Говорят, если загадать желание при виде падающей звезды, оно непременно сбудется. Можно ли попросить что-нибудь постфактум? Например, чтобы Алексей оказался живым. Такое желание сбылось бы?..
Я невесело усмехнулась и вытащила из кармана пачку с сигаретами. Мои желания никогда не сбывались, даже когда хотелось получить обычного мороженого.
В темноте чиркнула зажигалка, кончик сигареты затлел от поднесенного пламени. Вдруг за спиной, заставив меня испуганно оглянуться через плечо, открылась дверь. Не выходя на крыльцо, Ирина высунула голову и тихо пробубнила:
– Здесь не стоит курить. У матери очень тонкое обоняние, и она голосовала за ужесточение закона о запрете курения в общественных местах.
– Ох, простите! – я завертела головой: как бы потушить сигарету?
– Ты иди на веранду к реке. Я там пепельницу прячу, – Ирина кивнула, указывая направление. – Пройдешь через сад, там калитка.
– Спасибо.
– Не бойся, там горят фонари.
Я словно бы вернулась в юность, когда отчаянно пыталась скрыть от родителей дурную привычку. Мне до сих пор снилось в кошмарах, как строгий отец узнает, что его старшая дочь злоупотребляет табаком…
– Маркушку прислать? – спросила сообщница напоследок.
– Не нужно! – поспешно отказалась я: не хотелось обсуждений случившегося скандала.
Ирина заговорщицки подмигнула. Наверное, решила, что новоявленная невеста скрывает от завидного жениха дурную привычку.
Старый сад жил собственной жизнью. Коряжистые, наверняка давно бесплодные яблони едва слышно постанывали от старости. Сквозь их голые кроны просачивался желтый свет из окон дома, хорошо просматривались за тонкими занавесками тени…
Добравшись до калитки, я открыла защелку и вышла наружу. Каменная беседка с колоннами, явный новодел, стояла на обрыве над речным омутом. На широких перилах горели уличные светильники. Внутри – легкая садовая скамейка с полной окурков пепельницей.
В воздухе плыл влажный запах перегнивших листьев. Река выглядела черной и неподвижной. В ледяную воду окунали тонкие обнаженные ветви измученные плакучие ивы.
Наконец я позволила себе затянуться истлевшей до половины сигаретой. Горло снова обожгло – и я поняла: после допроса в полиции курение вызывает у меня не удовольствие, а отвращение!
Сморщившись, я смяла сигарету в пепельнице и пробубнила под нос:
– Что за жизнь? Даже расслабиться не дадут.
Внезапно на веранде погас свет. Меня с головой окунуло в кромешную темноту. Сердце пропустило удар. Сохраняя хладнокровие, я застыла на месте, пытаясь привыкнуть к темени, а потом заторопилась в сторону дома. Споткнувшись о выщербленную плитку, я выругалась как грузчик.
Калитка оказалась заперта. По спине пробежал холодок.
Стараясь не впадать в панику, я вытащила из кармана пальто мобильный телефон, чтобы вызвать Марка. Экран вспыхнул от прикосновения, и в этот момент в тишине раздались чьи-то крадущиеся шаги. От ужаса на затылке зашевелились волосы.
Я моментально выключила телефон, на секунду ослепнув от мрака, и прислушалась. Ответом мне послужила тишина, а потом в один миг колдовское кольцо превратилось в раскаленный, выжигающий кожу ободок. И вместе с порывом ветра до меня донеслось тихое, невнятное журчание потусторонних шепотков.
Они стремительно приближались, становились громче, отчетливее. Впервые мне удалось различить в загробном шипении пугающее бормотание:
– Смотрите, вот она! Не упустите! Не дайте убежать!
Под чьим-то ботинком хрустнула ветка, и короткий звук показался резким выстрелом. Кто-то крался ко мне! От паники не чувствуя холода, я поспешно сбросила светлое пальто, оставаясь в темной одежде, а потом стянула туфли, чтобы цоканье каблуков не выдало моих перемещений.
– Где она? – шипели голоса невидимых демонов. – Не упустите ее!
Очень медленно я сделала несколько шагов, стараясь утонуть в темноте густого боярышника. Тот, кто хотел на меня напасть, приближался. Его высокая фигура двигалась во мраке. Отрывистое дыхание, шелест куртки… Я бесшумно попятилась. В голые пятки впивались острые камешки, но онемевшие от холода ступни не чувствовали боли.
Что-то громко щелкнуло, точно вздернутый затвор пистолета. От страха я отскочила назад. Нога провалилась в ямку, меня странно развернуло, и земля стремительно приблизилась к носу. Под моим весом захрустели сминаемые ветви кустов, длинные колючки процарапали только-только зажившую щеку.
– Она уходит! Она уходит!
Чужие руки вцепились в мои запястья и с силой дернули вверх. Со всего маха я врезалась в убийцу и завизжала. Крик отпугнул невидимых потусторонних гостей. Прошел навязчивый звон в ушах.
– Зоя! Зоя!!! – маньяк говорил голосом Марка Протаева и хорошенько тряс меня за плечи, пытаясь привести в чувство. – Что случилось? От кого ты прячешься? – Марк выглядел встревоженным.
Я выразительно моргнула.
– Погас свет, и мне показалось, что за мной кто-то охотится, – четко выговорила я.
И потом провалилась в глубокий обморок.
Если после вынужденного недельного отпуска в «Волшебном ключике» еще спорили, поколачивает ли меня новый поклонник, то после появления новых царапин на лице окончательно утвердились в догадках.
– Зоюшка, зачем ты позволяешь ему это? – горестно поохал Иванович.
Он заглянул ко мне в закуток – якобы отдать документы, но на деле хотел собственными глазами обозреть мои новые ссадины.
– Мы на выходных играли в пейнтбол, и я упала в кусты! – процедила я сквозь зубы.
– Все так говорят, – вздохнул шеф, похлопав меня по плечу.
Когда он ушел, выразив сожаления, я облокотилась на стол и от досады глухо застонала в ладони.
За спиной раздалось сдержанное покашливание. Коротко выдохнув, я обернулась. В проходе стояла Елизавета Потаповна в длинном меховом манто.
– Зоя? – от ее улыбки несло арктическим холодом.
– Здравствуйте, – смиренно вздохнула я. Что-то подсказывало: вряд ли она появилась для того, чтобы заказать детский утренник для благотворительного фонда.
Мы расположились за столиком в маленькой кофейне рядом с офисным центром, где еще пару недель назад на втором этаже располагался салон ясновидящей. Время обеда уже минуло, заведение пустовало, и не приходилось перекрикивать обычно царящий гвалт.
– Как вы себя чувствуете? Вы нас испугали своим обмороком. – В отличие от сына, госпожа Протаева предпочитала начинать серьезные разговоры со светских любезностей. Однако сегодня у меня не было настроения обсуждать самочувствие, погоду или политические новости.
– У меня низкое давление, – соврала я и одарила собеседницу заученной улыбкой добросовестного организатора детских праздников. – Но вы ведь приехали не для того, чтобы узнать о моем здоровье?
– Любите говорить напрямую? Хорошо, – она поджала накрашенные губы. На маленький круглый столик легла объемная папка. – Вот.
Я не пошевелилась, даже не взглянула на файл.
– Не хотите посмотреть? – собеседница изогнула аккуратно подкрашенные брови.
– Нет.
– У вас отвратительные манеры. Жаль, что этого не опишешь в досье.
Мысленно я изумилась: как это я, даже не собираясь замуж, ухитрилась попасть в положение неподходящей невестки!
– Буду краткой, – не добившись от меня никакой реакции, женщина начала терять терпение. – Вы нам не подходите! Оставьте моего сына в покое!
– Я бы и рада, но, понимаете, Елизавета Потаповна, у нас с вашим сыном есть одно общее дело…
– А это поможет? – резко перебила она и плюхнула на стол конверт.
– Да что же это такое! Вы что, все проблемы пытаетесь решить с помощью денег?!
– Здесь сто тысяч!
Надо же, у них даже тариф одинаковый! Интересно, они на семейных вечерах договаривались об общей таксе, а потом с наступлением нового квартала делали индексацию?
– Вы так дешево оцениваете своего сына? – полюбопытствовала я.
– Мало?! – возмутилась гипотетическая свекровь.
– Ну, справедливости ради, на эти деньги даже не купишь приличную шубу.
Она охнула от возмущения и, схватив рекламный буклет кофейни, принялась обмахивать лицо.
– Но я их, конечно, возьму, – добавила я. В глазах противницы, поразительно похожих на глаза ее сыновей, засветилось торжество. Губы искривились в презрительной усмешке.
– Что ж, милочка, значит, мы с вами договорились!
– Подождите, у меня к вам тоже возникло деловое предложение, – остановила я ее. – Только что у меня неожиданно появилось лишних сто тысяч.
Она явно не понимала, что к чему.
Указательным пальцем я придвинула конверт к нетронутой чашке собеседницы и спросила:
– Скажите, этой суммы будет достаточно, чтобы вы больше никогда не приезжали ко мне, не предупредив об этом Марка?
– Что?!
– Я даю вам сто тысяч рублей, чтобы вы больше меня не беспокоили. Думаю, что нам стоит встречаться только в присутствии вашего сына. И уж поверьте, ничто меня не остановит от того, чтобы рассказать Марку о нашем разговоре.
Кажется, только что я заработала врага до конца дней своих. Совершенно точно – у меня плохая карма! Наверное, в прошлой жизни я предала родину и сейчас отдуваюсь за старые грехи…
– Если вам неловко брать деньги на людях, то я могу передать их через Владислава, – дожимала противницу я. – Вы же знаете помощника вашего сына? Он прекрасно обтяпывает подобные дела.
Некоторое время Елизавета Потаповна сидела не шевелясь. Потом встала с неестественно прямой спиной и процедила:
– Милочка, вам не помешает поучиться хорошим манерам!
Она схватила конверт с деньгами и удалилась.
Глава 10В толще воды
Сон пугающе походил на явь. Ощущались запахи, разносились звуки. На мощном быстроходном катере мы буквально неслись по спокойной глади городского водохранилища. Летели ледяные брызги. Бьющий в лицо ветер перехватывал дыхание, заставлял жмурить слезящиеся глаза.
Рядом со мной сидел живой Алексей. Буйные кудри скрывала серая вязаная шапочка. Темно-синий болоньевый жилет усеивали горошины-капли. Лица двух других попутчиков и водителя лодки разобрать не удавалось, словно в телевизоре, их затирали мельтешащие квадратики.