А потом он вышел из крохотной комнаты и из автобуса, не сказав больше ни слова, боясь того, что может произнести, стоит ему открыть рот.
Джо все еще стоял на том же месте, скрестив на груди руки, и смотрел на толпу, постепенно собиравшуюся у входа в отель в надежде хоть одним глазком увидеть Одри. Заметив Джека, он ухмыльнулся.
– Сказал им, что она еще не вышла, – фыркнул он.
– Отличная работа. Знаешь, зайди в автобус и скажи ей, чтобы пока не высовывалась, – посоветовал Джек. – Я подожду здесь.
Джо послушно шагнул в автобус. Стоя на его месте, наблюдая за толпой и пытаясь справиться с бушующими в голове мыслями, Джек заметил Рича. Тот курил. Джек и не знал, что Рич курит.
А если хорошенько подумать, то из всех людей, принимавших участие в турне, меньше всего он знал как раз о Риче – и теперь задумался, какие еще привычки имеются у коммерческого директора Одри.
Глава 28
Они приехали в Литл-Рок намного раньше, чем предполагала Одри, и это ее окончательно расстроило, потому что она так и не придумала, как расстаться со ставшим чересчур внимательным Лукасом. Поездка была невыносимой – он не оставлял ее ни на минуту и вел себя настолько заботливо, что ей хотелось кричать.
Они прибыли в отель «Пибоди» в три пополудни, машина уже ждала их. Лукас отдал Бруно надувшейся Кортни и открыл дверцу для Одри. Краем глаза она заметила стоявшего в стороне Джека. Тот смотрел на них вместе с дюжиной других людей, собравшихся у отеля и выкрикивавших ее имя. Лукас помогал Одри сесть в автомобиль.
– Почему бы нам просто не пойти в отель? – спросила она.
Лукас завел двигатель и нахмурился:
– Ты что, шутишь? Там невозможно уединиться. Я велел Кортни всех зарегистрировать и подготовить для тебя номер.
– Я не хочу уезжать надолго, – сказала Одри, чувствуя себя полной дурой. – У меня еще полно работы…
– У нас две дюжины служащих, они сами справятся с работой.
– Я имела в виду – поработать над новыми песнями.
– О, кстати! – отозвался Лукас, выруливая со стоянки перед «Пибоди». – Сегодня днем я разговаривал с владельцами фирмы звукозаписи. Они не в восторге от присланных тобой песен.
– Что? – воскликнула Одри. – Да это мои лучшие песни! – Это было камнем преткновения с момента подписания контракта со студией; они хотели больше поп-музыки, а Одри – больше старых баллад.
– Я знаю, – ответил Боннер и понимающе улыбнулся. – И сказал им, что это не обсуждается. Мы немного побеседовали, и я думаю, что теперь можно заключить сделку; мы дадим им чуть больше того, чего они так хотят, а взамен ты добавишь несколько песен, которые тебе нравятся. Я заставил их согласиться, так что мы можем решить все вопросы к обоюдному удовольствию.
– Слава Богу, – успокоилась Одри.
– Ну а теперь скажи мне, – небрежно бросил Лукас, – разве твой любовник сможет вести переговоры с фирмачами?
Одри медленно повернулась, и взглянула на Лукаса не веря своим ушам. Может, представители студии вообще не звонили, или Лукас сам устроил этот кризис, чтобы выглядеть в ее глазах героем?
Он взглянул на нее:
– Ну?
– Я об этом даже и не думала, – произнесла Одри. – Я собиралась сама этим заниматься – для разнообразия.
– Ну, значит, ты будешь единственной суперзвездой, которая сама ведет свои дела, – язвительно хмыкнул Лукас. – У тебя есть коммерческий директор, импресарио, личный администратор. Тебе не кажется, что они существуют не просто ради забавы?
– Я знаю, зачем они мне, Лукас, – ответила Одри, хотя частично солгала. Чтобы избежать конфликтов, она всегда соглашалась, если Боннер считал нужным нанять того или иного человека. – Но я уже готова взять управление собственной карьерой в свои руки.
Лукас неожиданно завернул на стоянку у большого общественного парка.
– Так вот почему ты устроила все это? – спросил он. – Потому что тебе захотелось самой управлять своими делами? Если так, что же ты мне об этом просто не сказала?
– Я говорила!
– Нет, не говорила. Ты пожаловалась разок-другой, но ни разу не подошла ко мне серьезно и не попросила дать тебе возможность позаниматься этим.
– Точно так же и ты не подходил ко мне и не просил дать тебе возможность распоряжаться моими делами. Ты просто начал это делать.
– Я уже сказал – если тебя беспокоит только это, давай все исправим.
– Не все так просто.
– Да ладно, Одри, – презрительно хмыкнул Лукас. – Не нужно перечеркивать всю нашу жизнь только потому, что тебя трахнули.
Он хотел унизить ее, и у него это получалось.
– Господи, Лукас! – с отвращением произнесла Одри, распахнула дверцу машины, выбралась наружу и пошла в парк. Лукас быстро подскочил к ней и схватил за руку.
– Успокойся!
– Я не желаю успокаиваться!
– Одри, хватит! В парке полно народу.
В парке и в самом деле было очень много народа, гораздо больше, чем она ожидала, тем более что день стоял очень душный, а времени было часа четыре пополудни.
– Ты все это спланировал, Лукас?
– Что спланировал?
– Вот это! – Она рассерженно обвела рукой парк. – Сейчас из всех кустов повыскакивают фотографы и накинутся на нас?
– О чем это ты? – возмутился он.
– Ты знаешь, о чем я! – сердито бросила Одри и пошла дальше, подыскивая тенистое местечко.
– Одри, – произнес Лукас, входя под тень кипариса, где уже спряталась Одри, – мы ссоримся на пустом месте. Ты же знаешь, что я тебя люблю?
– Это одна из проблем. Я не знаю, любишь ты меня или мою славу.
– О Боже мой! Если ты до сих пор этого не поняла, то я даже не знаю, как тебя убедить. Меня поражает, что последние восемь лет нашей жизни для тебя ничего не значат! Ты никогда не говорила мне, что чем-то недовольна. Я не телепат, откуда же мне было знать, что ты несчастлива?
– Как ты мог этого не заметить? – возразила Одри. – Всякий раз, как я пыталась с тобой поговорить об этом, ты от меня просто отмахивался, вел себя так, словно я тебе надоедаю. Ты любишь мою карьеру, Лукас, а не меня.
– Это неправда, – сказал он, и с этого момента все пошло совсем вкривь и вкось.
Казалось, они ссорились уже несколько часов подряд. Лукас вспоминал все, что он для нее сделал, и с каждым его словом решимость Одри только укреплялась. Он действительно сделал для нее многое, это правда, но преподносил это так, словно Одри сама была бы не в состоянии справиться с этим. Или так, словно без него она до сих пор пела бы во второсортных кабаках Остина.
Она пыталась объяснить ему, что разлюбила его минимум два года назад и что, как ни старается, уже не может вернуть те чувства, которые испытывала к нему когда-то. Она честно призналась ему, что теперь больше обижается на него, чем любит.
Лукас выглядел искренне потрясенным этими откровениями. И что еще хуже – по-настоящему задетым.
– Я даже не представлял, – повторял он снова и снова. – Я даже не представлял.
Когда стало понятно, что они не могут прийти ни к какому решению, Одри, изнемогавшая от жары, попросила отвезти ее в отель. Они молча дошли до арендованной машины, Лукас завел двигатель, но вместо того чтобы включить передачу, вдруг повернулся к Одри. Его лицо исказилось от боли, выглядел он измученным.
– Я сделаю все, что ты захочешь, – сказал он с отчаянием в голосе.
– Нет, не надо…
– Ты хочешь другого менеджера? – решительно продолжал он. – Пожалуйста. Хочешь, чтобы я спал в другом номере? Пожалуйста. Только… только не прогоняй меня, Одри. Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить, я не могу тебя потерять.
– Пожалуйста, не говори этого, – взмолилась Одри.
– Не просить тебя остаться со мной? – неистово воскликнул он, и на глаза его навернулись слезы. – Не просить тебя дать мне еще один шанс? А что я должен делать? Я думал, что ты женщина, с которой я проведу всю свою жизнь, а теперь я неожиданно вышвырнут прочь. Прошу тебя, не поступай так со мной. Дай мне хотя бы шанс встать на ноги…
– Я не собираюсь выгонять тебя из турне, если ты об этом беспокоишься.
– Я говорю, что ты вышвыриваешь меня из своей жизни! – закричал Лукас. – Неужели ты не понимаешь? Я знаю, что это так! Я знаю, что без тебя мне придется выступать во второсортных клубах Остина. Впервые в жизни у меня появился шанс! Шанс добиться хоть чего-нибудь, а если ты меня сейчас оставишь, я уже ничего не смогу. Пожалуйста, Одри. Я сделаю все, что угодно. Я сделаю все, что ты захочешь, – договорил он и, всхлипывая, склонился над приборной доской.
– О Боже мой! – прошептала Одри и положила руку ему на голову. – О, Лукас…
И ее сердце снова перевернулось. Она его больше не любила, но и столкнуть его с обрыва Одри не могла. К тому времени, как улегся дневной ветерок, Одри ни на шаг не приблизилась к решению.
– Может быть, – произнес Лукас, держа ее за руку (глаза его уже высохли), – может быть, ты все-таки завершишь турне, не принимая никаких решений? Ну, понимаешь – просто хорошенько все обдумаешь? Если этот засранец в самом деле тебя любит, он подождет. Я-то обязательно подожду.
Одри окончательно измучилась. Возможность получить передышку для того, чтобы все как следует обдумать, показалась ей в тот момент замечательной идеей.
– Может быть, – вполголоса продолжал Лукас, – когда закончится турне, мы с тобой куда-нибудь съездим вдвоем, только ты и я. Ну, понимаешь, попробуем вернуть все обратно.
– Нет.
Он слегка сжал ее руку.
– Я не буду давить на тебя. Но не отрекайся от меня сейчас.
Одри вздохнула и посмотрела на свои колени. Она невыносимо устала.
– Хорошо, – шепнула она. Все чувства и неистовые эмоции, испытанные ею за последнюю неделю, словно заледенели, сделались тяжелыми и как будто грозили утопить ее. Она хотела, чтобы все кончилось, хотела, чтобы все скорее завершилось, и никак не могла отогнать от себя чувство вины и мысль, что она действительно многим обязана Лукасу.
Лукас робко улыбнулся:
– Спасибо тебе.