Потом она резко остановилась и снова вцепилась в меня.
– Миа, я всегда считала, что из вас выйдет чудесная парочка. Мне нравится Кенни, и все такое, но… сама понимаешь… – Тина сморщила нос. – Он не Майкл.
Ха! Вчера мне было трудно признаться папе в своих чувствах к Майклу, но это было ничто – НИЧТО – по сравнению с признанием ровеснице. Я сама не ожидала, как важно для меня окажется то, что Тина не стала надо мной смеяться и подкалывать. Она все поняла и полностью поддержала меня в моих переживаниях, и за это мне захотелось обнять ее крепко-крепко.
Но времени уже не оставалось, звонок должен был вот-вот прозвенеть. Я торопливо спросила:
– Правда? Ты не считаешь, что я веду себя глупо?
Тина фыркнула.
– Майкл – это круто! И он взрослый. – Но тут же ее лицо огорченно вытянулось: – Но как быть с Кенни? И с Джудит?
– В том-то и дело. – Я ссутулилась так, что, будь здесь бабушка, обязательно отвесила бы мне подзатыльник. – Тина, я не знаю, что делать.
Тина озабоченно нахмурила темные брови.
– Кажется, я когда-то читала похожую историю. По-моему, она называлась «Слушай мое сердце». Мне бы вспомнить, как там все закончилось…
Она не успела вспомнить – прозвенел звонок. Мы обе опоздали на урок. Но оно того стоило, я считаю. Теперь я буду волноваться не одна, а в хорошей компании.
Понедельник, 8 декабря, О. О
Обед был катастрофой. Хотя чему тут удивляться, если уже вся школа знает, что я в последние дни делала – или не делала – со своим языком. Но вышло еще хуже, чем я могла себе представить.
А все потому, что я наткнулась на Майкла возле секции с салатами. Я насыпала на тарелку свою обычную горку из нута и цветной фасоли, а он шел мимо по направлению к бургерам (несмотря на все мои старания, брат и сестра Московиц упорно предпочитают оставаться мясоедами).
Майкл поинтересовался, как я себя чувствую, а я ответила, что все в порядке. И это совершенно нормально, поскольку в последний раз, когда мы виделись, у меня изо рта текла кровь. (Прелестная картина. Я ведь всегда отлично выгляжу и сохраняю чувство собственного достоинства в присутствии человека, которого люблю.)
Потом я чисто из вежливости спросила, как все прошло у зубного. В том, что было дальше, я не виновата: Майкл принялся рассказывать, что ему поставили пломбу и что у него губы онемели от укола новокаина. Я сама недавно пережила укол обезболивающего в области прокушенного языка, поэтому с сочувствием уставилась на его губы и тут неожиданно осознала, что раньше никогда не обращала на них внимания. В смысле, я смотрела на другие части его тела (например, когда он утром заходит на кухню без рубашки, а он всегда так делает, когда я остаюсь у Лилли с ночевкой). Но я никогда не смотрела на его губы. По-настоящему. Вблизи.
Я вдруг поняла, что у Майкла красивые губы. Не то что мои, тонкие. Не знаю, можно ли так сказать про парня, но, мне кажется, если поцеловать Майкла в губы, они окажутся очень мягкими.
Я разглядывала губы Майкла, размышляя, будут ли они мягкими, если их поцеловать, и автоматически представляла, как мы целуемся. Внезапно мне стало так тепло внутри – совсем как описывается в романах Тины. И именно в этот момент мимо нас прошел Кенни за своим обычным обедом – кока-колой и вафельным мороженым.
Я прекрасно понимаю, что Кенни не умеет читать мои мысли, а если бы умел, то уже давно бросил бы меня. И все-таки, наверное, он что-то уловил, потому что даже не ответил, когда мы с Майклом сказали ему «привет». Ну и то, что я на его признание ответила: «Э‑э, ну ладно», тоже повлияло, пожалуй.
Да наверняка уловил, если моя физиономия была такой же красной, какой я ее ощущала. А может, он не ответил «привет», потому что у меня был виноватый вид? И я реально почувствовала себя виноватой. Еще бы, пялюсь на губы чужого парня, представляю, как я с ним целуюсь, а мимо идет мой собственный парень.
Когда я умру, я стопудово попаду прямиком в ад для дрянных девчонок.
А знаете, о чем я мечтаю? О том, чтобы все могли читать мои мысли. И тогда Кенни не приглашал бы меня на свидания, потому что знал бы, как я к нему отношусь. И Лилли не прикалывалась бы надо мной оттого, что я не даю Кенни целовать себя. Она бы знала, что я люблю другого. Хотя тогда она узнала бы и кто этот другой.
Ну а другой, наверное, вообще перестал бы со мной разговаривать, потому что совсем не круто, когда выпускник встречается с девчонкой из младших классов, да еще с той, которая никуда не ходит без телохранителя.
Тем более что он – я почти уверена в этом – встречается с Джудит Гершнер. Во всяком случае, взяв себе бургер, он сел рядом с ней.
Так что вот.
Жалко, что я уезжаю в Дженовию не завтра, а через целых две недели.
Понедельник, 8 декабря, французский
Несмотря на катастрофу, я отлично провела время на занятиях для особо одаренных – точь-в-точь как в старые добрые времена, когда мы еще не ходили на свидания друг с другом и никого не интересовало, что происходит у меня во рту.
Миссис Хилл проторчала весь урок в учительской, скандаля по телефону с курьерской службой и предоставив нам заниматься тем, чем мы обычно занимаемся на ее уроках, то есть чем хотим. Те, кто, как парень Лилли, Борис, желал работать над своим индивидуальным проектом (Борис разучивает новую сонату на своей скрипке), для чего, собственно, этот урок и предназначен, – те работали над индивидуальным проектом.
Те же, кто – вроде нас с Лилли – в данный момент не собирался работать над своими проектами (у меня – доклад по алгебре, у Лилли – шоу на кабельном телевидении), не работали.
Я тихо радовалась, что Лилли совершенно забыла о наших с Кенни поцелуях. Это потому, что она страшно зла на учительницу английского миссис Спирс, которая не приняла у нее итоговое сочинение.
Это несправедливо, потому что все мысли в сочинении изложены ясно, четко и очень творчески. Я его даже переписала в дневник. Вот.
КАК ВЫЖИТЬ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ
Лилли Московиц
Проведя два последних месяца в застенках образовательного заведения второй ступени, обычно именуемого средней школой, я, как мне кажется, стала знатоком темы. Я могла наблюдать школьную жизнь во всей ее сложности и многообразии – от личного общения небольшими группами до общешкольных собраний. Года через четыре меня выпустят на волю из этой загнивающей адской дыры, и я смогу опубликовать тщательно отобранную информацию на тему «Как выжить в средней школе».
Значимые взрослые и преподаватели даже не подозревают, что я внимательно отслеживала и письменно фиксировала их ежедневную деятельность, чтобы предоставить материал для изучения будущим поколениям. Под чутким руководством моего чрезвычайно удобного в использовании пособия каждый девятый ученик сможет сделать свое пребывание в этих стенах чуть более продуктивным. Будущие ученики уяснят для себя, что решить свои разногласия со взрослыми можно, не прибегая к агрессии, а всего лишь продав жесткий киносценарий с реалистичным изображением персонажей, измывавшихся над ними все эти годы, одной из самых известных голливудских киностудий. Путь к славе – сценарий, а вовсе не коктейль Молотова.
В качестве приятного чтения предлагаю несколько примеров тем, раскрытых в пособии от Лилли Московиц «Как выжить в средней школе».
1. Подростковый роман, или «Я регулярно не могу открыть свой школьный шкафчик, потому что парочка гиперозабоченных подростков постоянно наваливаются на него, когда целуются».
2. Школьное питание: может ли корндог считаться мясным продуктом?
3. Как коммуницировать с человекообразными, обитающими в школьных коридорах.
4. Школьные психологи: кого они надеются обмануть?
5. Энергично двигаем локтями: искусство успешного перемещения по школьным коридорам.
Ну что, правда ведь круто? А вот что думает по этому поводу миссис Спирс.
Искренне сожалею, Лилли, что опыт твоего пребывания в средней школе оказался не самым положительным. Извини, но я вынуждена добавить тебе еще одно тяжелое впечатление просьбой найти другую тему для итогового сочинения. Как всегда, за творческий подход – «отлично».
Миссис Спирс
Не, ну представляете? Вот она, справедливость! Лилли попала под цензуру! На самом деле, прочитав ее сочинение, руководство школы должно было рухнуть перед учащимися на колени. Лилли говорит, что ее потрясает отношение к нам преподавателей, учитывая стоимость нашего обучения. Тут я напомнила ей про мистера Джанини, который, можно сказать, перевыполняет свои обязанности, ежедневно оставаясь после школы на дополнительные занятия с учениками вроде меня, которые не сильны в алгебре.
Лилли заявила, что мистер Джанини наверняка придумал трюк с дополнительными занятиями, чтобы втереться в доверие к моей маме, а теперь вынужден продолжать заниматься, чтобы она не догадалась о его притворстве и не развелась с ним. Но я в это не верю. По-моему, он оставался бы после уроков, чтобы заниматься со мной, независимо от отношений с моей мамой. Такой уж он человек.
Короче, в результате всего этого Лилли начала свою очередную кампанию. В принципе, это неплохо, потому что отвлечет ее от меня и моих губ. А началось все так.
Лилли: Реальная проблема этой школы – не учителя, а равнодушие ученической массы. Вот предположим, что мы хотим организовать срыв уроков.
Я: Срыв уроков?
Лилли: Ну да. Знаешь, когда все ученики одновременно встают посреди урока и покидают школу.
Я: Только потому, что миссис Спирс вернула тебе сочинение?
Лилли: Нет, Миа. Потому что она пытается подавить нашу индивидуальность, вынуждая прогнуться под корпоративный феодальный уклад. И уже не в первый раз.
Я: Это каким же образом?
Лилли: Подвергая цензуре наши самые творческие, плодотворные идеи.
Борис (высовываясь из подсобки, куда Лилли загнала его, когда он начал разучивать очередную сонату)