Мистер Джанини: Я подумал, может, ты видела, кто это сделал, поскольку дал тебе разрешение выйти из класса как раз незадолго до пожарной тревоги.
Я: Нет, я никого не видела.
Не считая Джастина Бэксендейла с туманным взглядом и длинными ресницами. Но об этом я промолчала.
Мистер Джанини:
Да, я так и понял. Да, но все же, если ты когда-нибудь узнаешь, кто это сделал, передай ей, пожалуйста, чтобы больше никогда так не поступала.
Я: Э‑э… да.
Мистер Джанини: И заодно поблагодари ее от моего имени. Сейчас, прямо перед экзаменами, нам не хватало только ученических протестов. (Мистер Джанини взял портфель и пиджак.) Ну, увидимся дома.
И тут он подмигнул мне. ПОДМИГНУЛ мне так, как будто точно знал, что все это сделала я. Но он никак не мог узнать! Про мои ноздри ему неизвестно (а уж они раздувались, как паруса, я это чувствовала). Ну ведь правда? ПРАВДА?
Четверг, 11 декабря, продленка
Лилли сведет меня с ума. Нет, серьезно. Как будто мало мне того, что скоро экзамены, и выступление в Дженовии, и моя личная жизнь накрывается медным тазом. Я вынуждена слушать жалобы Лилли на преследования со стороны школьной администрации. Всю дорогу до школы она нудила без остановки, что это заговор, ее хотят заткнуть за то, что однажды она пожаловалась на то, что возле спортзала стоит автомат с кока-колой. Этот автомат – яркое доказательство того, что администрация мечтает превратить всех нас в бессмысленных клонов, которые носят одинаковую одежду от «Гэп» и пьют кока-колу.
Но, по-моему, дело вовсе не в автомате с кока-колой или в попытках превратить нас в бессмысленных клонов. Просто Лилли до сих пор бесится из-за того, что не смогла использовать для своего итогового сочинения главу из книги, которую она пишет.
Я напомнила подруге, что если она не придумает новую тему сочинения, то получит пару за это полугодие. Даже с учетом отличных предыдущих оценок это все равно даст в лучшем случае четверку, что поставит под угрозу поступление в колледж Беркли, о котором она мечтает. Придется поступать в колледж Браун – запасной вариант, от которого Лилли ну совсем не в восторге.
Лилли меня почти не слушала. Она сказала, что собирает в субботу организационную встречу новой протестной группы (она там председательствует) под названием «Ученики против корпоративизации средней школы имени Альберта Эйнштейна» (УПКСШИАЭ). Мне тоже надо быть, поскольку я секретарь группы. Не спрашивайте, каким образом я стала секретарем. Лилли говорит, я все равно записываю все подряд, так что для меня секретарская должность не проблема.
Жалко, что с нами не было Майкла, он бы за меня заступился, но всю последнюю неделю он ездит в школу с утра пораньше на метро, потому что срочно доделывает свою игру к Зимнему балу.
Даже не сомневаюсь, что Джудит Гершнер тоже таскается на этой неделе в школу ни свет ни заря.
Кстати, о Джудит. Я купила еще одну открытку, на этот раз в сувенирном магазине в «Плазе», когда возвращалась вчера вечером домой от Себастьяно. Эта открытка гораздо интереснее той, тупой, с клубникой. На этой изображена дама, прижимающая палец к губам, а внутри написано: «Ш‑ш-ш…»
Под «Ш‑ш-ш…» Тина вывела под моим чутким руководством:
Красны и так прекрасны розы,
Но вишни все-таки краснее.
Она клонирует плодовых мушек,
Но мне ты нравишься сильнее.
Я имела в виду, что люблю Майкла сильнее Джудит Гершнер, но не уверена, что это понятно из текста. Тина уверяет, что все ясно как день, только надо было написать «люблю», а не «нравишься». Не знаю, стоит ли прислушаться к ее мнению. Совершенно очевидно, что в этом стихотворении должно быть именно «нравишься». Уж я-то знаю. Я их пишу тоннами.
В смысле, стихи.
Дневник (английский язык)
В этом полугодии вы прочитали несколько повестей, включая «Убить пересмешника», «Приключения Гекльберри Финна» и «Алая буква». Пожалуйста, опишите в дневниках мысли и чувства, которые вызывают у вас эти произведения и вообще книги. Каковы были ваши сильные впечатления как читателя? Ваши любимые книги? Ваши нелюбимые книги?
Пожалуйста, используйте в тексте
переходныеКНИГИ, КОТОРЫЕ Я ПРОЧИТАЛА, И ЧТО ОНИ ДЛЯ МЕНЯ ЗНАЧАТ
Миа Термополис
Интересные книги:
1. «Челюсти». Спорим, вы не в курсе, что в книге у Ричарда Дрейфусса и жены Роя Шайдера был секс. А он был.
2. «Над пропастью во ржи». Отличная книга! А сколько там плохих слов!
3. «Убить пересмешника». Замечательная книга. Обязательно надо снять по ней фильм с Мелом Гибсоном в роли Аттикуса и чтобы он в конце прикончил мистера Юэла из огнемета.
4. «Излом времени». Мы так и не узнали самое главное – есть ли у Мэг грудь. Думаю, что все-таки есть, учитывая тот факт, что у нее уже есть очки и скобки на зубах. Ну куда ей еще плоская грудь? Господь не настолько жесток.
5. «Эммануэль». В восьмом классе мы с моей лучшей подругой обнаружили эту книгу на крышке помойного бака на Третьей Восточной улице. Мы читали ее вслух по очереди, насколько я помню, но моя мама поймала нас за этим занятием и отняла книгу, не дав дочитать.
Отстойные* книги
1. «Алая буква». Знаете, что было бы круто? Если бы во временном континууме космоса был разлом и один из европодонков-террористов, за которыми вечно гоняется Брюс Уиллис по всем «Крепким орешкам», сбросил бы туда, на город, где жили Артур Диммсдейл и прочие лузеры, ядерную бомбу и взорвал его к чертовой матери. Это, на мой взгляд, единственное, что могло бы сделать книгу хоть немного интереснее.
2. «Наш городок». Это пьеса, а не повесть, но она есть в программе. О чем она повествует? Когда ты умрешь, выяснится, что всем на тебя пофиг и каждый человек всегда бесконечно одинок. Конец пьесы. Прочитала, спасибо всем, мне стало гораздо легче!
3. «Мельница на Флоссе». Не хочу рассказывать во всех подробностях, скажу только, что в самой середине книги, когда все хорошо, отношения развиваются вовсю (ну, не настолько, это вам не «Эммануэль» все-таки, можете закатать губу), необычайно важный персонаж вдруг ни с того ни с сего УМИРАЕТ, просто потому что автор так задумал по сюжету.
4. «Энн из Зеленых Мезонинов». Дурацкая болтовня о воображении. Я попыталась вообразить какие-нибудь гонки или взрывы, которые слегка оживили бы это занудство, но, похоже, я такая же, как скучные и слезливые друзья этой самой Энн, потому что так ничего и не придумала.
5. «Домик в прерии». Много шума из ничего. У меня есть все девятьсот девяносто девять тысяч этих книжек, потому что мне их вечно дарили в детстве. Точно вам говорю, если бы эта Полупинта жила на Манхэттене, ей бы мигом дали под сами-знаете-что и выпнули отсюда куда-нибудь на окраину.
* Миссис Спирс, я считаю что в данном контексте слово «отстойные» выполняет роль переходного глагола.
Четверг, 11 декабря, четвертый урок
Физру отменили! Вместо нее будет собрание. Это не похоже на общий сбор перед важным спортивным мероприятием с целью вдохновить и поддержать учеников. Совсем не похоже. И чирлидеров поблизости не видать. То есть видать, но они не в форме и сидят на галерке вместе со всеми. Ну, не так чтобы на галерке – в первых рядах посерединке. Извертелись уже все, чтобы увидеть, кто сядет рядом с Джастином Бэксендейлом, бесповоротно затмившим самого крутого парня в школе – Джоша Рихтера. Да фиг с ними.
Нет. Судя по всему, в школе имени Альберта Эйнштейна произошло какое-то ЧП. Нарушение правил, акт вандализма, пошатнувший веру школьной администрации в своих учеников. И вот они собрали нас, чтобы высказать свои чувства, как шепчет мне в ухо Лилли, разочарования и обиды на наше предательство.
Так что за происшествие подняло на уши директора Гупту и ее верных преподов?
Да вот – кто-то поднял ложную пожарную тревогу.
Упс.
Признаюсь честно, я еще никогда не совершала серьезных проступков. Пару месяцев назад я бросила из окна шестнадцатого этажа гигантский баклажан. Никто не пострадал, ничего такого. А меня тогда охватило такое приятное волнение. Но, конечно, я не хочу, чтобы из-за меня кому-то стало больно или плохо.
С удовлетворением слушаю, как все по очереди подходят к микрофону и осуждают мой поступок, хотя прекрасно понимаю, что удовлетворение и спокойствие мигом улетучатся, если меня все же поймают. Я пишу, а со сцены меня призывают выйти и перед всеми признаться в содеянном, если я не хочу, чтобы чувство вины преследовало меня долгие годы, может, до двадцати, а то и до тридцати лет.
А хотите знать, насколько мне в двадцать лет будет плевать на эту школу? Я буду слишком занята спасением китов вместе с «Гринписом», чтобы вспоминать о какой-то пожарной тревоге, которую я подняла в девятом классе.
Ого, администрация школы предлагает награду тому, кто сообщит о личности преступника, сотворившего столь подлое деяние. Награду! Знаете какую? Бесплатный билет на киносеанс в «Сони Аймакс». Вот моя цена – билет в кино!
Единственный человек, который может меня заложить, кажется, даже не слышит, о чем говорят. Мне со своего места видно, что Джастин Бэксендейл достал «Геймбой» и, отключив звук, потихоньку играет, а Лана со своими подружками сбились у него за спиной и дышат так горячо, что экран наверняка запотевает.
Кажется, Джастин еще не врубился. То есть я в коридоре и пожарная сирена не сложились у него в голове в одно целое. Дай бог, и не сложатся. А вот мистер Джанини – это совсем другая история. Он разговаривает с миссис Хилл, но, судя по всему, никому не рассказал о своих подозрениях.
Но, может, он все-таки не догадывается насчет меня. Думает, что это сделала Лилли, а я просто в курсе. Такое вполне возможно. А Лилли, судя по всему, страшно жалеет, что не ей пришла в голову эта богатая идея, потому что все время бормочет под нос, обещая убить гада, который поднял тревогу.