Вместо этого девушка просто сидела, задумчиво глядя на Уинтертона в течение, наверное, целой минуты, и в течение этой минуты она, как смогла, разобралась во всей его сущности.
Этот мужчина со смуглым, замкнутым и достаточно отталкивающего вида и тем не менее красивым лицом был немного выше среднего роста, худощавого телосложения и обладал необычайно тонкими для мужчины и красивыми руками. Она обратила особенное внимание на его руки, потому что, пока она рассматривала его, он бросил сигарету в огонь, дотянулся до стойки для трубок на каминной полке и выбрал одну из них. Со слегка циничным выражением на красивом лице он взмахнул трубкой, словно испрашивая разрешения:
— Вы не возражаете?
— Мистер Уинтертон, — Каприс глубоко вздохнула, — мы формально не представлены друг другу, но меня зовут — Каприс Воган.
У него были прекрасные белые зубы — она увидела их на мгновение, когда он криво усмехнулся.
— Как поживаете, мисс Воган? Должен сказать, очень надеюсь, что имя Каприс[1] было подарено вам совершенно случайно.
Она воздержалась от ответной улыбки.
— Вы — Ричард Уинтертон?
— Ричард д'Арси Уинтертон.
— Итак, мистер Ричард д'Арси Уинтертон, боюсь, я должна просить вас прекратить все и всякие отношения с Феррингфилд-Мэнор. Дом и имение теперь мои, и, насколько мне известно, у вас нет ни малейшего права пребывать здесь. По сути дела, я никогда даже не слышала о вас, пока не приехала сюда десять минут назад.
— Вот это да! — ответствовал он, набивая трубку табаком и прикрикнув на одну из собак, чтобы она перестала храпеть. — Как только люди пропускают мимо себя некоторые довольно-таки важные вещи!
— Я не хочу показаться слишком требовательной, мистер Уинтертон, но согласитесь, что мы не можем оба жить в одном доме, и в силу сложившихся обстоятельств именно вы должны стать тем, кто уйдет. Вам следует упаковать свои вещи и завтра же уехать. Вам понятно?
Молодой человек задумчиво, с каким-то опасным блеском в глазах рассматривал собеседницу.
— Я-то, конечно, мог бы. Может, мне и следовало бы. Но тем не менее я не намерен, — холодно откликнулся он, поднося спичку к трубке.
Каприс почувствовала, что уже начинает раздражаться.
— Мистер Уинтертон… — начала было она выразительно.
— Можете называть меня просто Ричард, — спокойно прервал ее тот. — Людям, живущим в одном доме, трудно обращаться друг к другу, соблюдая все необходимые формальности. Я буду звать вас Каприс… хотя, как я уже говорил, надеюсь, что по натуре вы не капризны.
Сначала она задумалась о том, как ей справиться с ситуацией, с которой она столкнулась впервые в жизни; а потом прикинула, не стоит ли позвонить своему лондонскому адвокату и попросить его, чтобы он как можно скорее отправлялся сюда, на север.
Каприс встала и направилась к двери, решив дать себе время на то, чтобы обдумать создавшееся положение дел, но, как только ока поднялась, одна из собак зарычала и прыгнула, преградив ей путь.
Ричард Уинтертон немного раздраженно прикрикнул на животное:
— Беатриса, будь благоразумна! Ты не можешь ожидать, что леди, прибывшая в свой новый дом, будет лишена возможности выйти из собственной библиотеки. Просто ты должна будешь привыкнуть к присутствию новой молодой хозяйки в этой усадьбе… и уважать ее привилегии так же, как уважаешь мои. Я вполне понимаю, что поначалу это будет трудно. Но со временем мы все привыкнем к новым порядкам.
— Думаю, нет, мистер Уинтертон. — Каприс, находившаяся уже возле двери, холодно поглядела на своего новоявленного противника.
Тот пожал плечами:
— Конечно, если вы решили сделать ситуацию еще более нестерпимой, чем она есть… Однако, наверное, кто-то должен был бы подготовить вас к ней заранее. Вряд ли вы приехали сюда, не ведая, что в каждой бочке вашего дорогого меда может оказаться ложка дегтя. И хотя у меня нет никакого желания испытывать себя в роли этой самой ложки дегтя, я просто не намерен размазываться и оставлять вас с бочкой меда. А сейчас, — он взглянул на старинные часы, которые равнодушно-уютно тикали в углу комнаты, — не знаю, захотите ли вы присоединиться к моему чаю с блинами, — я всегда, знаете ли, требую блины в этот час дня, — или предпочтете пить чай в своей комнате. Но после вашего путешествия вы, наверное, все же захотите отдохнуть в своей комнате, а мне придется побеспокоить миссис Бил, которая, кажется, впервые на моей памяти столь скандально пренебрегла мной.
Кстати, она — превосходная повариха, и я надеюсь, у вас не появится искушения уволить ее за то, что она склонна оставлять пыль лежать там, где она лежит, хотя все поверхности выглядели бы вполне прилично, если бы она устроила им достойную чистку и полировку. А поскольку я знаю, что у нее на сегодняшний вечер задумана прекрасная жирная утка со всеми кулинарными изысками, то надеюсь, что вы решите не пропускать обед… который, кстати, состоится в восемь часов ровно.
И при этой тираде — никакого беспокойства по поводу собственного дерзкого тона и вида! По этой причине Каприс поспешно ретировалась, сознавая, что первый раунд боя был, скорее всего, совершенно необъяснимо как отдан врагу. Можно было только предполагать, что это произошло в силу ее неподготовленности к встрече с человеком, подобным Ричарду Уинтертону, который просто перехватил у нее инициативу.
Чуть позже, когда наверху в галерее она встретила миссис Бил, то пришла к выводу, что добрая женщина уже полностью осведомлена о сложившейся ситуации, поскольку все время, пока в библиотеке происходил «обмен любезностями», служанка откровенно подслушивала, прижавшись ухом к двери на другом конце коридора.
— Это нехорошо, мисс, — укоризненно покачала она головой, едва увидев Каприс. — Вы не избавитесь от него так легко, как, очевидно, надеялись. Сам мистер Воган так и не смог избавиться от него… но он исключил его из своего завещания. Хотя одно время я верила, что когда-нибудь мистер Уинтертон должен был бы получить весьма крупное наследство.
— Правда? — Каприс обессиленно опустилась в кресло, стоявшее тут же на галерее. — Я… я просто не понимаю, что делать, миссис Бил, — растерянно призналась она. Но тут же добавила с неожиданной решительностью: — Все равно, естественно, я не допущу, чтобы такое положение дел сохранялось. Завтра же мистер Уинтертон упакует свои вещи.
— Упакует, мисс? — Но миссис Бил так и не сумела придать своим словам и выражению усохшего морщинистого лица достаточной убежденности.
— Конечно. А если он этого не сделает, я попрошу своего поверенного приехать сюда и приказать ему убираться…
Внезапно снизу донесся голос джентльмена, которого могло ждать столь грозное распоряжение, и миссис Бил ринулась на этот голос так, будто в ее ушах прозвучал абсолютно непреодолимый призыв к действию.
— Миссис Бил! Что с моим чаем? И если вы позволите моему огню угаснуть, то знайте, что вам придется разжигать его снова!
Жена смотрителя, не сказав Каприс ни слова, устремилась вниз по лестнице.
Каприс прошла в ванную, примыкавшую к ее комнате, и механически начала мыть руки. Ей были уже приготовлены чистое полотенце и кусок лавандового мыла.
Она вдыхала аромат лаванды и ощущала, как, впервые в жизни, ее тонкие и красивые пальцы с симпатичным перламутровым лаком на превосходно обработанных ногтях дрожали от гнева. Если уж на то пошло, все ее тело дрожало от гнева… В то же время она чувствовала себя так, будто кто-то неожиданно поставил ей подножку, и она до сих пор не сумела восстановить равновесие.
Из всех невыносимых, невероятных, невоспитанных, несимпатичных людей, каких она когда-либо встречала за всю свою двадцатичетырехлетнюю жизнь, Ричард Уинтертон, с его особенно неприятным типом лица и наглым голосом, был самым невыносимым, невероятным, невоспитанным и несимпатичным. Он и впрямь оказался настолько новым и неожиданным для нее явлением, что девушка была на какое-то время совершенно сбита с толку. И теперь ей придется хорошенько обдумать проблему, которую он представлял собою, прежде чем она увидит этого наглеца снова.
Каприс твердо решила, что чай ей должны прислать в комнату, и отложила на следующий день попытки осмотреть остальную часть дома. Если говорить по правде, то ее почти страшила мысль, что она может опять столкнуться с Ричардом Уинтертоном, если рискнет еще раз спуститься по лестнице. И потом, после длительного, утомительного путешествия и неожиданной стычки она чувствовала, что едва держится на ногах и что у нее просто нет сил, чтобы встретиться с Ричардом Уинтертоном еще раз нынче же вечером.
Вот утром, когда она будет чувствовать себя и отдохнувшей, и уверенной в своих силах, она быстро с ним разберется — быстро, коротко и ясно. Каприс торжественно поклялась себе, что завтра к этому же самому часу его коробки и чемоданы будут упакованы, а собаки навсегда выдворены из библиотеки.
Ей не хотелось тревожить миссис Бил — та и так была уже встревожена больше некуда, поэтому девушка сказала, чтобы миссис Бил не беспокоилась об обеде для нее, потому что она ляжет спать рано. Судя по всему, миссис Бил испытала огромное облегчение и вернулась на кухню, чтобы приступить к приготовлению утки для мистера Уинтертона, не испытывая угрызений совести по поводу того, что действует, скорее всего, вопреки пожеланиям своей новой хозяйки, да еще и в такой ответственный для мисс Воган момент.
Когда после осмотра дальних земель поместья вернулся мистер Бил, жена доложила ему, что прибыла молодая леди и, кажется, она довольно приятная молодая женщина… но пока она так ничего и не смогла поделать с мистером Уинтертоном. Лично она вообще очень сомневается, будет ли что-нибудь когда-нибудь кем-нибудь сделано с мистером Уинтертоном… и это лишний раз доказывает, что она совсем неплохо разбирается в характерах. Конечно, хотя молодая и целеустремленная новая хозяйка, вероятно, женщина очень решительная, с мистером Уинтертоном ей точно не совладать…