— Как называлось кафе?
— «Рябинушка».
— Девушка была одна?
— Нет, с ней был какой-то парень.
— Вы хорошо его рассмотрели?
— Я его не рассматривала, но у него внешность хоть и не броская, все-таки запоминающаяся.
— Почему?
— Он похож на кукушиное яйцо.
— На что?!
— Ну, яйцо кукушки все в мелких кирпично-красных крапинках и пятнышках. А у этого парня все лицо в крупных ярких веснушках. И еще у него уши.
— Простите, уши у всех.
— Они большие и торчат в стороны.
— Понятно.
Шура помолчал, внимательно приглядываясь к девушке, но она уже вновь ушла в себя.
— Где вы были сегодня с семи до девяти вечера? — спросил он.
— Что?! — встрепенулась она и попыталась сосредоточиться.
— Где вы были сегодня с семи до девяти вечера? — повторил Наполеонов.
— В кафе.
— Одна?
— Нет, со школьным другом.
— Интересно…
— Дело в том, что он женится. А мы с ним поддерживали дружеские отношения на протяжении всего времени с шестого класса. И ничего романтического! Вы не верите, что мужчина и женщина могут просто дружить?
В это Наполеонов как раз верил, он сам дружил с Мирославой Волгиной с самого детства и тоже никаких романтических поползновений ни с его, ни с ее стороны не было.
— Имя друга вы мне назовете?
— Да. Марк Витальевич Лесниковский.
— Телефон.
Ольга неохотно назвала номер.
— А еще кто-то может подтвердить?
— Я думаю, официант. По крайней мере, я могу вам его описать.
— Как называется кафе?
— «Роза ветров».
— Во сколько вы вышли из кафе?
— В начале десятого.
— И куда отправились?
— К маме.
— Так поздно?
— Мы договорились, что сегодня я буду ночевать у нее.
— Потом?
— Мы с мамой пили чай, и позвонила Вера.
— И вы сразу пошли сюда?
— Поехала. Я взяла такси.
— Такси или частника?
— Такси.
— Вы приехали, и дальше?
— Вошла в подъезд. Позвонила. Никто не открывал. Тогда я решила открыть дверь своим ключом и сделала это.
— Вы хотите сказать, что дверь была закрыта?
— Да.
— Вы вошли и?
— И увидела Юру. Не помню, сколько прошло минут, пока я не осознала, что нужно вызвать полицию.
— Почему была открыта входная дверь?
— Перед тем как позвонить, я бросилась, чтобы позвать на помощь соседей, но потом сообразила, что на Юриной площадке еще пока никто не живет.
— И оставили дверь открытой?
— Я не помню… — Ольга сжала голову руками, — правда, не помню. Я вызвала полицию, и вы приехали.
— Еще один вопрос: вы отбили Ставрова у его бывшей девушки? Как, кстати, ее зовут?
— Зовут ее Юлия Лопырева, где живет, не знаю. И я его у нее не отбивала. Когда мы познакомились, я даже не подозревала о ее существовании.
— Но тем не менее по факту получается, что отбили?
Ольга вяло пожала плечами.
— Вы не знаете, как долго они встречались?
— Нет, я никогда не спрашивала Юру о его бывших девушках.
— Ну что ж, — заключил следователь, — прочитайте и распишитесь. На сегодня это все, и вы можете быть свободны.
Она тихо всхлипнула. Пока она снова не расплакалась, Наполеонов добавил:
— Но вы, конечно, понимаете, что нам предстоит еще встретиться не раз и не два?
— Да, я понимаю.
— Вы будете жить дома или у мамы?
— Дома. Мой телефон у вас есть.
Следователь кивнул, подумав про себя, что при малейшей надобности найдет ее где угодно.
Глава 3
Ольга не помнила, как добралась до дома. Не раздеваясь, она легла на диван и свернулась калачиком. Ее сознание все еще не могло смириться с тем, что Юрочки больше нет и никогда не будет.
Она вспомнила по-летнему теплый и солнечный день, когда они встретились с Юрием впервые. Он тогда зашел в кабинет с маленьким мальчиком на руках. Ольга почему-то сразу решила, что Юра — его отец. И только позднее выяснилось, что Олежка — Юрин племянник. По пути в процедурный кабинет Юра шутил насчет того, что если медиками работают такие красавицы, как она, то красота и впрямь спасет мир.
В последующие дни Оля ловила себя на том, что думает о нем. Ей хотелось увидеть его, и она с нетерпением ждала, когда мальчик снова появится у врача. Но ее постигло разочарование, потому что Олежка пришел в сопровождении мамы. С той минуты Ольга запретила себе думать о Юрии, и жизнь ее потихоньку вошла в прежнюю колею.
Каково же было ее изумление, когда спустя две недели она увидела его на крыльце поликлиники. Он стоял под козырьком здания, а на асфальте прыгали крупные капли дождя. Правда, дождь был каким-то медленным и редким, словно ему было лень идти, и он зевал на ходу. Временами проглядывало солнце, и желтые листья каштана, растущего возле крыльца, казались облитыми чистым расплавленным золотом.
— Здравствуйте, Оля, — с искренней улыбкой сказал мужчина ее мечты.
— Что-нибудь с Олегом? — встревожилась она.
— С Олегом все замечательно, — ответил он, по-прежнему улыбаясь.
— А что же вы здесь тогда делаете? — спросила она и почувствовала, что заливается краской до самых корней волос.
— Жду вас, — просто ответил он.
— Но зачем? — Она пыталась разглядеть ответ в его мягко светящихся коричневатых глазах.
И тогда он сказал ей о билетах на концерт в филармонию. Ольга не была любительницей симфонической музыки, но уговаривать ее Юрию Ставрову долго не пришлось. В конце концов какая разница, куда именно они пойдут, главное, что он будет рядом. Когда она согласилась, он подвел ее к своему автомобилю, и Ольга на несколько мгновений впала в ступор. Это была не «Лада Калина» и не другая скромная отечественная машина, как ожидала Ольга, а дорогущий немецкий джип, вот только его названия Ольга тогда не знала.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал тем временем Юрий, открывая перед ней дверь.
Она забралась в салон и затаила дыхание.
До того как в зале погас свет, Ольга чувствовала себя довольно скованно. Несмотря на то что она всю жизнь прожила в этом городе, в филармонии ей не довелось побывать ни разу. Она ходила на концерты знаменитостей, любила популярных певцов, но серьезная музыка прошла мимо нее. Или это сама Ольга прошла мимо классической музыки.
— Вы любите Моцарта? — тихо спросил Юрий и взял ее руку в свою.
Ольга почувствовала, как сердце ее подскочило, словно неожиданно испуганный ярким светом заяц, и забилось быстро-быстро. Потом она поняла, что он ждет ее ответа, и нерешительно кивнула, не задумываясь о том, видит ли он ее кивок в полумраке.
В ее памяти ожили страницы года два назад прочитанного романа Дэвида Вейса «Возвышенное и земное» о жизни Моцарта и о людях, его окружавших.
— Маленький Моцарт играл перед австрийской императрицей Марией-Терезией, матерью Марии-Антуанетты, — проговорила она и заметила в темноте, как дрогнули в улыбке его губы.
«Кажется, он принимает меня за дурочку», — промелькнуло в ее голове.
— Да, он действительно выступал перед императрицей, но, — Юрий сделал паузу и слегка сжал руку девушки, — счастья это ему не принесло.
Ольга никак не могла сообразить, что же ей сказать в ответ, но тут зазвучала музыка, и отвечать уже было не нужно. Однако, помимо собственной воли, она произнесла:
— А после концерта маленький Моцарт запрыгнул на колени Марии-Терезии, обнял ее и поцеловал.
И снова на губах Юрия появилась едва заметная усмешка, но головы он не повернул. Ольга подумала, что, может быть, он и не слышал ее слов, полностью погрузившись в музыку. Концерт тянулся довольно долго, но Ольга не жалела об этом, наслаждаясь тем, что Юрий сидит рядом с ней.
Ставров и впрямь был погружен в музыку, а Ольга — в свои ощущения. Она замечала малейшие изменения на лице Юрия и впитывала в сердце все нюансы его переживаний. После того как смолк последний звук и зажегся свет, он еще не сразу вернулся в реальность из мира Моцарта. И лишь когда его взгляд упал на Ольгу, он встрепенулся, как птица, разбуженная первым лучом вешнего рассвета, и, улыбнувшись, спросил:
— Вам понравилось?
— Очень! — искренне выдохнула Ольга.
И он не мог не поверить ей. В салоне автомобиля, она наконец поняла, что сказка закончилась и сейчас он отвезет ее домой. Расставаться совсем не хотелось, но что поделаешь…
Из печального раздумья Ольгу вывел голос Юрия:
— Вы сильно торопитесь? — спросил он.
— Ничуть! — вырвалось у нее непроизвольно.
— Вот и замечательно, — улыбнулся он, — я тоже сегодня никуда не тороплюсь, поедемте в «Нептун».
— В «Нептун»? — растерянно переспросила она.
— Вам не нравится этот ресторан?
— Нравится, — ответила она слишком быстро, а про себя подумала: знать бы еще, как он выглядит. И неловко пробормотала вслух:
— Но я одета совсем не для ресторана.
— Ничего страшного.
— Может быть, лучше в какое-нибудь кафе? — робко предложила она и хотела добавить — не слишком дорогое, но вовремя прикусила язык.
— Можно и в кафе, — покладисто согласился Юрий, — а в «Нептун» отправимся в следующий раз.
При его словах о следующем разе у Ольги сладко защемило сердце. Ставров тем временем, вероятно, поняв Ольгино замешательство перед дорогущим рестораном, остановил машину возле довольно скромной кофейни «Старая мельница».
Они облюбовали столик возле окна и пили кофе с ванильными булочками и хрустящим ореховым печеньем. В кофейне царил полумрак, на столиках горели свечи, нарисованные на стенах языки огня, казалось, тихо колыхались. Иллюзию движения пламени создавала искусно запрятанная подсветка.
Было уже далеко за полночь, когда он отвез ее домой, проводил до квартиры, едва коснулся губами пальцев ее левой руки и, прошептав «До завтра», быстро сбежал по лестнице.
Ольга слышала, как стукнула дверь подъезда, завелся и отъехал от дома автомобиль. А она все стояла перед дверью своей квартиры и чувствовала на своей руке прикосновение сухих горячих губ. Еще никто и никогда не целовал ее рук. Она очнулась, когда в квартире напротив пару раз сонно гавкнула болонка Бася. Только тогда Ольга открыла дверь и переступила через порог. Потом она сидела на кухне и пила чай. Полная луна с любопытством заглядывала в окно.