– Не плачь, милая. У него просто такой период. Это его способ наказать тебя за то, что ты не рядом. Дай ему время, и он придет к тебе. – Она гладит меня по руке и утирает слезы. – Все будет хорошо.
Мама оказалась права, чуть позже Хьюсон разрешил взять себя. Я баловала его весь день, и он не слезал с моих рук.
В этот вечер я неспешно готовила его ко сну. Наполнила ванну резиновыми уточками, которых он обожал, и присоединилась к нему. Мы отлично провели время плескаясь, и выбрались из ванны только когда вода окончательно остыла. Одев нас в пижамы, я крепко прижимала его к груди, пока он пил из бутылочки. Тихим голосом я рассказывала ему сказку, а на заднем фоне негромко звучал U2. Я говорила ему о Кэле, и он уснул под мой шепот и рассказ об отце.
В воскресенье утром я отвела его на местную игровую площадку, где качала на детских качелях и катала с горки, держа на коленях. Днем мы купались в бассейне с подогревом на территории дома бабушки и дедушки, пока мама читала в шезлонге, украдкой наблюдая за мной. Ей казалось, что я не вижу. Мамина любящая улыбка и радостный смех моего сына наполняли сердце радостью.
Я задержалась у кроватки сына в это воскресенье дольше, чем обычно, глядя на своего прекрасного мальчика, обуреваемая противоречивыми чувствами. Его грудь вздымалась и опускалась, пока он спал с улыбкой на губах. Волосы с каждым днем становились все длиннее и темнее, совсем как у его отца. Я окинула взглядом его лицо, отмечая линию волевого подбородка, широкий нос и золотистую кожу. Представилось, что, попроси я у Александры детские фотографии Кэла, получилось бы, словно малыш смотрит в зеркало. За исключением ямочки на щеке, все его черты копировали Кэла.
Что он подумает, когда узнает?
Вряд ли он планирует становиться отцом в семнадцать, и это стоит иметь в виду. Опять же, я привыкла к сложившейся ситуации и не могу теперь представить свою жизнь без Хьюсона. Несмотря на то, что я похоронила свою мечту стать писателем, что в некоторые дни я устаю как собака и мне хочется сдаться и все бросить, я ни о чем не жалею. Мою любовь к этому маленькому мальчику невозможно выразить словами.
Я готова свернуть горы, чтобы обеспечить его всем необходимым. Я хочу, чтобы он рос счастливым и окруженным заботой, чтобы он знал, что любим.
Может, я не планировала этого, но не могло быть лучшего подарка, чем новая жизнь, зачатая с любимым человеком. Я надеюсь, что, когда Хьюсон вырастет, он будет сочетать в себе лучшие черты нас обоих.
Нет, глядя на мое драгоценное чудо, крепко спящее в своей кроватке, я не жалею, что привела его в этот мир. Я жалею только о том, что оставила в стороне его отца.
Кэл уже упустил так много, и я не смогу винить его, если он не простит мне этого. Даже если он возненавидит меня, если не захочет иметь со мной ничего общего, у меня всегда будет эта маленькая его частичка.
Очень нежно я провожу кончиками пальцев по личику Хьюсона. Он ворочается, и на его губах появляется улыбка. Мое сердце переполняет любовь. Ни один ребенок не будет так любим матерью.
Я молюсь, чтобы Кэл ощутил то же самое. Неважно, что он почувствует в отношении меня, когда услышит новость, но я надеюсь, что он захочет наладить отношения с сыном.
Я хочу этого ради Хьюсона.
Я хотела этого ради Кэла.
Глава 20
Лана
В этот раз покидать Хьюсона было особенно тяжело, потому что я знала, что не увижу его до следующего воскресенья. Чувство вины подтачивало мою решительность, и велико было искушение написать Кэлу и отменить свидание в честь восемнадцатилетия. Однако, как только я увидела его, ждавшего меня через дорогу от остановки и выглядящего сексуальнее, чем дозволено простому смертному, все мои благородные намерения улетучились. Я подбежала к нему, он подхватил меня на руки и закружил. Его губы страстно впились в мои. Мы отчаянно пожирали друг друга, будто не виделись два года, а не пару дней.
– Я очень соскучился по тебе, детка, – говорит он, прижимая меня к своей груди, когда мы отрываемся друг от друга. – Останься на ночь со мной, пожалуйста. Бретт уехал на игру, и у нас есть место, где мы можем побыть вдвоем. Я просто хочу обнимать и целовать тебя. Никаких других планов. Не могу остаться без тебя сегодня вечером.
– Хорошо. – Я отправляю короткое сообщение Оливии, пока Кэл везет нас к его общежитию.
– Мне нравится, как вы тут обжились. – Стоило нам войти в грязную комнату, как захотелось съязвить. Большой постер U2 висит над его кроватью. По полу разбросана одежда и пустые коробки из-под пиццы, а стол уставлен пивными банками. Обе кровати не заправлены. Я качаю головой. – Все такой же неряха.
– Я хотел прибраться перед твоим приездом, но потом решил, что это бессмысленно. Ты и так знаешь все мои дурные привычки и все равно любишь меня.
Я самодовольно усмехаюсь, показав идеально ровные белоснежные зубы. Плюхнувшись на свою кровать, он хлопает по месту рядом с собой.
– Ни за что. Я не пойду в эту кровать, пока не поменяю постельное белье.
Он закатывает глаза и утыкается носом в одеяло, затем морщится.
– Не так уж и воняет.
– Что и требовалось доказать, – упираю я руки в бедра. – Свежее белье, пожалуйста.
Я меняю белье, пока Кэл убирает разбросанную грязную одежду и пустые коробки. Затем мы переодеваемся – я в пижамные шорты и майку, Кэл в спортивные штаны – и уютно устраиваемся в кровати, чтобы посмотреть фильм на его ноуте. Я ложусь на его обнаженной груди, испытывая на прочность свою силу воли. Кэл поджарый, с четко очерченными мускулами, и мои руки непроизвольно блуждают по его телу.
– Пристаешь ко мне? – игриво спрашивает он. Отпираться нет смысла. Тем более в момент, когда мои пальцы тщательно исследуют каждую впадину и изгиб его пресса.
– Ага. Что-то не так?
Он смеется.
– Нет, черт возьми. Не останавливайся. – Одной рукой он крепко обнимает меня за талию, а другой играет с моими волосами. – Лана, – шепчет он.
– Да, – шепчу я в ответ, подняв глаза на него.
– Я люблю тебя.
В моих глазах стоят слезы.
– Я тебя тоже.
Я хочу, чтобы это было правдой. Очень-очень сильно хочу. Хочу, чтобы между нами больше не осталось секретов. Никакого риска, что все развалится. Не тогда, когда все стало наконец таким утонченным. Таким идеальным. Таким правильным. Наше время близится к концу, и я цепляюсь за него, как утопающий за соломинку.
– Мне не нравится, что я все так же заставляю тебя плакать. – Он вытирает мои влажные щеки.
Я провожу руками по его широкой груди.
– Это слезы счастья. – Отчасти. – Я не думала, что ты когда-нибудь скажешь мне эти слова.
Он прижимает мою голову к своей.
– Привыкай. Я планирую повторять их так долго, что ты будешь умолять меня заткнуться. – Он дразняще улыбается и целует меня в губы.
– Никогда, – шепчу я, не прерывая поцелуя. – Я никогда не устану слушать, как ты говоришь это.
Я наклоняюсь и целую его, распаляя дразнящими покусываниями. Он обхватывает рукой мой затылок и тянет меня на себя, наши тела плотно прижимаются друг к другу. Наклонив мою голову, он страстно целует меня, активно действуя языком. Я обнимаю его за шею, и он разворачивает нас так, что мы лежали на боку лицом друг к другу, крепко прижавшись. Я закидываю ногу ему на бедро. Он стонет, прижимаясь ко мне, и я чувствую, как его напрягшийся член упирается в низ моего живота. Я скулю, крепче сжимая его бедро, опускаю руки ему на грудь, и они развязно исследуют ее и пресс, даря наслаждение каждый раз, когда он вздрагивает и напрягается от моих прикосновений. Он запускает руки мне под майку, и они поднимаются все выше и выше, пока не добираются до застежки моего бюстгальтера.
– Можно снять? – страстно спрашивает он.
Я сажусь и снимаю майку через голову, бросив ее на пол. Расстегиваю бюстгальтер, отбрасываю его в сторону, не отрывая взгляда от Кэла. Он стонет, облизнув губы, глядя на меня во все глаза.
– Черт. – Он протягивает руку и касается кончиками пальцев моего соска, лаская его, прежде чем заключить в ладонь мою грудь полностью, нежно сжав. – Чертовски великолепны! – Его свободная рука сжимает мою вторую грудь таким же образом. – Не хочу, чтобы она чувствовала себя обделенной, – шутит он, ухмыляясь. – Ложись на спину.
Я подчиняюсь, и он нависает надо мной, покрывая мое лицо и шею поцелуями, медленно спускаясь ниже. Он запечатлел нежнейший поцелуй в ямочке между моих грудей, и с моих губ срывается абсолютно бесстыжий стон. Он усмехается, высунув кончик языка, и пробует на вкус один из сосков. Моя спина выгибается, и я снова издаю стон.
– Ты такая чувствительная. Мне нравится. – Его губы обхватывают мой сосок и втягивают его глубоко в рот, посасывая и задевая языком верхушку. Пульсирующее томление внутри меня становится практически невыносимым. Он переключается на мою вторую грудь, с тем же усердием, крепко прижимаясь нижней частью своего тела ко мне. Я поднимаю бедра, потершись о выпуклость на его штанах, изгибаясь от страстного желания. Он отрывается от моей груди, пронзив меня пьянящим похотливым взглядом.
– Хочешь кончить?
– Умоляю, – прошу я, извиваясь под ним.
Опершись на руки, он наклоняется надо мной и глубоко целует. Я обхватываю его ногами за талию, прижимая к себе, и он усмехается, не прерывая поцелуя. Он не торопится, перемещаясь по моему телу, целуя его, покусывая и лаская.
– Кэл, пожалуйста! – Я обезумела от похоти.
Его пальцы проскальзывают под каемку моих шортов, затем гладят меня по животу. После он снимает с меня шорты и трусики, и я предстаю перед ним полностью обнаженной. Его глаза сияют неутолимым желанием, пока он рассматривает меня.
– Раздвинь ноги, – командует он, разводя мои бедра. Его дыхание касается моей промежности, когда он опускается между моих ног. Я отзываюсь, когда он вводит в меня палец.
– Черт, как мокро. – Моя промежность больно ноет, и я двигаюсь в его ритме, мечтая о том, чтобы облегчить эту боль. Затем он добавляет второй палец, и я вскрикиваю, когда он начинает интенсивно работать обоими, а потом заменяет их ртом. Я продержалась около двадцати секунд, прежде чем взрыв наслаждения накрыл мое тело, посылая осколки блаженной дрожи в каждую клеточку. Кэл остается на мне, наслаждаясь каждым сладостным вздрагиванием моего тела, пока я не затихаю.