— Вот сейчас! — шепнул Петров Васильеву. — Смотри внимательно!
Олег, расстегнув пальто, полез во внутренний нагрудный карман за бумажником. К немалому удивлению, вытащить руку ему не удалось. Чьи-то железные пальцы сжали его кисть, а другая рука была довольно-таки болезненно заломлена за спину.
— Спокойно, Скальпель, — тихо и довольно произнес у него над ухом мужской голос. — Не дергайся, и все будет хорошо!
— Для кого хорошо? — тут же переспросил другой голос, помоложе.
— Для нас, разумеется, — покровительственно отозвался голос постарше, — премию нам дадут, а может, и следующую «звездочку» на погоны…
— Какая премия? — возмутился Олег. — Кто вы такие и что вам от меня нужно?
— Ты смотри, как чисто говорит по-русски, — восхитился старший. — Практически без акцента!
— А теперь, Скальпель, вытаскивай свою правую руку. Только очень медленно и осторожно. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал, верно?
Ну наконец-то все разъяснится, подумал с облегчением Олег. Они думают, что у меня там оружие.
Как ему и было сказано, он очень медленно и осторожно вытащил бумажник и положил его на прилавок. Старший хмыкнул, а младший еще сильнее заломил левую руку, так что Олег, охнув от боли, согнулся.
Его обыскали, быстро и ловко. На прилавок было выложено все содержимое Олеговых карманов — ключи от квартиры, расческа, пачка бумажных платков.
— Скальпель, а где же твой скальпель? — тихо, почти ласково спросил старший.
Надев Олегу наручники, он развернул его к себе, и Олег наконец увидел его лицо.
Лицо как лицо. Круглое, вполне даже добродушное. Глаза серые, небольшие, смотрят пристально. Волосы стрижены под бобрик, так что не разберешь, шатен он, блондин или вовсе рыжий. Подбородок умеренный, губы не тонкие и не толстые, нос картошкой. Обычное лицо, что называется, без особых примет.
В любой толпе таких лиц — девять из десяти.
И все же что-то в них было неуловимо знакомое.
— Товарищ старший лейтенант, — обратился к нему напарник, тоже с совершенно обыкновенным лицом, — у него дыра в правом кармане. Он мог выронить инструмент или специально выбросить!
— Так вы что, из милиции? — осенило Олега.
Оба опера кивнули. Младший нагнулся и заглянул под прилавок.
— Нет ничего, — разочарованно сообщил он, разогнувшись.
Старший нахмурился. Потом лицо его просветлело.
— Скальпеля нет, — сообщил он Олегу. — Но ведь и документов, удостоверяющих вашу личность, тоже нет. Так что, уважаемый Магомет Алиев, он же Скальпель, он же Красавчик, он же Быстрая Смерть, придется вам пройти с нами. Васильев, вызывай экипаж!
— Уже, — деловито отозвался Васильев.
— Никакой я вам не Алиев, я Олег Павлович Строганов!
— Да-да, конечно… Разберемся. Имеем полное право задержать до выяснения личности. Хотя кому я это говорю! Все, Скальпель, давай, двигай. И без глупостей.
— В десятый раз вам повторяю, я Олег Павлович Строганов! Мне тридцать четыре года, я русский и работаю учителем математики в обычной средней школе!
Оперуполномоченный старший лейтенант Петров Владимир Георгиевич миролюбиво пожал плечами и перевернул страницу протокола допроса.
— Позвоните туда! Позвоните в мою школу, вам там любой скажет!..
— Звонили уже. И по тому телефону, что вы нам дали, и по телефону из нашего справочника.
Но вот странность — никто не берет трубку. Семь часов вечера, 31 декабря, и никто не берет трубку! Безобразие!..
— Вы издеваетесь надо мной, — с горечью произнес Олег. — Позвоните директору школы!
— И туда уже звонили, — терпеливо отозвался оперуполномоченный, — и домой ему, и на мобильный. Там тоже не отвечают.
— Господи, ну конечно! Я совсем забыл! Директор с женой уехал встречать Новый год в Финляндию, поэтому и не отвечает! Ну не знаю… ну, на квартиру ко мне съездите, там все документы! У вас ведь есть мои ключи!
Петров откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
— Даже не сомневаюсь, что по указанному адресу отыщутся документы. И, возможно даже, они будут на имя Олега Павловича Строганова. И что с того?
— Как — что? — Олег сжал руками нывшую от трехчасового допроса голову. — Ну мало вам документов, ну отпечатки пальцев сравните, что ли… Я должен вас учить, как вам поступать в подобной сиуации?!
— Смотрю и прямо-таки восхищаюсь вами, — по-прежнему миролюбиво отвечал Петров, наливая себе чаю в старинный стакан с подстаканником. — Какая правильная речь! Какие интеллигентные манеры! Какое искреннее возмущение честного гражданина! И ведь знаете, Скальпель, что ваших отпечатков у нас нет… то есть, до сегодняшнего дня не было. Так не с чем и сравнивать!
— Ну, тогда я не знаю, что мне делать… Как мне донести до вас эту простую мысль, что я — не Скальпель! Не Али Магометов, не Быстрый, не Красивая Смерть…
— Быстрая Смерть, Магомет Алиев!
— Тем более! Ну что ж вы такой… несообразительный! А, старший лейтенант? Кстати, вам на вид столько же лет, как и мне, а вы все еще старший лейтенант! Почему? Не от тупого ли вашего упрямства и нежелания мыслить логически?
Но Петров не поддался на провокацию. Он со вкусом отпил чай и совершенно спокойно сказал:
— Через два часа кончится мое дежурство. И я хочу уйти отсюда с полностью заполненным протоколом вашего добровольного и чистосердечного признания, зачем вы зашли в салон сотовой связи и куда дели свой знаменитый скальпель. Вам же в любом случае придется встречать Новый год здесь. Разница только в том, будете вы его встречать в «обезьяннике» с пьяными бомжами или в комфортабельной отдельной камере, с полкой для спанья, персональным толчком и даже умывальником.
— Значит, я задержан, — отрешенно, словно обдумывая какую-то более важную мысль, произнес Олег.
— Совершенно верно, — любезно подтвердил старший лейтенант, — в соответствии со статьей 91 УПК РФ, до 72 часов имеем право задержать любого подозреваемого.
— А я, значит, подозреваемый…
— Наконец-то вы сами начали мыслить логически! Ну что, будем оформлять чистосердечное?
— Раз я задержан, — медленно продолжал Олег, — то имею право на телефонный звонок, не так ли?
— Пожалуйста, — пожал плечами Петров и пододвинул Олегу телефонный аппарат. Стоявший сзади безмолвный Васильев напряженно засопел и на всякий случай шагнул ближе.
— Я… не помню номера наизусть. Номер на симке, которую вы у меня изъяли…
— И которая действительно зарегистрирована на имя Строганова Олега Павловича…
— На мое имя! На мое собственное!
— Какой вы упрямый, Алиев, — пожурил его старший лейтенант, — впрочем, у вас в горах все такие.
Олег скрипнул зубами, но сдержался.
— А мобильника у меня нет. Я как раз хотел купить себе новый телефон, когда вы меня задержали!
Петров с Васильевым переглянулись.
— Раз у вас нет мобильника, а номер вы не помните, то мы ничем не можем вам помочь.
— Нет, можете! Дайте мне свою трубку, я вставлю в нее мою симку, позвоню, и весь этот бред наконец закончится!
— Гм, — сказал Петров, — видите ли, Скальпель, в чем дело. Вы действительно имеете право на один звонок, и мы, в соответствии с законом, обязаны предоставить вам такую возможность. Вот стационарный телефон, звоните с него хоть в Грозный, хоть в свой аул, или откуда вы там… Но нигде не сказано, что мы обязаны предоставить вам средство мобильной связи. И мы его, Алиев, вам не предоставим. Вот ежели бы вы были чуточку сговорчивей и чистосердечно признались… Но вы не хотите. Что ж, это тоже ваше право. Васильев, сколько у нас уже народу в «обезьяннике»?
— Восемь, — доложил Васильев, — все бомжи, все пьяные в стельку. Двоих тошнит.
— Ну, где восемь, там и девятый. Все, Васильев, отведи его.
— Постойте! — воскликнул Олег, чья напряженно работающая мысль наконец отыскала нужный файл в долговременной зрительной памяти. — Погодите! Вы — Петров Владимир, так?
— Ну да, — кивнул старший лейтенант, — я же вам представился по всей форме. А что?
— А то, что в нашей школе учится Соболев Дмитрий Владимирович, тринадцати лет, и он внешне чем-то очень похож на вас. Это, случаем, не ваш сын?
Прапорщик Васильев изумленно вытаращил глаза. Петров помрачнел и насупился.
— Не мой, — буркнул он, — у меня вообще нет детей.
— Вы уверены?
Васильев неуверенно хмыкнул. Петров бросил на него свирепый взгляд.
Олег заторопился, чувствуя, что это его последний шанс и что шанс этот вот-вот превратится в ничто.
— А не было ли у вас четырнадцать лет назад близких отношений с женщиной по имени Нина Соболева?
Петров побледнел. Потом побагровел.
Олег перевел дух.
— Во дает! — с восхищением воскликнул Васильев. — И откуда они там, в горах, все знают?
— Ты, Васильев, иди, — справившись с собой, сдавленно, но твердо произнес Петров. — Я тут сам…
— Но ведь еще час до конца смены…
— Иди. Я тебя отпускаю, как старший по званию.
— Ну тогда… с наступающим, товарищ старший лейтенант!
— И тебя. Соответственно.
После ухода Васильева Петров свирепо воззрился на задержанного.
Олег бестрепетно выдержал его взгляд.
— Чего молчишь? Хочешь, чтобы я поговорил с тобой по-другому?
— Вы же все равно мне не поверите. А вот если вы дадите мне свой мобильник, то я позвоню одной женщине и…
— Женщине, конечно! Ты ж у нас не только Скальпель, ты еще и Красавчик!
— …одной женщине, которая не только подтвердит мою личность, но и расскажет вам все о Нине Соболевой. Она ее близкая подруга.
— Гм, — задумался Петров и положил на стол резиновую дубинку. — Что ж, ладно. Говори, как ее зовут, я сам позвоню. Но если ты мне наврал…
Катя, как и в прошлый раз, ответила почти сразу.
— Олег, это ты! Как я рада…
Но, услыхав незнакомый голос, смешалась и даже не сразу смогла понять, о чем ей говорят.