– Думаешь, что очень хорошо меня изучила?
– Я тебя действительно изучила. Вероятно, лучше, чем любая другая женщина. И готова держать пари, я – единственная, кого ты по-настоящему узнал.
Он медленно покачал головой:
– Я тебя не знаю.
Взглянув в его зеркальные солнечные очки, она возразила:
– Нет, Майк, знаешь.
– Узнать твои любимые сексуальные позы – это не то, что я называю «узнать».
Он хотел свести все, что между ними было, к сексу. Что ж, возможно, с секса они начали, однако потом возникло нечто большее. По крайней мере, для нее, Мэдди. Шагнув к нему, она приподнялась на цыпочки. Майк был сейчас так близко, что она чувствовала жар его тела. Так близко, что Мэдди не сомневалась: он слышал, как стучало ее сердце, когда она сказала ему на ухо:
– Ты знаешь гораздо больше того, нравится ли мне сверху или снизу. Да, ты знаешь больше – не только, как пахнет моя кожа и каковы на вкус мои губы. – Она закрыла глаза и добавила: – Ты знаешь меня, Майк. Просто ты не можешь принять правду, бесишься из-за того, что я – дочь Элис.
Не говоря больше ни слова, Мэдди развернулась на каблуках и пошла прочь. Она не могла похвастать тем, что проявила самообладание. Но она точно знала: по крайней мере, сейчас, после ее ухода, Майк будет думать о ней.
Вместо того чтобы побыстрее унести ноги из парка и ехать домой, чтобы опять не встретиться с Майком, Мэдди заставила себя не торопиться. Она страдала несколько недель, но теперь ей стало легче. Она оказалась сильнее своего разбитого сердца.
Мэдди задержалась у выставки «Сумасшедшего Шляпника», потом зашла в палатку «Спун Мэн». «Мистер Ложка» торговал всякой всячиной – от бижутерии до часов, и Мэдди купила подвеску «поющий ветер», которая, как ей показалось, будет хорошо смотреться на задней террасе.
Сунув подвеску в кошачью переноску, она направилась к выходу из парка. Но ее как магнитом тянуло в сторону пивного павильона, в дверях которого стоял мужчина ее мечты. На этот раз Майк был не с Дарлой. Перед ним стояла миниатюрная Таня Кинг, едва прикрытая столь же миниатюрными тряпочками. Майк слегка наклонил голову, прислушиваясь к тому, что говорила Таня, гладившая его ладонью по груди. Причем Майк то и дело улыбался – очевидно, ему говорили что-то приятное.
Похоже, он и не собирался думать о ней, Мэдди. И бедняжка снова вспомнила про свое разбитое сердце.
Сквозь линзы солнечных очков Майк наблюдал, как Мэдди покидала парк. Его взгляд скользнул по ее спине, задержавшись на ягодицах. Хотел он того или нет, но воспоминание о том, как ее ноги обхватывали его бедра, вспыхнуло в нем как озарение. Он не хотел ее вспоминать, но не проходило и дня, чтобы что-то не напомнило ему о Мэдди. Его грузовик. Его катер. Его бар. Он не мог войти в «Морт», не вспомнив, как она явилась как-то вечером к двери черного хода – явилась в плаще на голое тело и с одним из его галстуков между чудесных обнаженных грудей. Ему очень хотелось бы верить, что у них с Мэдди был только секс, не более того. Но она оказалась права: в их отношениях появилось нечто большее, чем просто секс. То и дело в голову лезли непрошеные мысли: где она, поехала ли в Бойсе на свадьбу подруги? И постоянно вспоминался ее смех, звук ее голоса и чувственные губы.
«Издеваешься? Ревновать к низкосортной шлюхе? Хочешь, чтобы я ревновала, – начни встречаться с такой, у которой есть хотя бы одна извилина и хоть какой-то намек на вкус» – так она ему сказала, будто он и в самом деле дошел до того, чтобы встречаться с Дарлой. После той ночи с Мэдди у него ни с кем не было секса. Да он, собственно, и не хотел другую женщину.
«Ты знаешь гораздо больше того, нравится ли мне сверху или снизу. Да, ты знаешь больше – не только, как пахнет моя кожа и каковы на вкус мои губы», – при этих ее словах его снова охватило желание прижать ее к груди, и он даже поднял руку, чтобы обнять ее. Но, слава богу, вовремя одумался.
«Просто не можешь принять правду». Что ж, тут она права, эта лгунья. Он действительно не хотел такой правды.
Наконец Мэдди исчезла из виду, и взгляд его снова обратился к Тане, говорившей… О чем же она говорила?
– Мой новый тренер совсем меня загонял. Бессердечный тип! Зато он умеет добиваться результатов.
Ах да, Танины занятия в спортзале. Сомнений нет: Таня в прекрасной форме. Но, к сожалению, ее рука, гладившая его грудь, пока не сделала ничего, чтобы привести в форму его, Майка. Он решил, что ему нужно отвлечься. Попытки выбросить Мэдди из головы и забыть о ней пока не увенчались успехом.
Может быть, Таня – как раз то, что ему нужно?
Глава 18
Накануне свадьбы Клер четыре подружки собрались в Бойсе, в доме у Мэдди. Они сидели в гостиной перед огромным камином, сложенным из речного камня. Дом в Бойсе был декорирован в коричневых и бежевых тонах. Минутой раньше Мэдди с шумом извлекла пробку из бутылки шампанского «Моет». И все они подняли бокалы и пожелали счастья Клер, а также ее будущему супругу Себастьяну Воэну.
Еще год с небольшим назад все они были одинокими женщинами. Теперь Луси стала замужней дамой, да и Клер была на пороге замужества. Адель продолжала верить, что ей катастрофически не везло с парнями, а Мэдди влюбилась, и ее сердце оказалось разбито. Впрочем, она еще не сообщила подругам о своих чувствах к Майку. Этот вечер принадлежал Клер, и не стоило портить его жалобами и слезами. Прошла неделя с тех пор, как она видела Майка в парке с Таней. И ей до сих пор становилось тошно – стоило лишь представить эту картину.
– Мама пригласила на свадьбу полгорода. Она в своем… – Клер внезапно умолкла и наклонилась, чтобы заглянуть за спинку стула Мэдди. – В твоем доме кошка?!
Обернувшись, Мэдди увидела, как Снежок, презрев всякие правила, карабкается по атласным шторам. Мэдди встала и хлопнула в ладоши.
– Снежок!
Взглянув на хозяйку, Снежок спрыгнула на пол.
– Ты завела кошку?.. – удивилась Адель.
– Да. Вроде как удочерила.
– Вроде как?
Луси рассмеялась:
– Ты же терпеть не можешь кошек!
– Знаю.
Клер прикрыла рот ладонью, скрывая улыбку.
– И ты назвала ее Снежок? Как мило…
– И как на тебя не похоже, – добавила Луси.
Адель склонила голову к плечу; она явно была озадачена.
– С тобой все в порядке? Ты уезжаешь на несколько месяцев… и возвращаешься с кошкой. Что еще ты делала в Трули такого, о чем мы не знаем?
Подняв свой бокал, Мэдди допила шампанское.
– Ничего.
Луси взглянула на нее с подозрением.
– А как книга?
– Продвигается. Все отлично, – ответила Мэдди и ведь не покривила душой! – Я написала уже больше половины.
Следующая часть пойдет куда хуже. Ей придется писать о том вечере, когда застрелили ее мать.
– А как поживает Майк Хеннесси?
Мэдди встала и подошла к журнальному столику. Налила себе еще шампанского.
– Не знаю. Мы не разговариваем.
– Но ты сказала ему, наконец, кто ты такая?
Кивнув, Мэдди наполнила бокалы подруг.
– Да, сказала. Но он воспринял это весьма болезненно.
– По крайней мере, ты с ним не спала.
Мэдди отвела взгляд и отпила из своего бокала.
– Ах, боже мой! – воскликнула вдруг Клер. – Значит, ты все-таки спала с Майком Хеннесси!
Пожав плечами, Мэдди села.
– Ничего не смогла с собой поделать.
Адель кивнула:
– Понимаю… Горячий парень.
– Мало ли горячих парней на свете?! – Сделав глоток шампанского, Луси внимательно разглядывала Мэдди. И тут брови ее поползли на лоб. – Так ты в него влюбилась!
– Какая разница? Он-то меня ненавидит.
Клер, самая добросердечная из подруг, заявила:
– Уверена, что ты ошибаешься. Разве можно тебя ненавидеть?
Это была совершеннейшая неправда. Мэдди не удержалась от улыбки, а Луси подавилась шампанским.
Адель же откинулась на спинку стула и рассмеялась:
– Мэдди Джонс завела кошку и влюбилась! Ад покрылся льдом!
Через день после свадьбы Клер Мэдди сунула кошку в переноску и отбыла в Трули. Разумеется, свадьба вышла очень красивая. Потом был прием, и Мэдди танцевала и развлекалась всю ночь напролет. Некоторые из мужчин, с которыми она танцевала, были холосты и хороши собой. И она задумалась: не пора ли перестать сравнивать любого встреченного ею мужчину с Майком Хеннесси?
Остаток сентября Мэдди провела в работе над книгой, воскрешая дни, предшествовавшие смерти Элис. Она поместила в книгу отрывки интервью и странички из дневников – например, вот эту, последнюю:
«В следующем году моей малышке исполнится шесть, и она пойдет в первый класс. Не верится, что она уже такая большая. Жаль, что я даю ей так мало. Но, может быть, смогу дать больше. Лок сказал, что любит меня. Я слышала это и раньше. Но он говорит, что оставит жену и будет со мной. Он говорит, что не любит Роуз и собирается сообщить, что не хочет больше жить с ней. И это я слышала раньше. Но я хочу ему верить! Нет, уже верю!! Во всяком случае, надеюсь, что он не врет. Я знаю, что он любит своих детей. Он все время о них говорит. Он беспокоится из-за того, что его детям придется стать свидетелями безобразной сцены, когда он объявит жене, что хочет получить развод. Он боится, что она начнет швыряться разными вещами или выкинет что-то совсем уж безобразное – сожжет машину, например. Я боюсь: а вдруг она что-то сделает с Локом? Я так ему и сказала. Он только посмеялся и сказал, что Роуз и мухи не обидит».
Мэдди думала, что труднее всего будет восстановить события – момент за моментом, – которые и привели ее мать к гибели. Но она ошибалась. Конечно, было тяжело, но, по правде говоря, гораздо тяжелее оказалось написать самый конец и попрощаться. Мэдди поняла, что за то время, пока писала книгу, она не расставалась с мамой. Не подводила черту. А теперь это случилось, и ей казалось, что закончился целый этап ее собственной жизни.
Книга была закончена в середине октября. И Мэдди, опустошенная как физически, так и душевно, забралась в постель и проспала часов двадцать.