– Сумасшедшая влажность, хотя небо только что опорожнилось на нас, – говорит Кэл, когда мы забираемся в сухую жаркую кабину внедорожника.
– Здесь всегда так влажно. К этому нужно привыкнуть.
– Согласен, детка. – Он кидает мне спортивные штаны и простую белую рубашку. – Это все, что у меня здесь есть. Но, по крайней мере, они сухие.
– Дважды промокнуть насквозь – своего рода рекорд, – язвлю я, выжимая волосы.
Нам пришлось стянуть друг с друга мокрую одежду, получилось весело. Конечно, Кэл не смог удержаться от нескольких непристойных шуток, и когда его рука схватила меня за голую грудь, я шлепком отбросила его ладонь. Боже, храни тонированные окна.
– Держи себя в руках. Мы все еще в общественном месте находимся.
– Никто не увидит, – отвечает он, снова схватив меня.
– Кэл, – строго смотрю я на него, и он отвечает притворно невинным взглядом.
– Что? – Он поднимает руки ладонями вверх. – Ты же не ждешь, что я буду спокойно наблюдать за тем, как ты раздеваешься в моем внедорожнике? Ты возбуждаешь меня, детка.
Мой взгляд скользит по свободным спортивным шортам, которые на нем, и я обнаруживаю заметную выпуклость. Жар охватывает мое тело, и все мое женское естество с энтузиазмом реагирует на увиденное. Я облизываю губы, а он издает рык.
– Если ты не планируешь завершать начатое, то не надо на меня так смотреть.
– Как так? – сладко спрашиваю я, делая вид, что ничего не заметила.
– Как будто ты не прочь полакомиться моим членом.
Я бормочу:
– Боже! Какой же ты мужик.
– Был им, когда в последний раз проверял, – фыркает он, поправляя одежду.
– Поехали, Кэл, – приказываю я. – Тебе не удастся совратить меня в машине.
– А в постели? – парирует он с озорным блеском в глазах.
– Зависит от обстоятельств.
– Каких?
– Например, от того, насколько хорошо пройдет оставшаяся часть нашего свидания.
– О да, детка. Погнали.
Из-за того, что мы слишком долго пробыли в тематическом парке, пришлось отказаться от посещения Космической станции Кеннеди, но Кэл пообещал, что мы непременно вернемся. Тупая, идеалистическая, романтическая часть моего мозга включилась сразу же, представляя семейную поездку с Хьюсоном. От одной мысли у меня сжалось сердце, но я не могла себе позволить предаваться подобным мечтам. Он мог умыть руки и исчезнуть навсегда, после того как я признаюсь.
Я не могла позволить себе мечтать.
Потому что и эта мечта могла оказаться разбитой.
На ночь Кэл забронировал для нас номер люкс в отеле в Гейнсвиле. В своей комнате я обнаружила прекрасное красное платье без бретелек и туфли на каблуках. Видимо, в рукаве у него еще были тузы.
Я долго принимала ванну и приводила себя в порядок, пока он пропадал бог весть где, потом оделась и вышла на поиски. Я встретила Кэла внизу в холле, и он тихо присвистнул, когда я покружилась перед ним, красуясь. Не знаю, из какого материала было сделано платье, но ткань, шелковистая и гладкая, так нежно касалась моей кожи, будто воспаряла при каждом движении.
– Я понял, что оно подойдет тебе, в ту же минуту, как только увидел. – Его губы касаются моих обнаженных ключиц.
Он сам одет в смокинг, и я никогда в жизни не видела его таким сексуальным. Он смотрит внимательно и соблазнительно, надевая мне на запястье бутоньерку.
– Что это? – Я озадаченно смотрю на него.
– Ты пропустила выпускной бал. – Он заключает мое лицо в ладони и, наклонившись, нежно целует. – Так что я подумал, почему бы сегодня вечером нам не устроить выпускное преображение?
Мы выходим на улицу, и я ахаю, увидев ожидающий нас лимузин. Стоило нам разместиться на заднем сиденье, как Кэл протянул мне бокал шампанского и обнял за талию. Мы выпили.
– С днем рождения и счастливого выпускного бала, Медовая булочка, – мурчит он, звякнув своим бокалом о мой.
– Спасибо за этот день, Кэл. Я прекрасно провела время.
– Пожалуйста. Я рад, что мне все удалось.
– Ты ходил на выпускной?
Он покачал головой.
– Неа. Фэй и Кай умоляли меня пойти с ними, но я знал, что мне без тебя там не понравится. К тому же мы дали клятву.
Мы действительно давали клятву.
Мы поклялись, что на выпускном будем парой, но, впрочем, я никогда не думала, что он сдержит слово. Особенно после того, как начал гоняться за каждой самкой. Я думала, он бросит меня ради какой-нибудь горячей красотки, которая с радостью раздвинет для него ноги, и была поражена тем, что он не пошел на бал. Кэлвин Кеннеди был самым известным тусовщиком в Уэллсли.
Он рассмеялся.
– Мне чертовски приятно видеть твое удивление.
– Да, я удивлена, – с готовностью признаю я, потягивая сладкую янтарного цвета жидкость. – Не похоже на тебя, пропускать вечеринку.
Он вытягивает ноги.
– То был прежний я. Того человека больше не существует.
Я знала, почему, но хочется снова и снова слышать эти слова из его уст.
– Расскажи, что произошло после того, как я уехала.
Глава 23
Лана
Прежде чем приступить к рассказу, мы заняли столик и сделали заказ. Что-то я уже слышала через третьи руки и от своего адвоката, но мне было необходимо услышать это от него, даже если я знала, что его слова заставят мой внутренний измеритель чувства вины зашкалить.
– Люди верят в то, во что хотят верить. Я нажил себе немало врагов дома, так что неудивительно, что были и те, кто верил в мою виновность.
– Я слышала, что тебя поместили под домашний арест.
Кадык Кэла совершает скачок.
– Ага. Ты знаешь Бэна Робертса? Он назвал меня насильником перед кучей людей на вечеринке, и я потерял контроль. Немного подправил ему лицо. Некоторые тоже бросились в драку, и она получилась массовой. Я, Фэй, Кай, Брэд, Китон – мы все были арестованы.
– Дерьмо. – Я немного съезжаю вниз на своем стуле. Косвенно, но это моя вина. – Не могу поверить, что Фэй арестовали. Она же, конечно, не участвовала в драке?
– Нет, но в тот вечер с ней творились странные вещи. Потом появились папа с Дэном, и никому из нас не были предъявлены обвинения, но окружной прокурор настоял, чтобы меня поместили под домашний арест, и я вынужден был нацепить один из их гребаных браслетов. – Его лицо искажается. – Не самые радостные несколько недель в моей жизни.
– Прос…
– Детка, – перебивает он, потянувшись через стол, чтобы взять меня за руку, – это не твоя вина. И мы больше не возвращаемся к обсуждению. Даже если это усугубляет твое чувство вины. Все закончилось, и я выжил, чтобы рассказать эту историю.
Я закусываю губу.
– Детка, честное слово, все закончилось хорошо. Папа нанял мне личного репетитора. Она была гребаной занозой в заднице, но я набрал достаточно очков, чтобы пропустить выпускной класс и закончить школу вместе с братом и сестрой. Если бы этого не случилось, меня бы сейчас не было здесь с тобой. – Он массирует мои руки своими большими пальцами. – Иногда что-то случается не просто так.
Его слова заставляют меня почувствовать себя немного лучше.
– У тебя очень доброе сердце, Вонючка.
– Тебе виднее, – его обожающий взгляд проникает мне в душу, – оно принадлежит тебе.
– Никогда не видела тебя с такой романтической стороны, – признаюсь я, восторженно замирая от обожания в его взгляде.
– Детка, я годами тренировал ее для тебя, – нахально подмигивает он, я смеюсь, и все следы моего недавнего переживания испаряются. – Я везунчик.
Его лицо становится серьезным.
– Мы оба. Нам обоим повезло найти друг друга еще в детстве и повезло, что ошибки прошлого не поставили под угрозу наше будущее.
На меня обрушивается цунами новых переживаний.
– Итак, – протягивает он, – история о нас, да?
– Я надеялась, что ты забыл об этом.
– Ни в коем случае. Я там есть?
Я искоса гляжу на него.
– А как ты думаешь?
Его улыбка становится самодовольной.
– Можно мне прочитать?
– Это дерьмо собачье.
Он смеется.
– Ты всегда говоришь так о черновиках.
– В этот раз это правда. Я говорила, что у меня не было времени, чтобы поработать над этим проектом. Когда – или если – я закончу его и он примет приемлемую форму, то я, может быть, рассмотрю возможность показать тебе.
– Может быть? – Я вспыхиваю, а он рывком наклоняется вперед. – Что?
– Там есть кое-что, о чем ты не знаешь. Кое-что, что может тебя взбесить.
– Что, например?
Я закусываю губу. И зачем я стала болтать об этом?
– Ну же, детка. Никаких секретов. Абсолютная искренность – правило, по которому мы играем. Ты расскажешь мне что-то, чего я не знаю, а потом я выдам тебе свой секрет.
Я глубоко вдыхаю для храбрости.
– Я целовала Кента.
Он моргает, глядя на меня в изумлении.
– Что? – через минуту взрывается он, и несколько голов оборачиваются в нашу сторону с неодобрением.
– Тсс, – шепчу я. Так и знала, что не надо было рассказывать.
– Ты не можешь сказать мне, что целовалась с моим братом, и на этом остановиться! – Его глаза пылают.
– Технически я целовала всех твоих братьев.
– Игра в догонялки с поцелуями, когда мы были детьми, не считается! – рявкает он. – И, если я не понял превратно, то, что произошло с Кентом, имело иную природу.
– Я ничего тебе не расскажу, если ты собираешься сердиться. – Я горблюсь, прекрасное настроение вновь улетучивается. – Это ничего не значило.
Я сама была виновата, что подняла такую дурацкую тему, ожидая, что он посмеется. Кэл потер виски.
– Ты не…
– Нет, я с ним не спала! – Я бросаю салфетку. – Ты же знаешь, что у меня был только ты один.
Его это как будто успокоило.
– Расскажи мне.
Я вздыхаю. Теперь он не отвяжется.
– Это случилось за пару месяцев до того, как мы заключили с тобой соглашение. В тот вечер я увидела, как ты лапаешь Люси Паркер на столе во время одной из твоих вечеринок… – Во рту становится горько от одного лишь воспоминания.