— Да ты настоящий скаут! — улыбнулся Майк. — Всегда готова.
— Ошибаешься, я никогда не была скаутом, — ответила София.
— Почему?
— Мне очень хотелось, но у мамы не было денег на форму и снаряжение.
София разорвала пакетик и протянула Майку крекер.
— Похоже, вы были очень бедны. — Майк долго молчал. — Наверно, для тебя это было нелегко.
— Нелегко? — фыркнула София. — Да ты не представляешь, что это такое!
— Ты права, — ответил он, — не представляю.
— А каким было твое детство? — спросила она. — Кто твои родители? Где ты рос?
Что ж, София упрощает ему задачу, подумал Майкл. К тому же в чернильной тьме, не видя собеседника, исповедоваться куда легче. Стряхнув с пальцев крекерные крошки, он привлек ее к себе. До чего же здорово чувствовать, как она прижимается к нему! Майкл зарылся носом в ее волосы, вдохнув их сладкий аромат. Какое блаженство!
— Мамы давно нет в живых, — начал он. — Она умерла пятнадцать лет назад. От рака.
— О, Майк!
— Она была удивительной женщиной.
— Когда мне было восемнадцать, у моей мамы случился инсульт. Я знаю, каково это — когда близкий человек тяжело болен. А твой отец? — спросила она.
— Жив и здоров, слава богу.
— Где он живет?
Настало время признаться. Но нет, не сейчас! Сперва он должен убедиться, что она готова вручить свою судьбу Майку. Лишь когда она пройдет испытание и докажет свою искренность — тогда, и не раньше, он расскажет правду о себе. Однако и лгать Майкл больше не мог.
— Отец живет здесь, в Финиксе.
— Почему же ты никогда не говорил, что Финикс — твой родной город?
Майкл почувствовал, что пора сменить тему.
— Расскажи о своем отце.
В тот же миг Майкл ощутил, как София напряглась и чуть отстранилась от него.
— Мой отец был лгуном и обманщиком, — жестко ответила она. — Он уверял маму, что любит ее и готов жениться, а сам хотел только затащить ее в постель. А ей было всего семнадцать, и она совсем потеряла голову от любви.
— А потом забеременела.
— Да, — прошептала София.
Майкл молчал — да и что тут можно было сказать? По боли и гневу в ее голосе он понял, что София так и не простила отца.
— Когда мама рассказала ему о беременности, он потребовал, чтобы она сделала подпольный аборт. Ему было плевать и на нее, и на меня. Но мама отказалась отнимать у меня жизнь. А потом узнала, что он уже женат. Представляешь?
— К сожалению, такое случается. Догадываюсь, как тяжело пришлось твоей матери.
— Тяжело — это мягко сказано. Ее родители пришли в ужас. Отправили ее в другой город к тетке и потребовали, чтобы она отдала меня на усыновление. Но мама отказалась: ведь я была единственным, что у нее осталось.
Теперь Майклу многое стало ясно: недоверие Джанет к мужчинам, преданность, которую София испытывала к матери, ее желание выйти замуж за человека, который сможет обеспечить семью. Майкл ощутил глубокое сострадание к Джанет. Несчастная женщина, страшась, что дочь пойдет по ее стопам, внушила Софии страх перед любовью. Но она хотела для дочери только хорошего — того, чем обделила жизнь ее саму.
— А что же твой отец? — спросил Майкл. — Он как-нибудь давал о себе знать?
— Слава богу, нет. Вскоре после этого его призвали в армию. Он погиб во Вьетнаме.
София вздрогнула. Майклу показалось, что она плачет, и он крепче прижал ее к себе.
— Не надо, София. Все хорошо.
— Нет! — выкрикнула София. — Не смей меня утешать! Как ты не понимаешь! Из-за него мама так и не узнала счастья! Она боялась довериться мужчине, пряталась от людей, ни с кем не встречалась! Боль и обида разъедали ее изнутри, пока не привели к инсульту, и она стала калекой — это в тридцать семь лет!
Майкл осторожно смахнул с ее щек горячие слезы. Какая нежная у нее кожа! Он едва удержался от искушения припасть к ее губам.
«Не надо! — предупредил внутренний голос. — Не делай этого, пока все между вами не прояснится!»
— Конечно, поступок отца повлиял и на меня, — призналась София. — На мое отношение к мужчинам. — Она тяжело вздохнула. — Я думала, все, что мне нужно, — симпатичный человек с хорошей работой, который сможет обо мне позаботиться. Никогда не солжет, не обманет, не использует меня в своих целях.
Майкл молчал, понимая, что ей надо выговориться — слишком долго все это копилось внутри.
— Видишь ли, — продолжала она, — мама рассказывала, что между нею и отцом с первой же встречи возникло притяжение. — Она прищелкнула пальцами. — То, что в романах называется «испепеляющая страсть».
— Как между нами. И ты боишься, что я окажусь похож на твоего отца? — спросил Майкл.
— Знаю, это звучит как бред, но постоянные предостережения мамы внушили мне убеждение, что сексуальное влечение дурно и опасно. Я считала, что мои отношения с мужем должны строиться на честности и общих интересах, а не на каких-то там гормональных штучках. Но тебе удалось все изменить, — продолжала она.
— Мне?
— Рядом с тобой я чувствую что-то невероятное, — шепотом призналась София.
Майкл схватил ее за обе руки, поднес их к губам и покрыл поцелуями.
— Милая моя, и я чувствую то же самое!
— И ты? Правда?
— А ты сама не видишь?
— Майк, ты ведь не лжешь мне, правда? Если ты меня обманешь, я этого не вынесу!
— О, София!
Но он уже ее обманул! И как теперь выпутаться из этой паутины лжи? Как объяснить ей, что он не тот, кем притворяется, что обаятельный и беззаботный курьер — всего лишь часть его «я»?
— Куда ты теперь поедешь? — спросила она. — Будешь ли навещать отца?
— Уезжать не обязательно, — произнес Майкл, с ужасом чувствуя, что все глубже увязает в трясине вранья. — Я могу остаться.
— Майк, что ты говоришь? Остаться и жить… здесь… со мной? — Сердце Софии радостно забилось. Неужели? Неужели ей все-таки суждено счастье?
— София, я хочу тебя так, как никогда не желал ни одну женщину. — Он заключил ее в кольцо своих рук и прижался лбом к ее лбу. Оба они ощущали, как растет между ними связь — прочная, нерасторжимая.
Протянув руку, София погладила его по подбородку.
— Майк, любимый мой, готов ли ты ради меня отказаться от бесцельного блуждания по жизни? Готов ли остаться со мной? Мне нужно знать, достаточно ли глубоки твои чувства.
— София, что, если я отвечу «да»? Если скажу, что задолго до встречи с тобой устал от скитаний, а вкус твоих губ убедил меня, что другой женщины, подобной тебе, нет на свете?
— Ты серьезно? — ахнула София.
— Тогда ты бросишь мечту о свадьбе с боссом? Или только богачу под силу завоевать твою любовь?
— Майк, я никогда не стремилась к богатству.
София сказала правду. Это Джанет мечтала о богатом муже для дочери — самой Софии нужна была только верная и вечная любовь, какую уже нашли все ее подруги.
— София, будь со мной честной! Если тебе нужен Майкл Баррингтон, имей смелость в этом признаться. Если ищешь богатства, скажи об этом.
— Я честна с тобой, Майк. Мне нужен муж с постоянной работой. Человек, рядом с которым можно не тревожиться о завтрашнем дне. Но ни роскошные машины, ни наряды меня не интересуют. Мне не нужны ни украшения, ни богато обставленный дом, ни ежегодные поездки на дорогие курорты. Знаешь, работа с Майклом Баррингтоном помогла мне понять, что самого главного за деньги не купишь.
— А как же каракули в блокноте? И признания Оливии? — Голос его стал жестче.
София нахмурилась. Может быть, она сказала что-то не то?
— Майкл Баррингтон был со мной добр и любезен, и я вообразила, что хочу выйти за него замуж.
— Вот как? Ты мечтаешь о замужестве с любым, кто с тобой вежлив и добр?
— Ну, были и другие причины…
— Какие же?
— Я представляла, как мама обрадуется такому зятю…
— А еще? Не могла же ты, в самом деле, мечтать о замужестве без любви лишь потому, что хотела порадовать мать!
— Я думала, что любовь придет со временем. Мне нравился Майкл — такой деловой, энергичный, целеустремленный. Казалось, что такой человек мне и нужен. Но чем дольше я с ним работала, тем яснее понимала, как пуста его жизнь.
— Пуста?
— В ней нет смысла. Дела, дела, дела… и больше ничего.
— Но, София, Майкл Баррингтон и вправду очень занят. Он руководитель большого предприятия, у него под началом сотни людей. Раз уж ты ищешь делового и целеустремленного, нельзя ждать, что он сможет много времени проводить с семьей. Тут либо одно, либо другое.
— Да, в конце концов и я это поняла. И мне стало жаль Майкла. Ведь жизнь — настоящая жизнь — проходит мимо него. У него нет девушки, да и друзей, боюсь, немного. А теперь посмотри на себя. Тебя все любят…
— Ты думаешь?
— Конечно. Потому что тебе интересны другие люди. Ты каждому улыбаешься, расспрашиваешь о делах. Помогаешь, не дожидаясь, когда у тебя попросят помощи. Ты светлый человек, Майк. А Майкл Баррингтон — просто машина для зарабатывания денег.
Майкл поморщился. Не слишком-то лестную характеристику дала ему София!
— Но, Майк, ты так и не ответил на мой вопрос. Готов ли ты оставить прежнюю жизнь? Обосноваться на одном месте, найти серьезную работу? Ради меня? Потому что, если ты этого не сделаешь, не поможет никакая страсть.
— Не поможет? София, я не верю, что ты так думаешь! — Он сжал ее руку.
— Майк, я не хочу повторить судьбу матери. Не хочу погубить свою жизнь и жизнь своих детей, зачатых в минуту страсти.
— Я люблю тебя, София. Люблю так, как ты и представить себе не можешь. Ради тебя я готов на все. — Слова эти, казалось, вырвались из самой глубины его сердца.
— Найдешь постоянную работу? — Она крепко сжала его руку.
— Да.
— И не будешь торопить события, а позволишь мне узнать тебя получше?
— Конечно.
— И никогда мне не солжешь?
— О, София! — Еще секунда — и он, не вытерпев, выложит все, что накипело на сердце!
— Да, Майк, — произнесла она. — Ты тот, кто мне нужен. Должно быть, где-то в глубине души я подозревала это с первого дня, как ты поступил на работу в корпорацию. До сих пор я не верила в любовь с первого взгляда. И теперь не верю, а знаю, что она существует. Я люблю тебя, Майк.