С веранды доносится скрип кресла-качалки, потом шаги.
Кто это? Влад или Сашка?
Голосов не слышно.
«А вдруг Козловский начнет разбираться с Макаровым?» – обжигает голову мысль.
Я бегу к окну, но в темноте ничего не удается разглядеть. Тогда выскакиваю на балкон. Отсюда обзор лучше, с трудом, но я вижу Влада, который шагает по дорожке в сторону, противоположную от озера.
Тревога, проснувшаяся внутри, гонит меня опять на пляж. Здесь тихо, но очарование ночи уже не трогает меня, сейчас хочется загнать Сашку в комнату, чтобы эта поездка не превратилась для всех в кошмар.
Я на цыпочках подкрадываюсь к шезлонгу. Свет луны падает на лицо Макарова. Он укутался в плед и спит. Сажусь на край рядом, будить неловко, и невольно любуюсь мужественными чертами. Разлет черных бровей, прямой нос, длиннющие ресницы, четкая форма губ – и как я раньше не замечала этой убийственной привлекательности?
«Черт! Ну почему у него такие красивые губы?» – отчаянно трясу головой, прогоняя шальную мысль. Вспоминаю поцелуй за столом, свои ощущения и старательно гоню прочь картинку. Но палец сам уже тянется к Сашкиному рту, я будто в наваждение окунаюсь.
– Ты что делаешь? – Макаров открывает глаза. – Попробуй только прикоснуться ко мне!
Я замираю на миг, а потом быстро целую его в губы. Тут же откидываюсь, но Сашка хватает за локти и притягивает к себе. Он резко выпрямляется, приподнимает меня и сажает к себе на колени. Я не сопротивляюсь, просто не могу, одурманенная голова не соображает, мыслей нет, только испепеляющее желание сейчас, именно в этот момент, быть рядом с Макаровым.
Мы целуемся долго, страстно, с упоением. Я вся отдаюсь новым эмоциям, обнимаю Сашку, провоцирую.
– Ой!
Это его пальцы холодят мою пылающую спину. В какой момент они забрались под куртку, под футболку, я даже не заметила. Наваждение мигом слетает, я утыкаюсь подбородком в плечо Сашки и замираю, чувствую, как дрожь бежит по телу, но не вскакиваю пугливо, как раньше.
Зато мысли в голове сходят с ума:
«Как далеко полезет его рука?»
«Мамочки, что происходит?»
«Я не могу этого сделать! Не могу!»
«О боже! Здесь разве можно этим заниматься?»
«Черт, на мне же простенькое нижнее белье! Кошмар!»
«И подарочек Ритки остался в номере. А как же без него?»
«А эт-то что? Неужели то самое?»
«Ужас!»
«А если он зайдет слишком далеко, то подумает, что я легкодоступная?»
Пальцы продолжают свое неспешное исследование спины. Сашка будто проверяет мою реакцию, уточняет границы дозволенного. Вот он цепляет застежку бюстгальтера, и я срываюсь, откидываюсь назад, еле удерживаю себя на месте. Паника захлестывает сознание.
Сашка смотрит на меня долгим, парализующим волю взглядом. Я тоже не могу оторваться от его глаз.
«Что я должна говорить? Скажи хоть что-нибудь!»
– Здесь холодно, – наконец глухо бубнит Сашка. – Пойдем в дом, Дюймовочка.
«В дом? Это случится там?» – взрывается мозг вопросами.
Но Макаров уже хватает меня за талию и рывком ставит на землю. Мы так и идем, держась за руки. И это не представление для Влада и Ритки. Это настоящее, то, что зарождается где-то внутри и требует немедленного выхода.
В комнате Сашка уходит в душ. Я начинаю метаться по номеру: то к тумбочке, вываливаю пакет с нижним бельем, не могу его раскрыть, пальцы дрожат. Потом вспоминаю о коробочке в мусорной корзине, бросаюсь к ней.
И вздрагиваю от странного скрежета: кто-то царапает по входной двери.
Адреналин мощной волной приливает к голове, сердце отзывается стуком, мышцы напрягаются, а в мозгу сиреной воет сигнал тревоги.
– Кто там?
– Это я.
Узнаю голос Влада, и облегчение мгновенно отзывается дрожью во всем теле.
Подкрадываюсь к двери.
– Чего тебе?
– Выйди, поговорить надо.
– Завтра поговорим.
– Поль, прошу, не ломайся!
– Не придумывай!
– Если не выйдешь, я сяду в машину и уеду, так и знай!
Я застываю с кулаком, занесенным над дверью ванной. Уедет? А как же мы? Бросит нас здесь, в лесу? Вот сволота!
Нет, выход, конечно, найдется, но все же… нельзя так с друзьями поступать.
Хватаю куртку и выскакиваю в холл.
– Ну ты и гад, Козловский! Ты меня шантажируешь?
– Приходится, – криво улыбается Влад.
Его глаза, окруженные темными пятнами, лихорадочно блестят, щеки провалились, рот превратился в тонкую нить. Мне стало его отчего-то жалко. Изменил мне с Риткой, но видно же невооруженным глазом, что она ему не нужна.
– Говори здесь.
– Не боишься, что Макаров выскочит или Ритка?
– У меня тайн от Сашки нет, – дерзко отвечаю ему.
– Давай выйдем, так будет спокойнее.
«Ага! Интересно, для кого?» – мелькает мысль, но не прислушиваюсь к ней, спускаюсь вниз, выхожу на веранду.
Ночной воздух пронизывает холодом, зябко ежусь. Еще полчаса назад тело горело от возбуждения, а сейчас мерзну. Смешно.
– Говори.
– Пойдем на берег, здесь нас могут услышать.
– И что? Ритка спит, Сашка в душе.
– Поль, не создавай проблему на пустом месте.
Я пожимаю плечами и шагаю вперед, но Влад тянет меня на боковую дорожку. Мы идем друг за другом. Я гадаю, что понадобилось бывшему от меня ночью. Влада не боюсь, хорошо его знаю, хотя… был один случай, о котором не хочется вспоминать.
* * *
На Восьмое марта он решил сделать мне сюрприз, пригласил к себе домой. Сначала все было мило: красивый стол, шампанское, цветы, подвеска в качестве подарка.
– Жаль, кулон не виден, – сказал Влад, надевая цепочку мне на шею.
Он стоял сзади и вдруг начал расстегивать пуговицы на блузке, одну, другую, третью. Я занервничала, но вытерпела. В конце концов, сколько еще буду носиться с невинностью? С Владом мы полгода, может, уступить ему? Все же лучше свой первый раз пережить с бойфрендом.
Такие мысли терзали мою голову ровно до того момента, когда его пальцы забрались в ложбинку между грудей.
– Что ты делаешь? – я ударила его по рукам.
– Полюшка, зайка, иди ко мне, – не услышал меня Влад.
Он был возбужден, взвинчен, дышал шумно, как паровоз. Красное лицо лоснилось потом, пальцы от возбуждения подрагивали. Ни разу я не видела его в таком состоянии, естественно, испугалась.
И мой страх будто уверенности ему придал: Влад схватил меня за талию и бросил на кровать. С его ростом и силой это как раз плюнуть, я даже охнуть не успела. Он прыгнул сверху, пытаясь подмять под себя.
– Зайка, иди ко мне! Хочу до трясучки!
Я мгновенно пришла в чувство, откуда-то появились силы: вцепилась зубами Владу в ухо и изо всех сил сжала челюсти.
– Ты спятила, идиотка? – заорал он, хватаясь рукой за голову.
– Еще раз… только посмей!
Я оттолкнула его, вскочила и побежала к выходу.
– Дура! – закричал он мне вслед. – Блаженная! Убирайся! Я бросаю тебя!
– Чт-о-о-о? Т-ты меня бросаешь? – от шока даже заикаться начала. – За что? Значит насилие, по-твоему, нормально?
– Я не хочу встречаться с такой зажатой девкой, как ты, – затрясся от злости Влад. Большой, красивый, он носился по комнате, зажав ухо, и между пальцами проступали капельки крови. На миг, всего лишь на миг, мне стало неловко.
– Прости, случайно вышло с ухом…
Но следующие его слова убили мою совесть наповал.
– Меня гормоны с ума сводят, а ты даже целоваться не умеешь!
– Что?
Меня будто ведром ледяной воды окатило. Я схватила со стола вазу с цветами и выплеснула ему в лицо, сорвала с шеи цепочку, отправила туда же. Убегая, так хлопнула дверью, что сзади что-то упало с грохотом. Лишь выскочив из подъезда, сообразила: упал гоночный велосипед Влада, висевший на стене.
Мы через неделю помирились, конечно. Влад извинился, сослался на гормоны, я тоже проревелась и оттаяла, любила этого идиота! Но неприятный след в душе остался.
* * *
И вот теперь давний случай всплывает в памяти, я напрягаюсь, оглядываюсь. Огни веранды остались позади, вокруг скрипят от ветра стволы деревьев, тьму рассеивает только цепочка фонариков, протянувшаяся вдоль дорожки.
Я разворачиваюсь лицом к Владу.
– Дальше не пойду. Говори здесь.
– Полюшка, зайка, давай уже помиримся, – его лицо теряется в темноте, но голос звучит жалко.
– Помиримся? Ты сам понимаешь, о чем говоришь?
Влад трогает меня за локоть, пытаясь притянуть к себе, я делаю шаг назад.
– Не могу без тебя, зайка.
Если бы он сказал эти слова еще неделю назад, если бы сказал! Я бы точно забыла обо всем, как забыла случай на Восьмое марта. Но теперь…
– Ты сам все разрушил. И вообще, это пустой разговор. Я сейчас с Сашкой.
– Поль, не смеши мои капидзоли. Поиграла с Макаровым в парочку, и ладно. Ты ему нужна, как собаке пятая лапа: развлекся и забыл. А я, так и быть, прощу тебя. Надеюсь, опыта набралась?
– А ты законченный мерзавец! Пропусти!
Я отталкиваю Влада и поворачиваю назад. И тут он прыгает ко мне, я отскакиваю, спотыкаюсь о корень, падаю спиной на мох. Влад наваливается всей тяжестью большого тела. Я чудом выворачиваюсь, вскакиваю на ноги, бегу, он догоняет, дергает на себя так сильно, что я стукаюсь носом о металлическую собачку куртки. Вскрикиваю от боли, хочу освободить руки, но бывший зажимает мой подбородок и жестко целует.
На миг задыхаюсь от неожиданности, с трудом отталкиваю Влада.
– А-а-а! Пусти! Помогите! – вырывается сиплый писк.
– Зря стараешься! Здесь никого нет, – он тяжело дышит.
Я хочу закричать и сразу захлебываюсь воздухом: Влад закрывает мой рот и нос ладонью и тащит в кусты.
Глава 16
Голову заполняет паника. Я бьюсь в его руках, торможу кроссовками, цепляюсь руками за ветки, а воздуха не хватает, перед глазами уже плывут мушки. Мы падаем. Тело взрывается болью.
– Ты все равно будешь моей! – шипит Влад куда-то в шею, обшаривая меня руками.
– Нет! Н-е-е-е-т…