– Я хочу поехать, – решает Влад. – Будет что вспомнить.
– Куда тебе? Еще даже гипс не сняли, – вскрикивает Ритка.
– Это же отлично! Зато грести не заставят.
– Да, Владислав, – соглашается с Ритой классуха. – Посоветуйся с родителями.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Идя домой, я еще кручу в голове предложение Марины Николаевны, но вскоре тревога вылетает из головы и сердца, словно ее и не было. Вечер предстоит хлопотный: нужно сделать прическу, отгладить коричневую школьную форму, примерить кружевной фартук. Мы с девчонками решили, что на последний звонок оденемся в стиле семидесятых годов.
– Ой, – вскрикиваю я уже у подъезда. – Ленты!
– Что ленты? – останавливается Сашка, мы теперь с ним неразлучны.
– Забыла купить.
– Вот тетеха!
– Я не тетеха! – надуваюсь я как мыльный пузырь.
– А как тогда твоя забывчивость называется?
Он обнимает меня за талию и тянет к торговому центру. Пару часов мы бродим там просто потому, что нам хорошо и спокойно вместе. Можно болтать о пустяках, не стесняться немного поехавшей косметики на лице и отсутствия помады на губах.
– Саш, тренер сказал уже, какой вуз тебя берет? – вспоминаю вдруг я.
– Вуз не может меня взять без результатов экзаменов, но дополнительные баллы я получу.
– Ой, не тяни! Говори уже!
Я подпрыгиваю на месте от нетерпения, заглядываю Сашке в глаза, а он намеренно тянет резину, все больше разжигая мое любопытство.
– Ну… как сказать… надо подумать…
– Я тебя сейчас стукну, Макаров!
Я замахиваюсь на Сашку, но он перехватывает мой кулак и смеется.
– Что ты можешь сделать этой крохотной ладонью, Дюймовочка?
– Сашка!!!
– Ладно, ладно! Представители всех вузов дают мне дополнительные баллы. Нужно только сдать ЕГЭ и выбрать универ самому.
– Ого! Да ты у меня… звезда!
– По-другому и не живем!
В приподнятом настроении мы возвращаемся домой. Упоительно пахнет сиренью, совершенно не хочется расставаться. Сашка срывает одну кисть, вставляет ее в волосы и притягивает меня к себе. Я слышу, как он шумно пыхтит, вдыхая аромат, а в голове пульсирует лишь одна мысль: «Как я раньше жила без него? Как? Где были мои глаза?»
Я поглядываю на Сашку снизу вверх, и он мне кажется верхом мужественности и красоты.
– Ты сейчас как греческий бог, – вырывается изо рта.
– Дюймовочка, у тебя крыша поехала? – целует меня в макушку Сашка.
– Я не хочу идти домой.
– Тогда пошли ко мне.
– К тебе? Зачем? – внезапно пугаюсь, во рту пересыхает.
Сразу всплывает мой безумный сексуальный сон: я и Сашка. Он медленно снимает футболку, а я смотрю на кубики его живота и сглатываю слюну. И желание разгорается во всем теле.
– Ну ты же не хочешь домой.
– Ох!
– Ты чего, Полина? – Сашка поднимает мой подбородок, быстро оглядывается и целует меня в губы.
– Что делаешь? Вдруг увидят?
– И пусть.
Но поцелуй мгновенно отрезвляет меня, вспоминаю о форме, прическе и последнем звонке.
– До завтра, – посылаю Сашке воздушный поцелуй и открываю дверь своей квартиры.
– Утром жду в арке.
Весь вечер я кручусь перед зеркалом, напеваю и танцую. Родители только переглядываются и улыбаются. Особенно радуется мама. Еще бы, недавно она снимала меня с подоконника и успокаивала, а сейчас перед ней совсем другая дочка.
Заснуть долго не могу, вернее, Сашка не дает. Мы болтаем по телефону, по видеосвязи, сто раз желаем друг другу спокойной ночи и болтаем дальше. Утром чуть не просыпаю, вскакиваю и начинаю носиться по дому, как безумная.
В результате вылетаю из квартиры растрепанная, с белыми лентами в руках.
– Так и думал, – качает головой Сашка. – Иди сюда.
Он заплетает мои волосы и завязывает банты. А мне чертовски приятно, когда его пальцы, как крылья бабочки, случайно задевают шею. Мурашки бегут по спине от этих прикосновений. Это как аванс, как обещание чего-то важного и трепетного.
Последний звонок пролетает в одно мгновение. Мы дарим учителям цветы и сувениры, запускаем в небо воздушные шары, а когда на школьной уличной площади танцуем последний вальс, плачем, не сдерживая слез.
Потом гуляем по парку, и на дорожках встречаем выпускников из других школ. Всюду праздничная атмосфера, огни, салюты и цветы. На знакомую фотозону набредаем случайно. Здесь по-прежнему много парочек. Все фотографируются на память.
– Хочешь? – спрашивает Сашка.
– А нам надо что-то кому-то доказывать? – смеюсь я.
– Нет, я знаю, в ближайшие годы точно не дам тебе спокойно дышать, – я оглядываюсь, Сашка дергает меня к себе и продолжает: – И смотреть на других парней тоже не дам! Так и знай!
– Все, домой. Завтра рано вставать. Пошли? – губы сами расплываются в счастливой улыбке.
– Давай…
А наутро мы выезжаем на сплав.
Глава 26
Я просыпаюсь рано от того, что по оконному стеклу барабанит дождь. И первая мысль – сплав отменится. Разочарованием заполняется душа: очень хотелось развеяться перед ответственным рывком, провести время с Полиной.
Сон не идет, кручусь, терзаю руками подушку. Даже не думал, что завертится все у нас под конец учебного года. Полинка была раньше такой далекой, такой неприступной, а тут словно ледяная корка с нее спала, и стала моя Снежная Королева милой девчонкой, немного капризной, немного растерянной и сомневающейся, но бесконечно преданной нашей дружбе и любви.
Да, любви, не знаю, как у других, но меня полностью охватило это чувство, желание быть рядом с ней, касаться ее, оберегать переполняет настолько, что иногда забываю о себе. Если бы не настойчивость Полины и Степаныча, начал бы прогуливать тренировки. Точно бы начал! Вчера, например, пропустил занятия в тренажерке.
И тут же успокаиваю себя: вчера был последний звонок, простительно и прогулять зал. Поглядываю на часы: минутная стрелка движется как черепаха, не спеша. Я подгоняю ее взглядом, но она, зараза, не реагирует.
Тогда встаю, проверяю сложенную с вечера сумку. Так, сменная одежда, обувь, мыльно-рыльное, столовые приборы, налобный фонарик… Кручу его в пальцах: нужен или нет? Откладываю в сторону, при современных гаджетах такие вещи перестают быть предметами первой необходимости.
Секунду думаю и бросаю фонарик в сумку, он освободит руки в случае непредвиденной ситуации. Сразу вспоминается кемпинг, где я был не готов к пакостям Влада и чуть не попал впросак, не имея связи, денег и возможности защититься.
Что еще?
Под порывом ветра капли выстукивают барабанную дробь по стеклу. Я вздрагиваю: дождевик! Где же он? Нахожу его в темной комнате. Взгляд натыкается на скотч, добавляю к нему ножницы и большую поролоновую губку. Эти вещи пригодятся, если лодка вдруг наткнется на подводный сучок и даст течь.
В углу стоит свернутый в трубочку туристический коврик, смотрю на него и гадаю, тащить с собой или нет. Ночевать мы будем на турбазе, не в палатках, вроде бы без него можно обойтись. Оставляю его скучать дома, а вот хобу прихватываю, наверняка у Полины ее нет, будет на чем сидеть в лодке.
Я еще не знаю, как нас распределят по плавсредствам, мы поплывем на каноэ или катамаранах, но уверен в одном: Полина будет рядом со мной, не отпущу ее руку ни на миг.
Рука! Черт! Перчатки!
Вытаскиваю сразу две пары, наверняка Полина о них даже не вспомнит и натрет свои нежные ладони о весла.
Хотя… кто ей даст грести? Уж точно не я.
Термос тоже пригодится: после сплава хорошо выпить горячего чаю. Отношу его в кухню, ставлю на огонь чайник. Мама выходит из спальни, трет сонные глаза.
– Сань, ты вообще не ложился, что ли?
– Не переживай, просто проверяю, не забыть бы чего.
– Стараешься за двоих? – смеется мама, а я краснею.
Нет, не спалось ей! Я и сам могу себе бутеры сделать. Сейчас начнет допрос. И точно, мама сразу спрашивает:
– А Влад поедет с вами?
– Да. А что?
– Ничего. Просто опасный человек, вдруг снова что-нибудь выкинет.
– Мам, Козловский не дурак, не станет он вредить нам и себе перед экзаменами. Всем же будет понятно, откуда у неприятностей ноги растут.
– И все же мне как-то неспокойно…
– Не начинай, прошу!
Я сердито режу колбасу, бросаю ее на широкие куски хлеба, ну вот, отличное настроение мигом испаряется в открытую форточку.
– Сань, – мама застывает на середине кухни с бутылкой молока в руках, словно не помнит, зачем ее достала из холодильника. – Может, вы с Полиной останетесь? Ну, проживете вы без этого сплава. Отец вернется из командировки, свозит вас.
– Мам, ты не понимаешь, вчера мы прощались со школой, а сегодня прощаемся друг с другом.
– Будет еще выпускной бал.
– Это совершенно не то, во время бала школа прощается с нами.
– Ой, развел философию! И когда ты у меня таким умным стал?
Мама подходит и гладит меня по плечу, тянет на себя, чтобы поцеловать, я отстраняюсь.
– Что ты меня, как малыша, – ворчу сердито, а у самого глаза щипать начинает. – Где у тебе контейнеры для бутеров?
– Возьми отцовскую флягу для воды, – советует мама, – повесь ее на ремень.
– Ты меня будто в тайгу собираешь, – смеюсь в ответ и целую ее в щеку. – Мы же на турбазе будем, вода, еда, ночевка – все нам обеспечено.
– Так-то оно так…
Мама опускает руку с фляжкой, я забираю тяжелую баклажку из нержавейки. Не хочу обижать ее, если не понадобится, оставлю на турбазе.
Мы завтракаем молча. Мама еще несколько раз вскидывает голову, будто хочет что-то сказать, но проглатывает слова. Чувствуется, как ей не хочется отпускать меня на сплав, но я уже не ребенок, скоро, возможно, вообще уеду из дома. Мама пока еще не знает, что мы с Полиной договорились поступать вместе, а она поглядывает на вузы Санкт-Петербурга.
– Ну, я пошел, меня Полина ждет.
Топчусь у выхода: и выйти не могу, и остаться тоже. Ненавижу прощания, особенно с родителями.
– Сань, может, останешься? – в голосе мамы слышатся слезы.