Вся эта история звучала крайне неубедительно. Сержант Эббот, сидевший немного позади миссис Андервуд, позволил себе вопросительно приподнять бровь. Лэмб нахмурился и сказал:
— Значит, вы так и не увиделись с мисс Роланд?
— Нет, так и не увиделась.
Он помолчал, словно взвешивая все, что только что услышал, а затем спросил напористо и жестко:
— Зачем вы хотели с ней повидаться?
— О… ничего особенного…
— Речь, случайно, шла не о письме?
Лэмб пошарил в бумагах, лежавших перед ним на столе, достал сложенный пополам листок и наклонился к ней. Один уголок листка был оторван. Миссис Андервуд судорожно вцепилась в ручки кресла и смотрела на письмо как завороженная.
Лэмб медленно развернул листок бумаги.
— Письмо подписано: «Мейбл Андервуд». Это ведь вы написали его, не так ли? Отсутствует крохотный клочок бумаги. Никакого обращения, начинается оно со слов: «Я не могу сделать то, что вы просите. Это совершенно невозможно. И мне не следовало посылать вам что-либо еще тогда, в первый раз, но вы обещали все уладить и больше не обращаться. Давать вам деньги я больше никак не могу, иначе муж узнает». Ну а внизу ваша подпись. А тот оторванный клочок, на нем тоже было что-то написано?
Она кивнула.
— И вы помните, что именно?
Миссис Андервуд тихо выдохнула:
— Я написала: «У меня нет больше денег».
Лэмб перегнулся через стол, уперевшись в него локтями.
— Мисс Роланд вас шантажировала?
— Я… я не знаю.
— Как это вы не знаете? Вы же посылали деньги!
— Я не знала, что это мисс Роланд. А письмо отправила почтой.
— Может, дадите мне адрес?
Фрэнк Эббот записал адрес в блокнот.
— Это тот самый адрес, по которому вы отправили и первое письмо с деньгами в конверте?
— Нет, там адрес был другой.
— Тогда и его дайте мне, пожалуйста.
Она продиктовала адрес, не в силах сопротивляться, покорно отвечая на все вопросы. Отчаянный страх сменился глубокой апатией. Бесполезно, ее письмо у них… она должна отвечать. Диктуя второй адрес, она не заметила, как Лэмб и Эббот обменялись быстрыми выразительными взглядами. А затем Лэмб спросил:
— Можете назвать дату первого письма, в конверт которого, насколько я понимаю, были вложены деньги?
Еще один неприятный вопрос. Она с трудом выдавила:
— Да… Я не знаю… Я послала деньги… А вот дату… точно не помню. Это было полгода назад… весной.
— И сколько же денег вы послали?
— Пятьдесят фунтов.
— И какое-то время от шантажиста не было ни слуху ни духу?
— Нет. Вплоть до недавнего времени… на прошлой неделе.
Она рассказала им, как писала письмо и отправляла по почте.
— Но как вы узнали, что ваше письмо попало к мисс Роланд? — спросил Лэмб.
Всякое сопротивление бесполезно. Придется отвечать.
— Просто я увидела его… у нее в сумочке.
— Может, объясните более подробно, миссис Андервуд?
Еще один тяжкий вздох.
— Это было в понедельник вечером… ну, когда мы играли в бридж у Уиллардов. Она открыла сумочку достать сигарету, и я увидела там письмо.
— Вы уверены, что это было именно ваше письмо?
— Нет, не уверена. Просто подумала, что это оно и есть. Но точно не знаю…
— Итак, вы решили подняться к мисс Роланд, чтобы выяснить, находится ли ваше письмо у нее, так?
— Да. Но я с ней так и не увиделась. Передумала.
— Почему?
Миссис Андервуд попыталась собраться. Она не сказала им, что нашла оторванный уголок письма на полу в своей спальне, и это с виду малозначительное обстоятельство помогло сохранить присутствие духа. Она удержалась, не выдала своей тайны. От осознания этого она немного успокоилась и ответила:
— Да просто потому, что не была уверена. Поднимаясь в лифте, думала, что смогу объясниться с ней, но когда оказалась на площадке перед дверью в ее квартиру… как-то не хватило духу позвонить. Подумала, что попаду в неловкое положение, если войду и заявлю это, а потом окажется, что письмо вовсе не мое. Я стала спускаться вниз, но тут мне вновь стало казаться, что это было мое письмо и надо вернуться и прямо спросить ее об этом. Но все никак не могла решиться, сомневалась. И это правда.
Они давили на нее, но она не сдавалась, продолжая держаться этой версии. Да, она приложила палец к звонку, но так и не позвонила. Она не входила в квартиру номер восемь, не видела Каролу Роланд и не говорила с ней.
В конце концов Лэмб ее отпустил. Она вернулась к себе, насмерть перепуганная, и сразу же позвонила мисс Мод Сильвер.
В трубку кашлянули, затем послышался добрый, но преисполненный решимости голос:
— Мисс Сильвер у аппарата!
— О, мисс Сильвер… у меня ужасные неприятности… просто кошмарные! Даже не знаю, что и делать. Вы обещали помочь мне, помните?… Это миссис Андервуд… и я тогда сказала, что не знаю, как справиться с ситуацией… но теперь это просто необходимо!.. Для Годфри все это… будет ужасным потрясением, если я окажусь… замешанной… в этом деле… Я понимаю, почему они мне не поверили… хотя готова поклясться, что говорила правду… чистую правду!..
— В каком деле, миссис Андервуд? — резко перебила ее мисс Сильвер.
Мейбл Андервуд понизила голос до дрожащего шепота:
— Ее… она убита… О, мисс Сильвер!
— Кто? — спросила мисс Сильвер.
— Девушка, о которой я вам говорила… та, у которой было мое письмо… Карола Роланд.
— Господи Боже!
И тут миссис Андервуд начала выплескивать все, что накопилось у нее на душе, но мисс Сильвер решительно ее остановила:
— Не советую сейчас распространяться на эту тему. Я приеду к вам, тогда и поговорим.
Глава 27
В квартире на верхнем этаже Лэмб, хмурясь, просматривал сделанные Эбботом записи.
— Да, неправдоподобная история, — пробормотал он. — И она была страшно напугана. Интересно, из-за чего ее шантажируют? Но чем бы оно там ни было… она боится, что это выплывет наружу. При шантаже так всегда.
Фрэнк Эббот произнес ровным, безразличным тоном:
— Но письмо было в сумке, там, где она его видела. Если она убила Каролу, чтобы вернуть его, то почему не забрала?
Лэмб кивнул. Фрэнк был сообразительным парнем — какое-то время он считал его даже слишком сообразительным, — но в целом развивался в правильном направлении. Хороший парень, если бы не одно «но» — всегда хотел быть на шаг впереди начальства. Ветер в голове — вот чего он должен опасаться. Ветер в голове и желание быть умнее других. Лэмб был свидетелем: немало хороших парней испортил именно такой подход к делу — взлетали высоко, зато потом падали низко. И когда возникала необходимость, он, не колеблясь, читал им мораль. Но в данный момент ему было не до того.
— Я вовсе не думаю, что это ее рук дело. Но отрицать, что мотив и возможность были, просто глупо. Не слишком хорошая возможность, но все же. На мой взгляд, майор Армитейдж — более подходящая кандидатура.
— Она была жива еще пятьдесят минут после ухода Армитейджа. Но разумеется, он мог вернуться.
— Белл видел мужчину, выходившего из дома в восемь тридцать. На большом бокале, том, где виски с содовой, отпечатки мужских пальцев. До того как ее убили, у нее в гостях был мужчина, и, возможно, Белл видел именно его. Повторяю, возможно. Его мог видеть входящим или выходящим и кто-то другой. Он мог быть убийцей, мог быть майором Армитейджем. Ведь тот был помолвлен с мисс Андервуд, Карола Роланд пыталась его шантажировать. Мало того, похоже, именно она шантажировала и миссис Андервуд. Таким образом, семейство Андервудов имеет самое непосредственное отношение к делу, верно?
Фрэнк Эббот кивнул.
— Этот адрес, который дала миссис Андервуд, тот, на который она посылала деньги… Я видел, вы это отметили.
Лэмб кивнул в ответ.
— Тот самый, который использовали при шантаже в том деле в Мейфэре. Адрес по месту проживания, разумеется. Тогда мы взяли только Смитсона, просто не повезло дурачку, но я готов на спор съесть собственную шляпу — в том деле он действовал не один. Слишком глуп и необразован для этого. Нет, сдается мне, там был главный, его наставник. Он успел смыться и оставил Смитсона расхлебывать историю. Так, дай-ка вспомнить… было это около полугода назад, что вполне соответствует времени, когда миссис Андервуд послала свои пятьдесят фунтов. Конечно, чисто теоретически два разных шантажиста могли использовать один и тот же адрес, но мне нужны железные доказательства, чтобы я в это поверил. И теперь я подумываю: уж не мисс ли Роланд была в том деле главным преступником, который ускользнул от нас сквозь пальцы? Похоже на то…
Фрэнк Эббот глянул поверх головы своего начальника и заметил:
— В таком случае у многих людей мог быть мотив прикончить ее.
В этот момент в дверь постучали, и в гостиную вошел сержант Кёртис — темноволосый молодой человек в очках в роговой оправе, так и излучающий усердие и энтузиазм. Он обошел все квартиры, поговорил с каждым жильцом и принялся в деталях докладывать о результатах:
— Квартира номер один, сэр. Миссис Мередит, престарелая леди… глухая… практически беспомощная. Ее компаньонка, мисс Крейн. Служанка, Элен Пейкер. Обе среднего возраста. Утверждают, что за весь день ни одна из них не выходила из дома, за исключением мисс Крейн, — та дошла до почтового ящика на углу и обратно. По ее словам, это было между восемью тридцатью и восемью сорока пятью. Сказала, что никого не встретила, кроме мисс Гарсайд, проживающей в квартире номер четыре, та поднималась из подвала. Разговоров с ней не вела.
Квартира номер два — миссис и мисс Лемминг. Миссис Лемминг проводила время с друзьями, была в гостях до семи вечера. Мисс Лемминг выходила и вернулась домой в шесть двадцать, но вскоре, в шесть тридцать пять, вышла из своей квартиры и зашла ненадолго к мисс Андервуд в квартиру номер три.
Квартирой номер три занимался сержант Эббот.
Квартира номер четыре — мисс Гарсайд. Во время первого захода там никто не отозвался, и я вернулся туда, побеседовав с жильцами из квартир пять и шесть. На этот раз мисс Гарсайд меня впустила. Сказала, что выходила за покупками. Мне это показалось странным, я заметил, что она завтракает в столь позднее время. Сказала, что никуда не выходила весь вчерашний день и потому не может знать о перемещениях не только мисс Роланд, но и всех остальных жильцов. А когда я заметил, что мисс Крейн видела ее выходящей из подвала между восемью тридцатью и восемью сорока пятью, она лишь отмахнулась и сказала: «А, это! Да, я спускалась сказать Беллу, что у меня не работает кран».