– Поняла, – голос уже такой тонкий от невольной улыбки.
– Нель?
– М?..
– Мы не самые лучшие. Мы много ошиблись, не справились, прокосячились. Но когда перед глазами пролетела вся жизнь… не могу больше смотреть на тебя иначе, чем на свою женщину-идиотку, которую ещё учить и учить. Будешь говорить, что это сексизм? Шовинизм?
– Нет…
– Хорошо. Хорошо…
Марк зарывается лицом в мои волосы… и мы в этом теряемся, засыпаем, уходим в свой мир.
Спасибо.
Я сняла косы. Я сняла то, что было моей защитой столько лет. Я избавилась от своего средства показать “индивидуальность”.
Просыпаюсь этим утром в объятиях человека, которого люблю, смотрю на себя со стороны, пытаюсь представить новой, пока незнакомой… Мне нравится. Я милая. У меня мягкие волосы, они кажутся пористыми и жидкими, но струятся до пояса.
– Ты чего вскочила? – Марк морщится, зарывается лицом в подушку.
– Да просто… не знаю. Непривычно спать вот так. Непривычно уже стало спать с тобой, без кос… я себя чувствую такой… другой. Почему?
– Не знаю, – Марк улыбается. Марк смеётся. – Плевать… Честно, давай все эти великосветские разговоры пока исключим, ок?
– Ок. – Молчу, а потом спрашиваю: – Отмотаем немного вперёд время?
– Как скажешь, – он приподнимается на локтях, любуется мной, а потом целует, скользит губами по моим губам, вгрызается в ключицу, в плечо и лопатку.
Полгода спустя
Зима закручивает, зима всегда спокойна, зимой нет дождя.
Дождь – наша драма, мы его не избежим, кажется, никогда. Но сейчас зима и мы в спячке.
Дом шумит и взрывается, потому что в него принесли ёлку. По дому носится дурниной кошка, орёт, визжит. У Егора на кошку планы. В доме Соня слушает музыку на полную катушку. Но у нас теперь под небольшим запретом её попса, разрешена только моя…
(Ay) Lets not kill the Karma
Не будем портить себе жизнь
(Ay) Lets not start a fight
Не станем затевать вражду
(Ay) Its not worth the drama
Не стоит переживать и жаловаться на судьбу
For a Beautiful Liar
из-за Прекрасного Обманщика
(Oh) could we laugh about it
Мы можем над этим посмеяться
(Oh) its not worth our time
Не стоит тратить время
(Oh) we could live without him
Без него проживём
Just a Beautiful Liar
Он обычный Прекрасный Обманщик
– Мама, эт что-о-о? – воет Соня, пока я танцую перед ёлкой с гирляндой в руках.
– Шакира и Бьёнсе, невежа, – вздыхаю я.
Макс смеётся, сидит на диване с книгой, очки то и дело сползают по носу, он их поправляет и продолжает хохотать, как дурачок.
– Что смеёшься, мелкий? – спрашиваю, подбегаю и щёлкаю сына по носу.
– Просто, мам… музыка у тебя смешная.
– А знаешь, что самое смешное? – спрашиваю, склоняясь к нему.
– Что?
– Вы, мои дети, будете, блин, знать всю классику нулевых. Ясно?
– Не-е-е-е-ет, – стонет Соня.
– Да-а-а-а-а, – отвечаю я.
Трек сменяется на боль души моей «Let`s Go» группы «K-Maro», и я не понимаю, почему, кроме меня, никто этого кайфа не понимает.
Ладно, допустим, жизнь у них своя и вкусы свои… Но в моём доме будет играть плейлист нулевых.
Эпилог первый. Про феминизм
Ника – не феминистка. Она так только думает.
К этой мысли мы с Софьей Марковной пришли пару недель назад после того, как решили, что должны навсегда зарыть топор войны. Мы бесконечно долго обсуждали что к чему в этом мире и сошлись на том, что всё… к лучшему. Но самое главное… что вся эта “брехня” – не феминизм, а чушь, разбивающая брачные лодки и неокрепшие умы.
Для кого-то, может, и нет, для нас – да.
Мы поняли, что не готовы запрещать порно, что хотим иногда быть девочками, что будем говорить “Я не умею!” и позволять всё за нас делать мужчинам, когда это необходимо. Да, мы будем помнить на подкорке, что сами с усами. Помнить, что да, в состоянии сдвинуть диван и помыть за ним. Да что там, если приспичит – и дров нарубим, и трактору двигатель переберём, но пока не приспичило… “Сорян. Я не умею!”.
И стоило мне это признать и проговорить, стоило понять, что я всегда была, есть и останусь девочкой, а роль “девочки с яйцами” меня давит и тяготит – и стало легче дышать.
Стало легче делать для Марка какие-то простые и понятные вещи, вроде чая, принесённого к компьютеру, или массажа после рабочего дня. Стало легче признавать, что он по складу ха-рак-те-ра, но никак не по гендеру, видит дальше меня и спорить порой вовсе необязательно. Стало легче просто расслабиться и перестать бороться за какие-то воздушные замки, превращающие меня в мешок противоречий.
Женщин нужно защищать, и она должна всё сама?
Ну ок… должна – пусть делает.
Я попробовала, и мне не понравилось, я, значит, не женщина.
Феминизм головного мозга не для меня.
Мне придержат дверь, когда буду идти с пакетами из магазина, ну и я придержу кому-то дверь. Я сделаю массаж ног мужу, так и он сделает мне. Ударит Егор девочку – отругаю его, но буду ждать, что когда девочка ударит Егора – отругают её.
Жалеть себя не буду – это да. Это я из себя собираюсь извлечь. А вот если другие этого захотят… ну пожалейте, ок, мне не жалко.
Я после долгого анализа стала думать, что всё-таки плевать мне на женщин и их права. Я сексистка, шовинистка, токсичная женщина, страдаю мезогиний и тэ де. Как я там раньше говорила Марку? Да-да-да…
Сейчас я решила говорить это обществу: да-да-да…
И самое главное… Ника – не феминистка.
Она сама не знает что это и успешно пыталась сделать из меня себе подобную последние девять наивных лет моей жизни. Ника не понимает. Она сидит напротив и молчит, она не может принять то, что я говорю, будто это заклинание на латыни.
– Ты… он что, тебе голову заморочил?
– Нет, Ника. Мне никто ничего не морочил, – кроме тебя.
Но мысленное я не произношу, к чёрту… она не виновата, что я тогда в девятнадцать-двадцать сидела, развесив уши.
Что это было? Ну в двух словах… это была агрессивная давящая поддержка. Я спрашивала “Что делать?”, а Ника говорила “Будь сильной”.
Сильной, сильной, сильной. Ещё сильнее! Яйца уже отросли? Отлично! Этого мы и ждали, детка! Теперь ты готова.
Таких, как я, у Ники много, она у меня была одна.
Сильная, дерзкая, крутая Ника.
У Ники муж с ней не ругается, от молчит. У Ники дети невоспитанные, они на свободном выпасе, познают мир. Если Никины дети хотят орать на улице – они будут орать. Но мальчикам девочек бить можно, как и девочкам мальчиков. Но в розовом могут ходить все – и те и те.Но гендеров не существует, а если они есть, то не очевидные.
Ника так могла, а я – наверное, нет.
– Неля…
– Что? – я поднимаю на неё взгляд и не чувствую вины.
Ок, ок, ок, Ника. Я не справилась. Я слабачка. Ок, ок, ок.
– Ты должна быть силь…
– А он? – я спрашиваю это впервые.
– И он! Равнопр…
– Невозможно, – я качаю головой. – Ника, это невозможно. Не для меня. Ну не подхожу я твоим критериям, прости. Я пыталась. Но, увы, это не моё.
– Да что не твоё? Неля! Это всё сл…
– Ник, мне пофиг, – я улыбаюсь, и она дёргается назад.
Я – Неля, которая любит ужасные патриархальные сериалы.
Я – Неля, которая любит музыку, на которую снимают сексистские клипы.
Я – Неля, которая не понимает или не любит современных умных течений.
Я, оказывается, люблю секс со всеми вытекающими, включая минет. А ещё я, кажется, люблю быть женой, а не партнёром. Ну как-то так…
– Неля, ты что, делаешь из меня врага? – вопрос Ники холодный и суровый, от него веет истерикой, но мне ровно.
– Нет, я вообще ни из кого врага делать не хочу. Ты против Марка меня никогда не настраивала. Ты только хотела, чтобы я “познала себя” и стала “сильной и независимой”. Я перехотела. Мы же в свободной стране? Я думаю, что да. Так вот я хочу быть в этой стране просто женщиной. А ещё блогеры, которых ты читаешь, не феминистки, а черти какие-то. Перечитай понятие в Википедии хоть, не знаю… А то, как по мне, это просто токсичные истерички, которые орут и борются со всем подряд, чтобы с чистой совестью создавать трудности и героически их преодолевать. Прости…
– Кто же такой умный тебе так широко глаза открыл?
Сарказм. Мне Ника не верит, она по уши в блогерах из инсты, в разговорах о “всяком”, и, скорее всего, даже не понимает, о чём я.
– Да никто! Просто вспомнила, что счастливой была раньше. Вернулась к заводским настройкам и вот… пробую новую жизнь с чистого листа.
– Рада за тебя.
Ника встаёт из-за стола. Она обижается, она считает, что я её предала. А мне хорошо, будто сбежала от абьюзера и ужасного зверя, хоть это и не так. Меня никто не угнетал. Я сама создавала себе врагов и врагинь.
Телефон звенит, и я мигом беру трубку.
– Да, Марк?
– Пошли в кино?
– А дети? Сами с собой посидят?
– Ага, – он весёлый и мне весело. Мы сто лет не были в кино.
– Пошли! Захвати меня из к… – смотрю вокруг себя на тощих богатых женщин, что пасутся у фитнес-бара со смузи, и решительно собираюсь на выход. – Из кафе, вышлю геопозицию.
– Ты же в клубе, – озадаченно говорит он.
– Ага, мне просто нужна порция вредного кофейка с плюшкой. Жду короче!
Эпилог второй. Про материнство
Из какой бы вещи ты не вырос… до неё можно и похудеть, если она любимая, верно?
Мы с мамой сидим на диване в гостиной Софьи Марковны и сверлим взглядами «Просекко». Я готова уже открыть бутылку и бухнуть, но мама всё ещё не может смириться с тем, где она находится.
– Неля? – истерично завышает ноты, а я сдержанно киваю.