Потом настала очередь девочек задавать вопросы Одри.
Приходилось ли ей брать уроки музыки? Не возникало ли неприятностей с мамой, когда она начала танцевать? Какая у нее была любимая песня? А потом последовал неизбежный вопрос от Кейти.
– Это ваш бойфренд? – спросила она, показав на Джека. В комнате раздалось девчачье хихиканье.
Одри улыбнулась Джеку.
– Нет, – сказала она. – Он… – Похоже, она не знала, как правильно объяснить. – Он мой…
– Телохранитель, – закончил за нее Джек.
Одри засмеялась.
– Вообще-то я собиралась сказать – друг, – призналась она, – но ладно, пусть будет телохранитель. – Снова засмеявшись, она наклонилась и прошептала что-то на ухо Кейти. Девочка тут же захихикала, повернулась к подружке, сидевшей рядом, и зашептала на ухо ей.
– Отлично, – протянул Джек, обращаясь к сидевшей рядом с ним матери Кейти. – Даже в возрасте восьми лет женщины умудряются вызывать во мне неловкость.
Они провели там три часа; Джек едва заставил Одри уйти. Он вовсе не хотел этого делать, но время уже поджимало. Она обняла на прощание всех девочек, еще раз по благодарила их родителей и наконец вышла из дома. И попала прямо в объятия Лукаса и толпы журналистов.
– Лукас! – воскликнула Одри. Сразу двое телерепортеров сунули ей под нос микрофоны.
– Мир должен увидеть твое великодушие, крошка, – сказал Лукас и поцеловал ее в губы.
– Мисс Лару! Позвольте задать вам несколько вопросов про ваш фонд!
– Э-э… конечно, – ответила она, нервно оглядываясь на голубое бунгало, из которого только что вышла.
– Все в порядке, – заявил Лукас, сильно сжав ее руку. – Я обо всем договорился с отцом Кейти. – Сказав это, он повернулся так, что вместе с Одри оказался перед камерами.
Очень скоро все девочки выскочили из дома и окружили их, стараясь попасть в кадр с Одри. Увидев, как Лукас сажает Одри в машину, на которой приехал сюда несколькими минутами раньше, Джек подошел к своему «таурусу». Он понял, что Лукас и тут придумал способ осыпать себя так ему необходимой волшебной пыльцой Одри Лару.
Следовало отдать должное Боннеру – он даже умудрился вставить несколько слов о своем собственном диске, который выходит на следующей неделе. И для всего мира это выглядело так, словно Одри Лару и Лукас Боннер вдвоем основали фонд «Певчая птичка», помогающий девочкам проложить себе путь в музыку.
Как это благородно с их стороны! До чего славная пара!
Джек ехал обратно, кипя от негодования.
В этот день он так и не улучил минуты поговорить с Одри, зато побеседовал с Лукасом. Точнее, Лукас побеседовал с ним.
– Выкинешь еще один такой фокус, и я тебя убью! – злобно сказал Лукас в коридоре за кулисами.
Джек ухмыльнулся и осмотрел Лукаса с ног до головы.
– Если ты думаешь, что у тебя получится, крутой босс, действуй!
Разумеется, Лукас пошел на попятный, но сначала высказал Джеку все, что о нем думает. Впрочем, это в одно ухо влетело, а из другого вылетело.
И только когда началась суматоха перед шоу – его задержали из-за неисправности со светом, – Джек увидел Одри в большой переполненной комнате отдыха. Она была в черных леггинсах, усыпанном бисером кожаном бюстгальтере, на высоченных шпильках, с высоко поднятыми волосами. Одри поймала его взгляд, улыбнулась и одними губами сказала: «Спасибо».
Забавно, но это короткое слово и улыбка утихомирили его гнев.
На время.
Глава 15
Одри наносит неожиданный визит
Одри Лару убеждена, что девочки, обладающие талантом и мечтающие заниматься музыкой, должны иметь возможность получить музыкальное образование. Она основала фонд «Певчая птичка», дающий стипендии перспективным девочкам, желающим учиться, но не имеющим средств, необходимых для развития таланта, В пятницу бойфренд Одри, Лукас Боннер («Спешащий в ад», август), приятно удивил свою подружку, устроив ей визит к одной из стипендиаток, Кейти Пармер. Они провели прекрасное утро, полное музыки, игр и пирогов. В результате того неожиданного визита и последовавших за ним сообщений в прессе фонд получил на тридцать процентов больше пожертвований. Источники сообщают, что Одри умеет петь, однако проигрывает восьмилетним девочкам, когда дело доходит до «Локороко».[3] Зажигай дальше, Одри!
Одри опаздывает к началу выступления!
Поклонники недовольны тем, что происходит с турне Одри Лару «Вне себя». Одри недавно опоздала к началу шоу в Атлантик-Сити. Поговаривают, что Одри не выдерживает напряженного графика турне, но личный друг сообщает, что Одри просто поздно вернулась после вечеринки в соседнем городке. «Одри не в силах выдержать напряжения, – утверждает друг. – Когда у нее стресс, она начинает пить, а в последнее время Одри постоянно под стрессом». Источник также сообщает, чтоЛукас Боннер, честолюбивый рок-музыкант и давний бойфренд Одри, беспокоится о ней и пристально наблюдает за ситуацией. (Представители Лару и Боннера отрицают сказанное.)
После двух успешных шоу в Атлантик-Сити двинулись дальше, в Балтимор и Вашингтон. Настроение было просто превосходное, замена номеров привела всех в восторг, шоу теперь шло как по маслу, а вышедший диск Лукаса получил хороший старт.
Все были счастливы, кроме Одри, получившей от полиции насчет писем с угрозами кучу ответов в стиле «мы над этим работаем». Но еще хуже на нее действовали известия о неприятностях дома.
Конечно, дома всегда были неприятности, но обычно Одри не посвящали в ежедневные трагедии (из-за ее занятости и известности). Семья звонила, если им требовались деньги, но даже в этих случаях они обычно сбрасывали это на Гейл. Аллен, брат Одри, веснушчатый мальчик, который раньше повсюду таскался за ней как хвостик, вырос и стал наркоманом. Время от времени он звонил, чтобы заверить ее, что у него все отлично.
Одри не сомневалась, что в эти минуты у него действительно все было отлично. А через несколько дней звонила Гейл и сообщала, что Аллен снова сорвался.
Невозможно было избавить его от этой зависимости. Даже многомесячное лечение в лучших клиниках Соединенных Штатов, куда устраивала его Одри, не лишало его желания разрушать свои тело и душу. У Аллена не хватало ни силы духа, ни характера остановиться.
Он давал ей обещания. Каждый раз он говорил, что завязал с наркотиками, что теперь-то уж все. И, как всегда, срывался в самый неудачный момент. Аллен пропал как раз тогда, когда у Одри началось турне, но через несколько дней появился, опять, как и всегда, слегка потрепанный, но в общем и целом невредимый. Его куратор, офицер полиции Фарра Джейкс, совершенно недвусмысленно сообщила семье и самому Аллену, что если он еще раз выкинет такой фокус, она отправит его в тюрьму за нарушение правил условного освобождения.
И опять Аллен попытался вернуться на стезю добродетели – и почти преуспел.
Но как раз тогда, когда Одри потрясла Атлантик-Сити, Гейл и мама начали названивать ей и требовать, чтобы Одри что-нибудь сделала, потому что Аллен вышел из-под контроля.
– Да что я могу? – рассердилась Одри на сестру. – Я в Атлантик-Сити! У меня турне по стране! Огромная ответственность за множество людей! Я не понимаю, чем могу помочь ему прямо сейчас.
– Класс! – отрезала Гейл. – Большое спасибо! Правильно, вали все семейное дерьмо на меня.
– Я не валю все на тебя, Гейл, но не знаю, что могу сделать. Или ты считаешь, что мне следует отменить турне и приехать домой, потому что Аллен опять сорвался?
– Нет, но я считаю, ты можешь сделать хотя бы что-нибудь! Разве ты не можешь снова положить его в тот реабилитационный центр? Как он называется – Хейзелтаун?
– Хейзелден, – ответила Одри. – Он уже дважды там лежал. Ты что, всерьез думаешь, что в третий раз совершится чудо?
– Просто позвони им и поговори, – настаивала Гейл. – А потом ты, может быть, сумеешь приехать на выходные и побеседовать с Алленом.
Это было нескончаемое сражение. Семья Одри считала, что она должна бросать все и мчаться домой всякий раз, когда Аллен оказывался на грани краха; однако Аллен находился на грани краха почти два десятка лет. Если бы она мчалась домой при каждом таком звонке, то никогда не достигла бы своего теперешнего положения.
Во всяком случае, так ей постоянно говорил Лукас.
– Забудь о нем, крошка. Он неудачник.
– Ты говоришь о моем младшем брате! – сердилась Одри. – Он не неудачник. На самом деле он хороший парень, просто не может взять себя в руки.
– Потому что не хочет, – настаивал Лукас. – Он наслаждается этим спектаклем.
Такое отношение к Аллену злило ее.
– Это просто глупо, Лукас! Разумеется, он хочет исправиться. Но ему не хватает сил… или что там заставляет нормальных людей сказать наркотикам «нет».
Лукас очень снисходительно улыбнулся и похлопал ее по плечу, мол, она просто не сумеет распознать неудачника, даже если и встретится с ним.
– Не забивай себе голову этой чушью, крошка. Мы уже провели половину турне, и все идет потрясающе. Просто не обращай внимания на их болтовню, пока мы не вернемся в Лос-Анджелес, а там ты сможешь послать им денег и все решить. Хорошо?
Это прозвучало совершенно бесчувственно… но ведь это правда. Они хотят от нее денег. Они хотят, чтобы она отправила Аллена куда-нибудь подальше, чтобы избавила их от него. Одри не могла их за это винить – она больше не жила в Редхилле, Техас, в своем родном городе, а они жили. Ей не приходится ежедневно сталкиваться с их проблемами.
И все-таки она не могла просто отвернуться. Она вспоминала маленького круглолицего мальчишку, который всюду таскался за ней; который решил, будто луну повесила на небо Одри. Он был ее младшим братишкой, она его практически вырастила после того, как мама с папой расстались и семья начала переезжать из дома в дом.