: Плодотворные? Кто-то сказал «плодотворные»?
Лилли: Борис, марш в подсобку! Майкл, ты можешь сегодня вечером сделать общую рассылку по электронной почте всем учащимся школы с объявлением о срыве уроков завтра в одиннадцать?
Майкл (набрасывающий эскиз стенда для Джудит Гершнер и всего компьютерного клуба к Зимнему балу): Могу, но не стану.
Лилли: ПОЧЕМУ ЭТО?
Майкл: Потому что вчера вечером была твоя очередь мыть посуду, но ты где-то бродила, и мыть пришлось мне.
Лилли: Но я же предупредила маму, что буду в студии! Мне надо было довести до ума новое шоу!
Шоу «Лилли скажет все как есть» пользуется сейчас огромной популярностью у зрителей Манхэттенского кабельного телевидения. Это, конечно, общественное телевидение и Лилли не получает деньги за свою передачу, но несколько ведущих каналов показали ее ночное интервью со мной. По-моему, зря, я там уже наполовину спала, но, судя по всему, оно многим понравилось, и теперь Лилли приходят тонны писем от зрителей. Раньше ей писал лишь ее поклонник Норман.
Майкл: Только не надо перекладывать на меня свои организационные проблемы. Даже не надейся, что я буду послушно выполнять твои указания, тем более что ты уже у меня в долгу.
Я: Лилли, ты только не обижайся, но, мне кажется, это неподходящая неделя для срыва уроков. Все-таки экзамены на носу.
Лилли: И ЧТО??
Я: Не все могут уйти из школы посреди учебного дня. Мне, например, никак нельзя пропустить подготовительные занятия, у меня и так оценки хуже некуда.
Майкл: Что, правда? А мне казалось, что у тебя уже получше с алгеброй.
Я: Ну, если считать, что тройка с плюсом – это получше…
Майкл: Ой, да ладно. Ты наверняка получишь что-нибудь выше тройки. Зря, что ли, у тебя мама замужем за учителем алгебры!
Я: А это тут при чем? Ты же знаешь, что у мистера Джанини нет любимчиков.
Майкл: Ну должен же он проявить хоть каплю снисходительности к собственной приемной дочери.
Лилли: ВЫ, ОБА, ВРУБИТЕСЬ НАКОНЕЦ В СИТУАЦИЮ! ВЫ ЧТО, НЕ ВИДИТЕ, ЧТО ЭТОЙ ШКОЛЕ СРОЧНО НЕОБХОДИМЫ СЕРЬЕЗНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ?
К счастью, в это время прозвенел звонок. Так что, насколько мне известно, завтра ничего срывать не придется. Вот и отлично, а то мне очень нужно еще время на подготовку к экзаменам.
Вообще, странно, что миссис Спирс не понравилось сочинение Лилли, потому что она осталась вполне довольна моим – «Дело против рождественских елей: почему следует прекратить языческую традицию вырубания елок, если мы хотим восстановить озоновый слой». А ведь мой уровень интеллекта гораздо ниже, чем у Лилли.
Понедельник, 8 декабря, биология
Только что Кенни передал мне записку.
Миа, я надеюсь, что не очень смутил тебя вчера во время телефонного разговора. Я просто хотел, чтобы ты знала о моих чувствах.
Твой Кенни
Господи! Ну и как теперь быть? Он сидит рядом и ждет ответа. Наверняка думает, что именно это я сейчас и пишу. Ответ.
Что мне ему сказать?
Может быть, сейчас самый подходящий момент, чтобы расстаться? «Прости, Кенни, но я не испытываю взаимности к тебе – давай останемся просто друзьями». Так, что ли, ему написать?
Но мне так не хочется его обижать. И на биологии мы всегда работаем в паре, а это значит, что нам по-любому еще две недели сидеть рядом. Конечно, гораздо лучше сидеть рядом с человеком, который тебя любит, а не с тем, который тебя ненавидит.
И потом, а как же бал? В смысле, если мы сейчас расстанемся, с кем же я пойду на Зимний бал? Я понимаю, что ужасно быть такой расчетливой, но ведь это самый первый бал в моей жизни, когда у меня заранее есть кавалер.
Ну то есть если он меня все-таки пригласит.
И кстати, как же я буду сдавать экзамен по биологии? Без подсказок Кенни мне экзамен не сдать. Никак.
Но что мне еще остается? Ну, после того, что было сегодня в столовой.
Все, решено. Прощай, мой кавалер и Зимний бал. Привет, программа телевидения на пятницу вечером.
Дорогой Кенни, это не потому, что я не считаю тебя самым лучшим другом. Просто…
Понедельник, 8 декабря, 15:00 Подготовительное занятие по алгебре у мистера Джанини
Короче, звонок прозвенел до того, как я успела ответить на записку. Но это не значит, что я не признаюсь Кенни в своих чувствах. Обязательно признаюсь. Сегодня же вечером. Плевать, что слишком жестоко расставаться с парнем по телефону. Все, не могу больше.
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ
Алгебра: повторить вопросы в конце глав 1–3
Английский: итоговое сочинение
Ист. мир. цив.: повторить вопросы в конце глав 1–4
О. О.: ничего
Французский: повторить вопросы в конце глав 1–3
Биология: повторить вопросы в конце глав 1–5
Вторник, 9 декабря, продленка
Ну да, я так и не призналась Кенни. Но я хотела. Честно.
Не призналась не потому, что не хватило духу сказать это в телефонную трубку, а потому, что вспомнила слова – кого бы вы думали? – бабушки!
Я вовсе не считаю, что поступила правильно – ну, что не призналась. Просто после подготовительного занятия по алгебре пришлось тащиться в шоурум Себастьяно, где он подгоняет свои шедевры по фигуре клиентов и где его помощнички должны были снять с меня мерки для платья.
Бабушка долго выносила мне мозг в том смысле, что отныне я, как патриотка или типа того, должна носить одежду только от дженовийских дизайнеров. Боюсь, это будет непросто, поскольку в Дженовии, насколько мне известно, только один кутюрье – Себастьяно. А он, прямо скажем, почти не работает с джинсовой тканью. Но мне в тот момент было как-то пофиг. Было о чем подумать, кроме весеннего гардероба.
Бабушка это быстро просекла, потому что внезапно перебила Себастьяно, который подробно рассказывал, чем собирается расшить лиф платья.
– Амелия, что с тобой? – гаркнула она.
Я от неожиданности подскочила, наверное, на метр.
– Чего?
– Себастьяно спрашивает, как вырезать горловину – сердечком или каре?
– Какую горловину? – тупо спросила я.
Бабушка практически испепелила меня взглядом. Она вообще часто так делает. Наверное, поэтому папа, который вообще-то живет в номере по соседству с бабушкой, никогда не заглядывает к нам во время принцессоведения.
– Себастьяно, – проговорила бабушка, – будь добр, оставь нас с принцессой наедине на пару минут.
Себастьяно в новеньких кожаных штанах оранжевого цвета (это новый серый, сказал он мне; а белый цвет – вы не поверите! – это новый черный) поклонился и вышел из комнаты, а за ним выскользнула вереница изящных девиц, снимавших с меня мерки.
– Итак, – величественно произнесла бабушка, – совершенно ясно, что тебя что-то беспокоит. Что случилось, Амелия?
– Ничего, – ответила я, густо краснея.
Я точно знаю, что покраснела. Во-первых, потому что почувствовала, а во‑вторых, видела свое отражение сразу в трех высоких, в полный рост, зеркалах.
– Это не «ничего». – Бабушка затянулась сигаретой «Житан», хотя я все время прошу ее не курить при мне. Пассивное курение вредит легким ничуть не меньше активного. – В чем дело? Дома неприятности? Твоя мать уже начала ссориться с учителем математики? Это было ожидаемо. Я знала, что их брак долго не продержится. Твоя мать слишком взбалмошна.
Признаюсь честно, я не сдержалась. Бабушка вечно высказывается о маме с легким пренебрежением, хотя мама, между прочим, вырастила меня практически в одиночку. И я до сих пор не забеременела и никого не пристрелила.
– К твоему сведению, – резко сказала я, – мама и мистер Джанини счастливы друг с другом. Я вообще не про них думала.
– А про кого же? – утомленно поинтересовалась бабушка.
– Ни про кого! – Я почти заорала. – Просто я… ну… думала о том, что сегодня вечером надо сказать своему парню, что мы расстаемся, вот и все. Но тебя это касаться не должно.
Вместо того чтобы оскорбиться моей грубостью, как и положено предкам, бабушка сделала глоток сайдкара из своего бокала и уставилась на меня с нескрываемым интересом.
– Вот как? – протянула она тоном, каким обычно обсуждает информацию о курсе акций, которая может быть ей полезна. – И что за парень?
Господи, ну правда, за что ты наградил меня такой бабушкой? Бабушка Лилли и Майкла знает наизусть имена всех их друзей, без устали печет им творожное печенье ругелах и постоянно беспокоится, что детям не хватает еды, хотя старшие Московицы никогда не забывают приносить полные сумки продуктов ну или в крайнем случае способны заказать еду на дом.
А что я? Я получаю бабушку с облысевшим пуделем и бриллиантовыми серьгами в девять каратов, которая издевается надо мной и тащится от этого.
Кто мне объяснит – почему? В смысле, почему бабушке так нравится меня мучить? Я не сделала ей ничего плохого, не считая того, что стала ее единственной внучкой. Не объявляю на каждом перекрестке о том, что я о ней думаю. Ни разу в жизни не сказала ей, что она противная бабка, которая провоцирует разрушение окружающей среды, потому что носит шубы из натурального меха и курит французские сигареты без фильтра.
– Бабушка, – сдерживаясь изо всех сил, сказала я, – у меня всего один парень. Его зовут Кенни.
«И я рассказывала тебе о нем уже пятьдесят тысяч раз», – добавила я про себя.
– Но я думала, этот Кенни просто ходит вместе с тобой на биологию, – проговорила бабушка, глотнув еще своего любимого сайдкара.
– Ну да. – Надо же, она все-таки что-то про меня помнит. – И он мой парень. Просто вчера вечером у него снесло башню и он признался мне в любви.
Бабушка покровительственно погладила по голове Роммеля, который, как всегда, с несчастным видом трясся у нее на коленях.
– Что плохого в том, что мальчик признался тебе в любви? – удивленно проговорила она.
– Ничего. Только я его не люблю, понимаешь? Будет нечестно морочить ему голову.
Бабушка вздернула нарисованные брови.