– Стойте здесь, я сфотографирую, – Сашка поворачивается ко мне. – Полина, вспомни в деталях, как все было.
Он начинает щелкать камерой, а я оглядываюсь. Так, здесь мы стояли с Владом, а тут я споткнулась о корень. Но следов уже нет. Совсем. Их смыл дождь. Смотрю на остальных, они ждут от меня каких-то слов, а мне и сказать нечего.
– Об этот корень я споткнулась, упала на мох, – Сашка фотографирует. – Влад попытался навалиться, я выскользнула.
– Ужас какой! Вот мерзавец! – у Галины Николаевны лицо превращается в болезненную гримасу.
– Но сами видите, следов нет.
– Дальше! – требует Сашка.
– Влад дернулся, я ударилась носом о собачку куртки, – показываю всем царапину.
– Отлично, подними голову, – приказывает Сашка. – Паш, запиши: проверить собачку на наличие частиц кожи.
Я распахиваю удивленно глаза. Ничего себе! Да кто юнцу позволит проводить такое расследование. И с горечью понимаю: Макаров цепляется за соломинку.
– Саш, это все… нелепо, – говорю ему. – Никто нас не будет даже слушать.
– А мы попробуем защититься. Рассказывай.
– Ну, я вскочила, побежала, – боковым зрением увидела, как Пашка включил диктофон, и почувствовала себя на интервью, даже занервничала. – Влад бросился догонять. Схватил, потащил в те кусты.
– И ты не сопротивлялась? – ужаснулась администратор и зябко повела плечами. – Почему не кричала, не звала на помощь.
– Кричала, только он ладонью закрыл мой нос и рот, не дал даже вдоха сделать.
– Ни фига себе! – охнул Пашка. – Да по Козлу обезьянник плачет!
– Но я бороздила пятками по земле.
– Где? – Сашка осторожно раздвинул ветки, оглядывая землю.
И тут мы увидели след. Он был влажный, но все еще хранил форму по всей длине. Макаров сфотографировал все, что сумел. У меня в душе зародилась надежда. Может, и правда, что-нибудь удастся доказать.
От звука рингтона подпрыгиваю. На этот раз звонит папа.
– Полина, это безобразие! Где вы? Полчаса уже прошло.
Сашка выхватывает мобильник, включает громкую связь
– Иван Михайлович, можете выслушать меня спокойно. Я все объясню. Вокруг вас сейчас люди?
– Да.
– Уйдите куда-нибудь и просто слушайте, – на несколько секунд он делает паузу. – Мы вернулись в кемпинг за сбором доказательств.
– Каких? – в голосе папы звучит растерянность.
– Мы с Владом подрались, это правда, но, поверьте, причина была серьезная.
Сашка замолчал, переводя дыхание, словно сказанное далось ему с трудом. Но он не оправдывался, просто излагал факты.
– Я слушаю внимательно, – напомнил о себе отец.
– Козловский пытался изнасиловать Полину.
– Нет! Зачем ты сказал? – закричала я и дернулась к Сашке, он выставил перед собой руку, не подпуская к телефону.
На другом конце наступила мертвая тишина…
Я слушаю шумное дыхание отца и умираю от ужаса. Что теперь будет? Зачем Сашка это сказал?
«Свою шкуру спасает, – закрадывается подленькая мыслишка. – Ведь если в его спортивном клубе узнают…»
Не хочу так думать, но ничего не могу с собой поделать. Даже представить страшно, какие слухи поползут и по школе. Растаяла, дура, от его обаяния, а он ножом… в спину.
– Повтори, что ты сказал? – хрипло спрашивает папка.
Я настораживаюсь, превращаюсь в слух, представляю, что творится сейчас в его голове.
– Это была всего лишь попытка, не волнуйтесь, но хочу, чтобы вы об этом знали, – продолжает добивать отца Макаров. – Не понимаю, почему Козловский в больнице, но ночью он был вполне здоров и вменяем. Иван Михайлович, эта информация только для вас, но если на вас будут сильно давить родители Влада, подумайте, как ее лучше использовать. Мы с Полиной хотим подать встречный иск, а для этого нужны доказательства.
– Я тебя понял, Александр, – наконец отвечает папка. Его голос звучит по-деловому, и я с облегчением выхожу из ступора. – Может, позволите решать проблемы взрослым?
– Нет, здесь вопрос чести. Да и мы уже не дети.
– Ладно. Сколько времени вам надо на возвращение?
– Мы закончили, но администратор кемпинга согласилась нам показать видео с камер наблюдения, – Галина Николаевна сделала круглые глаза и покачала головой. – Поговорите с ней, пожалуйста.
Сашка сует мобильник в руки растерянной дамы. Он вообще действует решительно и смело, руководит всеми, не спрашивая совета и разрешения. Мы с Пашкой только успеваем переводить взгляд и охать.
И мои мысли плавно меняют направление. Я снова любуюсь своим парнем, чувствую себя защищенной и сильной.
Отец договаривается с Галиной Николаевной о ксерокопиях видео, чем здорово нам облегчает задачу.
– А ты нахал, паренек! – сердито возвращает телефон Сашке она. – Так и сделал меня свидетелем.
– Простите, но при выживании все средства хороши. Я не хочу рыдать в сторонке и утирать слезы платочком. И еще, мы можем попасть в дом?
– А туда вам зачем?
– Пожалуйста.
– Чего там ему надо? – шепотом спрашивает Пашка.
Он, как и я, находится в шоке. Смотрит на Макарова восхищенными глазами, того и гляди завопит во все горло: «Виват, король, виват!»
– Не знаю, – пожимаю плечами я и бегу следом.
Сашка сразу поднимается в наш номер. Мы торопимся за ним. Он бросается к мусорному ведру и вытаскивает… Риткин «подарочек». Я вспыхиваю, чувствую, как запылали кончики ушей. Кидаюсь к нему, но он, ничего не объясняя, уже бежит вниз.
– Ну вы, дети, даете! – поражается администратор.
– Нет, вы неправильно поняли, – лепечу я. – Это не наше. Это Ритка…
– Завьялова? – ухмыляется Пашка. – Вот тихушница!
– Да, она принесла, сунула, я выбросила…
От смущения запутываюсь в словах и вылетаю пробкой из комнаты. Ну, Макаров, я тебе!
Но Сашки уже нет в домике. Он бродит по зоне барбекю, где валяется сброшенная на землю одноразовая посуда. В руках у него два пакета. Он быстро наклоняется, одним пакетом собирает стаканы и бутылку и кладет во второй.
– А это тебе зачем? – спрашиваю его.
– Отпечатки пальцев.
– Какие? После грозы ничего не осталось.
Сашка озадаченно смотрит на меня, на пакет в своей руке. Такое впечатление, что он несется, как скаковая лошадь и не может остановиться. Но он широко улыбается.
– Поль, никто и не собирается брать отпечатки пальцев. До этого, скорее всего, не дойдет.
– Почему ты так думаешь? – удивляется Галина Николаевна, когда мы уже садимся в машину.
– Все просто. Это один большой блеф. Никто же не знает, когда я собрал эти доказательства. Может быть, еще ночью, до дождя. Сейчас есть иск родителей Козловского, но они владеют только половиной правды. А когда узнают все, сомневаюсь, что будут рады. Попытка изнасилования – более серьезное преступление, чем драка.
– Ну, это смотря какие повреждения ты ему нанес.
Мы все замолкаем. Об этой стороне дела думать не хочется. Из курса ОБЖ я знаю, что последствия драки могут проявиться не сразу, но все равно не верю, что едва живой человек смог устроить бедлам в доме, да еще и доехать за рулем до столицы. Выглядит слишком невероятным.
В офисе мы просматриваем видео, но пользы от него мало. Камера висела в комнате на первом этаже, но утром кто-то ее закрыл. Вторая была на столбе во дворе, но она засекла только мирные моменты: мы с Владом идем по дорожке, через пятнадцать минут там же бежит Сашка, потом мы возвращаемся втроем.
Но Макаров радостно хлопает себя по бедрам.
– Отлично!
– Что?
– Козловский шагает на своих двоих, это и есть доказательство.
– А ведь верно, – Галина Николаевна смотрит на Макарова. – Голова у тебя, парень варит. Не хочешь податься в детективы?
– Он спортсмен, – я беру Сашку за руку и заглядываю в глаза. – У него большое будущее.
– Теперь я понимаю ваше рвение и желание доказать свою правоту.
Мы расстаемся лучшими друзьями, обмениваемся телефонами и наконец едем обратно в столицу. Пашка ведет машину, но нет-нет, да и поглядывает на нас. Возбуждение от расследования проходит, наступает реакция. И чем ближе мы подъезжаем к дому, тем тяжелее становится на душе.
Гайдин паркуется во дворе моего дома.
– Бро, я тебя подожду, – говорит он Сашке.
– Не надо. Встретимся завтра в школе.
– А вдруг тебя… того… в обезьянник. Или батя разойдется.
– Что? Что? – встряхиваюсь я и выскакиваю вперед, чтобы видеть Сашкино лицо. – Что может сделать твой отец? Избить?
Новая порция адреналина поступает в кровь.
– Успокойся, батя не такой, – смеется Макаров. – Гном, пока. Не боись, все будет путем.
У моей квартиры мы останавливаемся, переводим дух. Сашка крепко берет меня за руку.
– Готова?
– Д-да.
– Господи, Полька, пальцы, как ледышки.
Он дует горячим воздухом, а у меня мурашки бегут по коже. Я отстраняюсь и нажимаю на кнопку звонка.
За дверью слышатся быстрые шаги, и она распахивается.
Глава 20
Я рефлекторно прячусь за спину Сашки. Такой страх я не испытывала уже давно. Неизвестность, помноженная на ужас, – та еще гремучая смесь.
Но Макаров успокаивающе пожимает мои пальцы и спокойно смотрит на папку, открывшего дверь.
– Здравствуйте, Иван Михайлович, – говорит Сашка, и тут его голос чуточку дает петуха.
Волнуется? Заглядываю в лицо. Точно, волнуется. Я так привыкла за последние сутки опираться на бывшего врага, что совсем не думаю о его чувствах.
– Проходите.
Папа на меня не смотрит, плохой знак. Опять ныряю за спину к Сашке. Мы раздеваемся в прихожей, еще не видим гостей, но по голосам я понимаю: у нас сидит несколько человек. Я глубоко вдыхаю и вхожу в гостиную. Действительно, на диване пристроились моя мама и Евгения Ивановна, мать Сашки, в креслах и на стульях – незнакомые люди.
– Явились! – вскакивает со стула женщина с красным лицом.
Ее глаза лихорадочно блестят, пальцы сжаты в кулаки. Я догадываюсь, что это мать Козловского, и испуганно вжимаю голову в плечи. Неужели у Влада все так плохо?