Андрей про себя оценил попытки следователя оправдать Марину, подумав, что если все перейдет в официальную плоскость, наверное, это будет лучший вариант. Хотя в идеале лучше вообще девушку не показывать следователю. Но как об этом договориться? И стоит ли договариваться? Может, просто отправить Марину обратно в Питер? Отправить обратно – а что это даст? Ведь у следствия есть видеозапись с ней и сейчас два варианта развития событий. И оба зависят не от принятого им решения, а от того, выйдет ли потерпевший из комы или жизнь в нем будет постепенно угасать. «Если все будет хорошо, – продолжал про себя размышлять Андрей, – тогда нужно сотрудничать не со следствием, а договариваться с парнем».
Второй вариант, о котором даже думать не хотелось, был самым плачевным и не оставлял шансов никому. В случае, если молодой человек не выйдет из комы или чего хуже – умрет, все договоренности со следователем аннулируются: ему нужен будет убийца. И, похоже, господин полицейский не исключает такого развития событий, а, наоборот, предвидя это, пытается скорее установить контакт с Мариной как с потенциальной убийцей. Сейчас, пока потерпевший жив, никто не даст ордер на арест девушки, но сидеть на месте и ждать Андрей не хотел. Прежде чем о чем-то договариваться – нужно все взвесить. А пока нужно было успокоить следователя, пообещать сотрудничество, постараться усыпить его бдительность.
– Константин Сергеевич, будьте уверены: сделаю все, что от меня зависит. Если эта девушка находится на нашей территории, мы обязательно найдем. Меня, как человека непосредственно связанного с медициной, волнует состояние этого мужчины. Может быть, пока мы ищем девушку, сконцентрировать внимание на его здоровье и помочь ему выкарабкаться! Поверьте, у военных врачей больше шансов справиться с отравлением или с чем-то там ещё, чем у гражданских.
– Спасибо большое за предложение, но военному ведомству лучше не отсвечивать сейчас рядом с потерпевшим. Неизвестно, о чем мы с Вами договоримся и как все пойдет, – а Вы там уже примелькаетесь. Могут заинтересоваться Вашим рвением, нас же тоже контролирует Служба собственной безопасности. Потом ко мне вопросы возникнут. Поэтому порыв помочь человеку – идея, конечно хорошая, но не совсем уместная. Давайте сначала определимся с девушкой, – продолжал гнуть свою линию сотрудник полиции. – А пока разрешите откланяться. Извините – дела!
– Да уж, щекотливое дельце предстоит уладить, – подумал Андрей, провожая взглядом сыщика. Как только тот скрылся из вида, тут же набрал по телефону номер Семёна.
– Ты где?
– В аэропорту на регистрации! Через час вылетаю!
– К нам?
– Ну а куда еще?
– Очень хорошо! Есть новости!
– Хорошие или плохие? Рассказывай!
– Не могу. По прилету поговорим!
Андрей отключил телефон, и посмотрел вдаль сквозь деревья – в ту сторону, откуда дул свежий морской ветер. В этот миг он снова ощутил, как возвращается контроль над ситуацией, ему казалось, что он постиг гармонию окружающего мира, Андрей был снова полон сил.
––
После того как все изложил Семёну, тот вскочил и со счастливым лицом стал бегать по кабинету, приговаривая:
– Это триумф, это триумф …
Подскочив к компаньону, взял его за плечи и, глядя в глаза, еще раз воодушевленно проговорил:
– Это же ТРИУМФ! Ты понимаешь?!
– Семён, – закричал на него Андрей. – Ты вообще о чем? Какой, твою мать, триумф?! Нас посадят. Тебя, может, нет, а меня с Мариной точно! Ты понимаешь, что мы натворили? Марина, получается, под воздействием нашей «экспериментальной методики» пыталась совершить убийство! Ее, кстати, скорее всего, оправдают – примут во внимание этот факт. А меня? Меня, как разработчика, посадят! И на дальнейшие исследования наложат запрет. Ты этому радуешься?
И на самом деле – у Семёна с лица не сходила улыбка.
– Чему я радуюсь? Да я радуюсь тому, что твоя программа работает. Да еще как работает! А это значит, Андрей, что эксперимент «Идиллия» получил неопровержимые доказательства своей работоспособности. И я думаю, что нужно ехать в Министерство докладывать о наших успехах!
– Семён о каких успехах докладывать? О неудачном покушении? Эксперимент еще не завершился, выводы делать рано! А вот закрыть нас, как угрозу для общества, могут!
– Да, я считаю, этот эпизод с Мариной и есть наилучший результат за все время эксперимента. Твоя методика как нельзя кстати подходит для… нашей армии. Лучшего и желать нельзя! Вот ты говоришь, что этот человек шантажировал Марину и она решила его убить. Хладнокровно, самостоятельно разработала план. Ведь явно она это делала не спонтанно и, придерживаясь своего плана, довела дело до конца, что говорит о сумасшедшем самоконтроле. И, заметь, она – обычная девчонка, а не профессиональный убийца. Что послужило причиной такого поведения? Желание Марины устранить угрозу для ваших отношений.
Методика перенастроила ее инстинкты, создала мотивацию, силу которой девушка преодолеть не смогла и пошла на убийство. Марина – твой самый верный телохранитель! Да нашим конкурентам такого и не снилось, они только и смогли повысить уровень агрессии, вызванный инъекцией, изменяющей гормональный статус, опускающий человека до первобытного уровня. И для чего? Для того чтобы сделать из бойцов с трудом контролируемое стадо озлобленных обезьян? А теперь представь, что ты сможешь! Твоя методика прививает испытуемым в первую очередь преданность и верность. И это не эпизодический эффект – ты добился стабильного и долгосрочного воздействия на человека. А вспомни, с чего все начиналось: руководство лишь поставило задачу найти брешь в психологии человека, исключить предательство. Сделать невозможным нарушение верности долгу. Предотвратить измену. Измена – крах любой идеологии, провал любой, даже самой законспирированной, организации. Ты же с этой задачей хотел справиться! Нет, Андрей Владимирович, отдалился ты от основного задания, забыл кто наши заказчики…
Нам лучших специалистов со всей страны собрали, разрешили эксперимент над людьми провести. От нас результат ждут. Ты же сам говорил, что для военных «Идиллия» заменит присягу, а вернее – вплавит им мысль о верности государству в самый мозг, в самое нутро. Ты в самом начале к этому шел – разве не так? – продолжал горячиться Семён.
– Нет, не так! Это другое, – возразил Андрей. – Иначе говоря, данная ситуация наводит меня на мысль, что испытуемые – а в случае с военными это подготовленные и натренированные на убийство люди! – ради сохранения жизни своих товарищей не станут считаться с жизнью других людей. Для них это будут всего лишь сопутствующие жертвы! И как далеко они в этом зайдут? Вот в чем вопрос?
Мне надо все проверить, прежде чем докладывать в Министерство. Заявить об успехе всегда успеем, у меня сейчас другая задача. Лучше скажи, как будем проблему решать?
– Я думаю, нужно договариваться с полицией, предложить денег! Судя по вашему разговору, он тебе на это и намекал. Только ты решил в кошки мышки поиграть, надо было сразу спросить, сколько, и все!
– Вообще-то дача взятки сотруднику полиции тоже не слабая статья, это первое. Во вторых – если бы он был уверен, что Марина находится здесь, церемониться не стал бы. У него догадки – и всего лишь. Может, они проследили ее по камерам уличного наблюдения и в районе санатория след оборвался. Может, через службу такси нашли, но я прямо чувствую его неуверенность. Поэтому карты раскрывать пока, считаю, рано. Спешка ни к чему хорошему не приведет. Да и как что-то решать со следователем, не поговорив с Мариной?
– А ты когда с ней планируешь объясниться?
– Сегодня, но не знаю с чего начать. С тобой хотел обсудить. Потом уж с ней. Она изменилась в последнее время, теперь понимаю из-за чего.
– Даже не знаю, чем помочь. В психологии ты специалист, я тебе здесь не советчик. Разговаривать рано или поздно все равно придется, поэтому лучше сейчас… Пока еще чего-нибудь не произошло! – сказал Семён, отворачиваясь куда- то в сторону.
Это слова заставили Андрея резко повернуться к Семёну с вопросом:
– В смысле? Ты про что сейчас?
– Не думал я, что после воздействия «Идиллии» испытуемого будут мучать «призраки прошлого», хотя в данном случае, с точки зрения наших заказчиков, все произошло наилучшим образом, но все-таки разве нельзя сделать человека равнодушным к прошлому?
– Семён, ну что ты! Мы этот аспект очень хорошо изучили, проводили эксперименты. В самом начале, когда переключились на гражданские лица, основной задачей было коммутация новых семейных пар в постэкспериментальной реальности как между собой, так и в различных социальных группах и в социуме в целом. И вопрос более ранних привязанностей и пристрастий был тщательно нами рассмотрен. Например, если у кого из супругов остался ребенок от предыдущего брака, то чувство привязанности к ребенку усиливалось. Как и любовь к своим родителям, близким родственникам. Наша технология позволяет чувства, приобретенные ранее, усилить и закрепить. Допустим, кто-то занимался охотой или рыбалкой и эти занятие человек считал для себя положительной практикой – тогда он их и дальше будет воспринимать как любимое времяпрепровождение.
Правда, к сожалению, это касается и плохих привычек. Если на момент эксперимента испытуемый относился к ним снисходительно, то и после он не сможет с ними расстаться. Поэтому перед экспериментом, согласно рекомендациям наших специалистов, участнику нужно будет пройти соответствующее лечение. Вопрос влияния предшествующих событий и образа жизни испытуемых досконально изучен, и вывод можно сделать такой: «Мы не делаем человека лучше, мы делаем его состояние стабильным на многие годы». Впрочем, это все, конечно, интересно. Но, повторюсь, у нас есть конкретная проблема! И сейчас мы должны решить, что будем делать дальше?
– Что делать дальше? Ты же уже вроде определился! – с некоторым удивлением произнес Семён.
– Думаешь, заплатить следователю – самый оптимальный вариант?
– А у тебя есть сейчас другие предложения?