– Эдвард… – проблеяла я, сама того не желая.
Мне показалось, что меня услышали все присутствующие. Но имел значение только он, один из всех. Его тело напряглось, он на секунду опустил голову, сжал кулаки и несколько раз подряд нервно щелкнул зажигалкой. И только потом обернулся. Наши взгляды впились друг в друга. Мой излучал удивление и вопрос. Его сперва пробежался по мне с головы до ног, а потом обдал холодом и высокомерием. Черты его лица оставались такими же жесткими и надменными, как в моих воспоминаниях. Щетина, как и раньше, покрывала щеки и подбородок. В волосах, по-прежнему встрепанных, появилось несколько белых нитей. Он выглядел изнуренным, с печатью чего-то такого, что мне не удавалось сформулировать.
– Диана, – наконец-то произнес он.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я дрожащим голосом, самым естественным образом переходя на английский.
– Выставляю свои фотографии.
– Сколько ты уже в Париже?
– Три дня.
Я ощутила, как на мое сердце обрушился удар кулака.
– Ты собирался прийти…
– Нет.
– А-а…
Вопросы роились у меня в голове, но я была неспособна связно задать ни один из них. Его враждебное и отстраненное поведение лишало меня воли. Взгляд Эдварда переместился куда-то за мою спину, и я почувствовала на ней руку.
– А я ищу тебя, – произнес голос Оливье.
Как я могла забыть о нем? Я постаралась улыбнуться и обернулась:
– Извини, пожалуйста… Я… Выходя, я заметила Эдварда и…
Он протянул ему руку:
– Рад знакомству, я Оливье.
Эдвард молча пожал ему руку.
– Эдвард не говорит по-французски.
– Ох, прошу прощения! Вот уж не думал, что ты встретишь здесь знакомого! – улыбнулся Оливье, произнеся эту фразу на идеальном английском.
– Эдвард – фотограф и…
– Я был соседом Дианы, когда она жила в Малларанни.
Если бы я хотела его охарактеризовать, то уж точно выбрала бы другое определение. Он не был просто соседом. Кем он оставался для меня? Удары сердца посылали противоречивые сигналы на этот счет.
– Невероятно! И вы встречаетесь здесь по чистой случайности, подумать только! Если бы я знал… Диана, хочешь остаться? Вам наверняка надо столько всего рассказать друг другу!
– Нет, – возразил Эдвард. – У меня дела. Был рад знакомству с тобой, Оливье.
Потом взглянул на меня:
– Будь счастлива.
Поняв, что он сейчас уйдет, я запаниковала:
– Погоди!
Я схватила его за руку. Он уставился на мою ладонь. Я ее живо отдернула.
– Сколько ты здесь пробудешь?
– Завтра вечером у меня самолет.
– О… ты уже возвращаешься… Уделишь мне немного времени?
Он провел рукой по лицу.
– Не знаю.
– Пожалуйста, приходи в “Счастливых людей”. Очень тебя прошу…
– Не понимаю зачем, – пробормотал он в свою щетину.
– Нам точно нужно многое сказать друг другу.
Он зажал погасшую сигарету в углу рта и посмотрел мне в глаза:
– Ничего не обещаю.
Я лихорадочно рылась в сумочке в поисках визитки “Счастливых”.
– Тут адрес и план на обороте. Позвони, если не найдешь.
– Найду.
Он бросил на меня последний взгляд, кивнул Оливье и ушел.
– Пойдем? – спросил Оливье. – Ужин в ресторане в силе?
– Конечно. Ничего не изменилось.
В дверях я обернулась. Эдвард с кем-то разговаривал и при этом пристально смотрел на меня.
Полчаса спустя мы сидели в индийском ресторане. Каждый проглоченный кусок давался мучительно, но ради Оливье я заставляла себя есть. Его внимание и предупредительность оставались неизменными, несмотря на мои выходки. А ведь он этого не заслужил. Я не имела права и дальше оставлять его в неведении. В то же время следовало аккуратно подбирать слова.
– Извини меня за то, что произошло, – начала я. – Я не должна была бросать тебя… Но это так странно – вдруг наткнуться на человека… Я испортила твой сюрприз.
– Да нет, ерунда. Если я и расстроился, то только потому, что это стало для тебя потрясением.
– Пройдет, не волнуйся. Погружение в ирландскую атмосферу вернуло меня к не самому однозначному периоду моей жизни.
– А Эдвард? Он кто?
В его голосе подозрительности ни на йоту.
– Он, как и сказал, был моим соседом. Я снимала коттедж рядом с его домом у Эдвардовых тети и дяди, Эбби и Джека. Потрясающие люди… И я дружила с его сестрой Джудит, вторым Феликсом, но в гетеросексуальном варианте.
– Должно быть, нечто особенное!
– Да, она необыкновенная…
– А после того, как ты уехала?
– Мне что-то стукнуло в голову, и я сбежала из Ирландии, попрощавшись впопыхах, и больше никогда с ними не общалась. Сегодня мне стыдно, что я была такой бессовестной.
– Тебе нечего стыдиться, – возразил он, беря меня за руку. – Они и сами могли позвонить.
– Они не из тех, кто вторгается в чужую жизнь. И всегда уважали мое молчание. И мой отъезд в этом смысле ничего не изменил.
– Поэтому ты так хочешь встретиться с ним завтра?
– Да…
– Он не слишком разговорчив, думаешь, тебе удастся что-нибудь из него вытянуть?
Как не рассмеяться его замечанию?
– Ну да, он будет краток, я услышу только самое необходимое, но все равно это лучше, чем ничего.
Я вздохнула и уставилась в свою пустую тарелку.
– Может, сегодня ты предпочитаешь спать одна?
Он искал моего взгляда.
– Нет, пойдем к тебе.
Когда мы легли, Оливье не стал заниматься любовью, а просто поцеловал и обнял меня. Он уснул довольно быстро, а я всю ночь не сомкнула глаз. Заново переживала каждое мгновение этой нежданной встречи. Еще несколько часов назад Ирландия была перевернутой страницей, закрытой книгой моей жизни. Такой она и должна остаться. Если Эдвард завтра появится, я узнаю новости обо всех, потом он уйдет, и моя жизнь вернется в привычное русло.
Я вставала очень осторожно, но все же разбудила Оливье.
– Ты уже в порядке? – спросил он сонным голосом.
– Да. Спи. Наслаждайся отпуском. – Я тронула губами его плечо.
– Я приду к тебе в конце дня.
Последний поцелуй, и я ушла.
Через сорок пять минут я открыла “Счастливых”, так и не съев традиционный круассан. Желудок отказывался принимать пищу. Утренние клиенты почувствовали, по всей вероятности, мое плохое настроение и не трогали меня, позволив переваривать за стойкой одолевавшие меня мысли. Когда ближе к полудню в дверях возник Феликс, я догадалась, что с ним этот номер не пройдет. У меня не оставалось выбора. Если Эдвард нанесет мне визит, Феликс окажется самым привилегированным зрителем этого шоу. И попробуй забыть, что при первой встрече они подрались!
– Ну и видок у тебя! У Оливье вышла осечка или что?
Он сразу перешел в атаку. Я решила тоже действовать напрямик:
– Эдвард в Париже, я случайно столкнулась с ним вчера вечером.
Он свалился на ближайший стул.
– Хочется думать, что я все еще под экстази!
Сама того не желая, я захихикала:
– Нет, Феликс. Это чистая правда, и он, может быть, сегодня зайдет сюда.
По выражению моего лица он понял, что это не шутка. Встал, обогнул стойку, приобнял меня:
– Ты как?
– Не знаю.
– А Оливье?
– Я не рассказала ему, что между нами было.
– Он приехал из-за тебя?
– Судя по реакции, не похоже… Он выставлял свои фотографии и сегодня уезжает.
– Ну, ну, могло быть и хуже. Сегодня я вкалываю с утра до вечера. Не лишать же себя такого зрелища!
Я расхохоталась.
Это был мой самый длинный рабочий день. Я только и делала, что ждала. Феликс краем глаза наблюдал за мной или паясничал, чтобы отвлечь меня. Время шло, и я все чаще повторяла себе, что он не придет. И что на самом деле, возможно, это не худший вариант. Есть вещи, которые опасно ворошить.
Я возвращала клиенту сдачу, когда он появился на пороге с дорожной сумкой на плече. Мгновенно кафе показалось мне маленьким: все место в нем занял Эдвард. Он пожал руку Феликсу, которому хватило такта обойтись без сомнительных шуток, облокотился о стойку и оглядел мой мир самым внимательным образом. Это продолжалось долго-долго. Его зелено-голубые глаза медленно скользили по книгам, бокалам, фотографиям на стойке. Потом он остановил свой взгляд на мне, все так же молча. Столько всего всплывало на поверхность: наши ссоры, несколько поцелуев, мое решение, его объяснение в любви, наше расставание. Феликс не смог больше выносить напряжение и заговорил первым:
– Выпьешь пива, Эдвард?
– У тебя не найдется чего-нибудь покрепче? – спросил тот в ответ.
– Десятилетняя выдержка подойдет?
– Не разбавляй.
– Тебе кофе, Диана?
– С удовольствием, спасибо, Феликс. Сможешь, если понадобится, обслужить клиентов?
– Мне за это зарплату платят! – Он ободряюще подмигнул мне.
Эдвард поблагодарил Феликса и глотнул виски. Я его достаточно хорошо знала, чтобы понимать: если я не начну разговор, он за целый час не произнесет ни слова. К тому же это я просила его прийти.
– Ты, оказывается, выставляешься в Париже?
– Возникла такая возможность.
Он потер глаза, обведенные черными кругами. Откуда эта усталость, которую нельзя не заметить?
– Как у тебя дела?
– Много работаю. А ты?
– У меня все в порядке.
– Вот и хорошо.
Что я могу рассказать о себе? И как разговорить его?
– Джудит? Что у нее слышно?
– Да все по-прежнему.
– В ее жизни появился мужчина?
На такой вопрос он просто обязан среагировать.
– Несколько, – вздохнул он.
Это был неправильный вопрос.
– А Эбби и Джек? Как они себя чувствуют?
На этот раз я, похоже, не ошиблась. Впервые за все время Эдвард попытался избежать моего взгляда. Поскреб подбородок, повертелся на стуле и выудил сигареты из кармана.
– Что случилось, Эдвард?
– С Джеком все в порядке…
– А Эбби?
– Сейчас вернусь.
Он вышел и закурил. Я взяла сигарету и присоединилась к нему.
– Ты тоже не бросила, – с ухмылкой заметил он.