наши с Эль кресла развернулись.
Там, привалившись к стене, стоял Алекс. И Ландыш. Выслушивая наш разговор.
Меня подкинуло в кресле. Я покраснела как сигнальный фонарь. На Ландыша смотреть было страшно, на Алекса тошно.
— Без обид, парни. Это дружеский шарж. Всем спасибо за понимание, — лихорадочно проблеяла я и дала дёру. Попробовала, то есть, быстро уйти. Но кто б мне позволил?
13
В звенящем молчании они довели меня до квартиры. Все десять непредсказуемых шагов.
Остановились у меня за спиной и, по всей видимости, не собирались никуда уходить.
Я обернулась.
— Что? — спросила у обоих сразу.
Ландыш стоял поодаль и наблюдал за мной исподлобья.
Наконец Алекс спросил:
— Почему я?
Влюбиться в него было провальной затеей. Хотя бы по той причине, что он был настоящий, из плоти и крови, и видела я его каждый день. И не в телевизоре или интернете. Я могла касаться его, дышать одним воздухом с ним. И это всё усложняло.
Оставалось только надеяться, что для него моя внезапная увлечённость не имела значения. Потому что, как сказал Фил, им и без меня увлечены ближайшие три квартала женщин… Потому что для этого невероятного парня другие люди и нелюди были важнее всяких дурацких чувств… Он был готов пожертвовать жизнью ради незнакомого существа в тот день, когда я встретила его чуть живого у Стаса.
Думаю, именно поэтому у него не было времени на глупую маленькую ведьму, за которой приходилось присматривать не по собственной воле.
А в несчастной любви для меня не было никакого смысла.
— Так почему всё-таки я? — спросил у меня Алекс, когда молчание затянулось.
— Ты не развалишься, когда я тебя брошу, — откликнулась я.
— А он, стало быть…?
— А его жалко, — он и так на сколько-то там оборотень…
— Понял? — хмыкнул Сергей, — Меня жалко, а тебя бросят уже наверняка.
— А ты собираешься меня бросить? — игнорируя Ландыша, невозмутимо уточнил Алекс.
— Как только пойду в отпуск.
— И когда наступит твой отпуск?
— Дай подумать, — я вскинула руку, глядя на большие аналоговые часы на запястье с абсолютно пустым белым циферблатом: — Через три недели и два дня.
— Двадцать три дня? По рукам. Мне подходит, — заявил Алекс и не пытаясь скрыть насмешку. Его скулы над вечерней щетиной были чуть покрасневшими. То ли от солнца, которое беспощадно светило сегодня весь день, то ли свет от Овинцовской двери так падал…
Сергей коротко хмыкнул, отчего бутерброд с зелёным паштетом завязался в узел у меня внутри. Ландыш едва заметно качнул головой, будто сам с собой в чём-то соглашаясь, и сбежал по ступенькам вниз. Его быстрые шаги и грохот перил слышались ещё некоторое время, бахнула подъездная дверь, и всё стихло.
Алекс смотрел на меня больше не улыбаясь.
Планируя неделю назад просто и быстро влюбиться, я имела в виду совсем не это вот всё. Не толпу странных и привлекательных мужчин в соседях. Не двух лучших друзей, которые понравятся мне оба слёту. Но Небушко, как всегда, расщедрилось по-своему.
— И чем я заслужил право быть отфутболенным первым? — тихо и медленно, будто у нас было всё время мира, и мне не нужно было срочно бежать к моим пациентам (зачёркнуто) к моим слушателям, заговорил Алекс.
— Первым? — не поддалась на провокацию я.
— Тебе же Серёга больше понравился. — Привалился спиной к чердачной лестнице, когда я нахмурилась, — Это видно.
Он вёл себя так, будто ему и вправду было не всё равно, и этот нелепый эпизод сейчас, когда я размышляла вслух о их достоинствах и недостатках, имеет для него, впечатляющего, сильного и красивого до ожога зрачка… будто он имеет для него какое-то значение.
— Ты не собираешься со мной встречаться всерьёз.
— Почему ты решил? — тихо проговорила я, царапая ногтями кончики пальцев, только, чтобы отвлечь глупый свой организм и не выдать волнение от сознания стремительно надвигающейся катастрофы. Но краска, ползущая на щёки, выдавала меня с головой.
— Ты ведьма. — Не имела ничего против их массовых заблуждений. — А я маг. — И этот удивительный факт был уже мне известен. — Ведьмы не заигрывают. Они просто берут своё. То, что считают своим, — уточнил, путая этим мои мысли ещё больше.
— А я, значит, заигрываю.
— Ты не дослушала. Впрочем, как все ведьмы.
Я отмахнулась. Продолжай.
— Я знаю, когда мне врут. — Ничего удивительного. Так многие считают. Поймала себя на том, что сложила руки под грудью…и не стала ничего менять. Пусть думает, что я нервничаю. Я не нервничала. У меня был откровенный катарсис от того, что меня похоже бросал парень, с которым я и не начинала встречаться. — Он тоже, — мотнул головой в сторону подъездной двери, туда, где скрылся Сергей, — Знает.
— Когда тебе врут? Хороший скилл. Полезный. Держись за него. За Сергея, — уточнила, чтобы не приведи боги, не было недопонимания. — Всегда хорошо, когда есть кто-то, кто за тобой перепроверит.
У меня прямо сейчас темнело в глазах. И на этот раз для разнообразия не от голода. А от чего-то жгучего, вроде обиды, или злости.
— Что и требовалось доказать, — хмыкнул он, имея в виду, очевидно, застившее мне глаза бешенство.
Кретин.
— Встретимся через двадцать три дня, чтобы расторгнуть сделку.
Он оттолкнулся от чердачной лестницы и сделав несколько шагов вниз, еле слышно бросил:
— Ведьма.
Не думаю, что в этот раз он имел в виду нечто волшебное и чу́дное. Я не осталась в долгу и, закрывая дверь, прорычала в нутро квартиры:
— Придурок! Держись от меня подальше!
Что сказать? Если я и была ведьмой, как все тут намекают, то мои заклинания имели ровно противоположный эффект.
Дверь с грохотом распахнулась, зеркало отразило наши с Алексом невменяемые лица. Я обернулась, чтобы… сама ещё не понимая зачем…
Его «Не подумаю», я поймала своими губами. Оно стремительно перетекло в «Не останавливайся», и в «Не влюбляйся в меня!», «Сильнее!», «Ещё!», и прочие прекрасные звуки.
Договор на двадцать три дня был исполнен в полной мере до самого дня расторжения.
Что ещё добавить? Что отпуск пришлось немного отложить из-за тотально сорванного графика моих онлайн занятий? Не буду показывать пальцем на того, кто в этом был виноват. Но вы и так догадались. Я уехала из бабушкиного дома с лёгким сердцем и полной впечатлений душой, не загадывая ничего наперёд и старательно избегая громких желаний. Алексу не сказала, что уезжаю. В конце концов, он, как и все тут, считает, что я ведьма.