Остаток недели прошел по знакомой схеме. Лана оставалась подавленной и замкнутой, а я не знал, что делать. Я продолжал приезжать за ней и отвозить из общежития на занятия и обратно, она проводила со мной свои свободные вечера, но с тем же успехом могла бы быть призраком.
Мы целовались.
Мы обнимались.
Много.
Казалось, это был единственный способ, помогавший ей избавиться от тревог.
В пятницу вечером я убедил ее отправиться на Болото и посмотреть игру Аллигаторов вместе с Оливией и Райли, и еще парочкой ребят из группы поддержки Бретта. Пока он не начал играть в основном составе, я не был большим поклонником футбола, но мне нравилось посещать некоторые матчи, так что он знал, что я тут ради него.
После матча мы устроили вечеринку за пределами кампуса вместе с футбольной командой. Лана казалась чуть более оживленной, и я надеялся, что к нашему завтрашнему мероприятию ее настроение улучшится.
– Итак, куда ты завтра ведешь меня? – спрашивает она, отхлебывая все то же пиво, которое потягивала с самого нашего приезда.
Я одним движением прижимаюсь к ее губам.
– Засекреченная информация. Если расскажу, мне придется тебя убить.
Она закатывает глаза.
– А ты можешь быть еще банальнее?
– Больше некуда. Ты не пишешь? – Все время, которое я знал Лану, она писала какую-нибудь историю. Это было для нее так же естественно, как дышать.
Она небрежно пожимает плечами.
– Есть у меня один проект, но я практически не работаю над ним.
– О чем он? – Я отпиваю из бутылки.
Она задумалась на минуту, и мне стало любопытно, закроется она опять или нет. Лана никогда не испытывала сложностей с тем, чтобы поделиться со мной своими идеями. Черт, мы так много раз в прошлом обсуждали сюжетные линии и раскрытие персонажей, что я мог бы заявить права на соавторство, и ей нечего было бы возразить. Она знала, что я люблю обсуждать ее работы.
– Это что-то вроде полу-автобиографии, – признается она минутой позже.
– Как называется? – Я знал, что название уже точно есть, потому что название всегда было первым, над чем она думала, как только появлялась идея. У нее была сверхъестественная способность удачно делать этого еще до написания своего гребаного рассказа.
Лана снова немного колеблется, прежде чем ответить.
– «История о нас».
Я давлюсь пивом. Подходит Бретт и хлопает меня по спине.
– Для парней, которые не могут справиться со своим пивом, есть специальное название, – он делает вид, что шепчет. – Телка!
– Каждый по себе судит, придурок.
– Как дела у моей девочки? – Бретт обнимает Лану за плечи, удивив этим и меня, и ее.
– В порядке, – улыбается она ему, и только я могу уличить ее во лжи. Она напряжена до предела.
– Привет, Кэлвин, – раздается голос еще издалека, но я уже узнаю наигранно приторный тон Шелби. Я мысленно вздыхаю. После нашей последней беседы большинство девушек держалось бы от меня подальше. Эта оказалась такой же толстокожей, как носорог.
Улыбка Ланы исчезает, и она неподвижно замирает. Я вытаскиваю ее из подмышки Бретта и прижимаю к себе, затем разворачиваю нас лицом к моей последней ошибке.
– Привет, Шелби. Ты уже знакома с моей девушкой Ланой?
Бретт издает смешок, а Лана в моих объятиях похожа на проклятую статую. Я глажу ее по спине, стараясь помочь расслабиться.
– Нет, – фальшиво улыбается Шелби. – Приятно познакомиться.
Ее приветливость такая же фальшивая, как и улыбка. Губы сжимаются в тонкую полоску, и она окидывает Лану неприкрыто недоверчивым взглядом.
Мне это совсем не нравится.
– Ты что-то хотела? У нас тут приватная беседа. – Я намеренно веду себя грубо, и мне, черт возьми, насрать. Ее вопиющее пренебрежение Ланой раздражает меня.
Бретт фыркает, и пиво льется из его ноздрей.
– Вообще-то я надеялась, что мы сможем поговорить наедине. – Она хлопает ресницами, глядя на меня, а Лана пытается вывернуться из моих объятий. Но я крепко держу ее за талию. Никуда ей от меня не деться.
– Все, что ты хотела сказать, ты можешь озвучить перед Ланой и Бреттом.
Она хмурится, ее красивое лицо удивительным образом преображается. Как будто вся грязь души вырывается наружу.
– Отлично, – шипит она. – Пусть будет по-твоему.
Она достает что-то из сумочки и бросает мне в лицо.
– Я всего лишь хотела вернуть это. Ты забыл их у меня.
Я сжимаю в кулаке свои боксеры, чувствуя, как Лана снова напряглась. Глаза Шелби злобно сверкают, когда она говорит, глядя на Лану:
– После того, как мы переспали.
Раньше мне никогда не хотелось ударить женщину, а теперь я испытал это чувство.
Она склоняет голову на бок.
– Помнишь? – Она проводит кончиком пальца по моей груди, и я не успеваю остановить ее. – У меня до сих пор все болит.
Вот чертова сука.
Хватит с меня вежливости.
Раньше я стоял в стороне и наблюдал, как другие девушки издеваются над чувствами Ланы, но теперь я не собираюсь повторять ту же ошибку. Я отталкиваю ее руку.
– Отвали, Шелби. Нет, я не помню тот единственный раз больше месяца назад. Он ничем мне не запомнился.
У меня дергается щека.
– Теперь я с Ланой. И даже если бы не был, я больше не прикоснулся бы к тебе, будь ты даже последней вагиной на земле. Я лучше сам себе отсосу, чем снова окажусь с тобой.
Бретт сгибается пополам, пытаясь сдержать душащий его смех.
– Чертов придурок! – Она разозлилась, ее лицо стало красным как помидор. – Добро пожаловать к идиоту. Он мне больше не нужен, – последний комментарий она бросает Лане, прежде чем уйти.
– Чувак, – Бретт хлопает меня по плечу, пытаясь восстановить дыхание, – лучше сам себе отсосу. Че-е-ерт!
Он дрожит от смеха.
– Не отмахивайся от этой идеи, братишка. Я слышал, что можно удалить пару ребер, и тогда должно сработать. – Я понимающе подмигиваю ему, и он снова сгибается пополам от смеха.
– Чувак, серьезно? Так бывает?
– Факт, дружище. Загугли.
– Отвези меня домой, пожалуйста, – говорит Лана, и это отрезвляет меня.
– Конечно, если хочешь.
– Хочу.
Бретт тоже очень быстро приходит в себя. Он приподнимает брови, я слегка покачиваю головой. Старые раны труднее всего затягиваются. Достаточно лишь малого повода и намека на обоснованность подозрений, чтобы они снова открылись и загноились, доставляя мучительную боль. Лане было больно, и я был готов на что угодно, чтобы ей стало лучше.
– Прости за Шелби, – говорю я, когда мы уютно устраиваемся на заднем сиденье такси.
– Не бери в голову, – отвечает она, вглядываясь в темноту за окном, когда мы поворачиваем к кампусу. – Ничего нового.
Я проглатываю стон разочарования. На прошлой неделе все было чертовски идеально, а теперь смылось в унитаз. Не думаю, что хорошее было бы так ценно, если бы не случались ссоры.
Такси остановилось у общежития Ланы, и я тянусь расплатиться с водителем, но Лана останавливает меня.
– Я хочу побыть одна сегодня вечером, Кэл.
– Если хочешь, – выдавливаю я, не сумев скрыть злость. Я знал, что Оливия решила остаться с Райли, чтобы дать нам с Ланой еще немного времени вдвоем.
– Хочу.
– Я заеду за тобой в восемь утра. Нам нужно рано выехать.
– Я…
– Нет, – перебиваю ее я. Никаких оправданий, чтобы слить завтрашний день. Я мог прибегнуть только к одной вещи, чтобы она сдалась. Воспользоваться чувством вины. – Мне понадобилась чертова куча времени, чтобы все организовать. Слишком много, чтобы ты отказалась в последний момент.
Я наблюдаю за безмолвной борьбой внутри нее.
– Хорошо. Тогда увидимся.
Ровно в восемь утра я стою у ее двери, настроенный вернуть наши отношения на правильные рельсы. Дверь медленно открывается, и я выставляю вперед огромный букет из красных, розовых и белых роз.
– Доброе утро, именинница. Надеюсь, ты хорошо спала.
Она выглядит измученной, так что я могу сделать вывод, что ночь прошла неважно. Хотел бы я знать, какие гребаные мысли занимали ее голову. Она утыкается носом в букет и улыбается, вдохнув аромат роз. Улыбка украшает ее лицо впервые на этой неделе. И на том спасибо.
– Они прекрасны. Благодарю.
После того как она поставила их в вазу и схватила свою сумочку, мы отправились в двухчасовую поездку до Орландо. Лана нервничала всю дорогу, поэтому мы особо не разговаривали. По утрам я обычно не в лучшей форме, а она все еще играла роль немой. Мы слушали кое-что из U2, и мне приходилось прятать улыбку, когда она подпевала песням, из страха, что она снова закроется, если поймет, что я заметил это.
Я съехал к одному из заведений со шведским столом за несколько миль до Орландо, и мы плотно поели.
Когда мы подъехали к входу в студию Юниверсал[3], ее красивое лицо оживилось, и она повернулась ко мне с нескрываемым возбуждением. Весьма заразным, так что скоро и я начал улыбаться. Я заплатил и въехал в зону экспресс-парковки, заняв свободное место. Становилось людно, но нам не стоило волноваться из-за этого. Приятель отца уже поджидал нас немного в стороне с табличкой с моим именем. Я взял ее за руку.
– Хотелось уместить в сегодняшний день максимум возможного. Поэтому мы здесь до обеда. Но у нас есть официальный VIP-сопровождающий, который доставит нас прямо на первую линию. Так что мы должны успеть вдоволь накататься.
Деньги и связи иной раз творят чудеса.
Она практически подпрыгивала на месте от нетерпения. Я рассмеялся от того, что наконец почувствовал облегчение. Помог ей выйти из машины, наслаждаясь возможностью прикоснуться. Представился сопровождающему, и он повел нас к парку. Несколько вещей привлекли внимание Ланы на нашем долгом пути, и от меня не скрылось, как у нее глаза чуть из орбит не выскочили, когда она увидела Бабба Гамп.
Однажды она отправилась с нами в их ресторан в Нью-Йорке, и я знал, что она его обожала. Именно поэтому столик на обед я забр