я не дозвалась и решила похозяйничать?
Поднялась и пошла на кухню. Открыла дверь – и замерла. У плиты стояла совсем незнакомая женщина в переднике. Она обернулась – и тут же подбоченилась.
– Здравствуй, дочь, – грозно сказала она, а я замерла. Дочь? Я? Анина мама! Свою я не помнила, поэтому само слово «мама» казалось мне магическим. А ведь я заняла тело её дочери.
Пока я стояла, словно столб, женщина продолжила:
– Скажи мне, дорогая Анечка, с каких это пор ты не заряжаешь мобильный? Или его вообще у тебя украли? Вместе с Максимовым? Или дай угадаю? Вас затопили соседи, и телефоны погибли смертью храбрых? Я с каким условием вас отпустила? Что вы постоянно будете на связи. Нет, я должны бросать дом, работу и мчаться сюда. Захожу – а ты спокойненько спишь. А готовить? Кто будет готовить, Аня? Хочешь испортить желудок? Ладно Максим, но ты? Ну, я слушаю твои оправдания!
– Мамочка, – в горле стоял ком. Я тихо всхлипнула. Слезы градом покатились по щекам. Да, она не моя мама. Но Ане – родная.
– Ты чего, доченька? – мама мигом забыла про плиту, шипящую сковородку, пропажу дочери и кинулась меня обнимать. – Кто тебя обидел? Серега, скотина? Вы опять встречаетесь? Говорила, не доведет он до добра!
– Нет, не Серега, – замотала головой. – Все так сложно, мамочка.
– Ну, сядь, успокойся, – меня усадили на стул и придвинули стакан с водой. – Сейчас котлеты дожарю, кушать будем. Где Максима носит? Ночь на дворе.
– У… невесты, – выдала первое, что пришло в голову.
– Невесты? – у мамы округлились глаза. – И почему я узнаю об этом только сейчас? А не приехала – вообще бы не узнала?
Но я опять хлюпнула носом, и поток возмущений иссяк.
– Так ты из-за него! – предположила мама. – Она тебе не нравится, да?
На всякий случай кивнула.
– Вы поссорились?
Еще раз кивнула.
– Вот баран упертый, а? Родную сестру на какую-то хиврю променял. А я-то думаю! Не переживай, доченька. Нагуляется – вернется. Невесту, ишь ты! Адрес знаешь?
Отрицательно покачала головой.
– Ив универе, небось, не появляется. Ух, Максютка! Ничего, рано или поздно явится. Как только придет, мне звони. Я мигом примчу. И волосы ему повыдергиваю. А ты не переживай. Он уже взрослый, сам о себе должен заботиться. Парень, а за твою спину прячется. Тебе пора о своих детях думать. А то всё: работа, работа.
Я бы хотела детей. Очень. Но не от Киана! Ни в коем случае! От кого угодно, только не от него.
– Я телефон потеряла, – сказала маме.
– Растеряша, – покачала она головой. – Ничего, новый купим. Вот зарплату получу, и ты тоже, скинемся, подберем что-нибудь. А пока я тебе свой оставлю, зарядка как раз с собой. Будешь на Гошин звонить.
Кто такой Гоша, я благоразумно спрашивать не стала. И как ему позвонить – тоже. Только кивала на каждое слово, как болванчик.
– Уеду утренним автобусом, – продолжала мама, переворачивая котлеты. – А то на работу завтра. На выходных приеду, если получится. Ты, главное, не пропадай больше. Как же ты меня напугала! Ты не отвечаешь, Макс тоже. Не знала, что и думать. Аня, доченька, нельзя же так. Ведь у соседей есть телефон.
– Прости, – покаянно пробормотала я.
– Ладно, забыли, – мама улыбнулась, и на сердце стало теплее. – Знаешь, что я подумала? Бери отпуск, приезжай к нам. Отдохнешь. Или на новый год отгулы копишь?
– На новый год, – подтвердила, не зная, что именно.
– Вот и умница. Значит, на праздники к нам приедешь. И вообще, что-то ты давно дома не была. Все одноклассники о тебе спрашивают, соседи. Живешь замкнуто, дочка. Нельзя так. Жизнь пролетит – и не заметишь. Доставай тарелки, отрезай хлеба. Кушать будем.
Хорошо, с посудой я уже свыклась. С ножом – тоже. Поэтому быстро выполнила мамину просьбу. Котлеты оказались такими вкусными! К ним мама отварила какие- то длинные штуки, похожие на завитки. Макароны. Я с таким аппетитом набросилась на еду, что чуть язык не проглотила. Еда! Нормальная, вкусная!
После ужина мама вымыла посуду. Мы перешли в мою комнату и сели на диванчик. Говорить не хотелось. Я опустила голову ей на колени, и эта незнакомая женщина, от которой исходило материнское тепло, гладила меня по волосам и рассказывала о людях, которых совсем не знаю, но знакомых для Ани. И я снова поняла, что пора домой. Потому что Аню здесь любят и ждут, а я – чужая. И останусь чужой, как бы ни старалась.
Когда я проснулась утром, мама уже ушла. Остался только завтрак на столе и старенький телефон, которым я не умела пользоваться. Но обязательно научусь, чтобы она не волновалась.
Анна
Кианэл выздоравливал очень медленно. Я почти неотлучно находилась с ним. Читала вслух книги, лучше узнавая новый мир. У Санарии оказалось множество прекрасных легенд. Почти во всех из них присутствовала любовь. Они казались мне глубже земных по силе чувств. Каждая новая легенда заставляла сердце отчаянно биться.
– Никогда не думал, что у этой страны столько историй, – как-то вечером заметил Кианэл. – У нашего народа совсем другие легенды. В них рассказывается о героях, о воинах.
Чуть не ляпнула «у нашего тоже», но вовремя прикусила язык. Что таить? За эти дни, проведенные вместе, я привыкла к Киану. И все чаще тянуло рассказать ему правду. Но я боялась. Как он отреагирует? Что скажет? А, может, решит от меня избавиться?
Зато теперь у меня появился надежный источник информации. Каждый день я находила пару часов, чтобы поболтать с Лансом. Как ни странно, мы быстро нашли общий язык. Он очень напоминал мне брата – такой же веселый и беззаботный. Я даже почти забыла его проделку с зельем. Почти.
Ланс рассказывал мне о Санарии и Ваасте. Оказалось, что страны враждуют очень и очень давно. Время от времени наступает перемирие, но еще никогда оно не длилось дольше пятидесяти лет. Магия Санарии очень схожа с Ваастом – обе страны специализируются на управлении стихиями. В других землях можно встретить тех, о ком мне только приходилось читать в фэнтези: некромантов, ведьмаков, изредка – целителей. Магия исцеления, которой владел Ланс, считалась исчезающей. Сотню лет назад, во время одной из войн, целители были почти полностью истреблены, как слабейшие из магов.
Дед самого Ланса уцелел лишь потому, что попал в плен. Потом бежал, много скитался и лишь на старости лет создал семью. Сын магии отца не унаследовал – зато она передалась внуку.
Я взамен рассказывала Лансу о Земле. Он только за голову хватался.
– Технологии? – спрашивал снова и снова. – То есть вы научились поднимать в воздух железных птиц, а ездите не на лошадях, а на самоходных железных телегах? Как? Вот объясни мне, Анна, как? Я даже представить себе такого не могу. Все бы отдал, чтобы побывать в твоем мире.
– Я бы тоже хотела туда вернуться, – отвечала со вздохом. – Тут у вас замечательно и интересно, но там у меня мама, привычная жизнь. Только надо найти Макса.
Поиски не продвинулись ни на миллиметр. Ланс осторожно выпытывал, не видел ли кто странного парня, как будто не из этого мира? Его собеседники крутили пальцем у виска и отвечали, что единственный странный здесь он.
– Не знаю, как еще искать, – говорил мой сообщник. – Прости, но я вообще не верю, что кто-то из вашей вселенной мог выжить в мире магии. Даже если бы он сюда попал, его бы посчитали умалишенным.
– Стоп! – зацепилась я за внезапно возникшую мысль. – Умалишенным… Ланс, а где у вас содержат тех, кто тронулся рассудком?
– Я не так хорошо знаком со столицей, – пожал плечами лекарь. – Надо спросить у местных.
У местных, у местных. Совушка! Только как завуалировать свой вопрос? Я задумалась. Спросить напрямую? Сказать, что хочу кого-то навестить? Сказать, что хочу кого-то навестить…
Я так быстро сорвалась с места, что Ланс не успел и слова сказать. Промчалась мимо комнат Кианэла и влетела в свою гостиную. Позвонила в колокольчик. Послышались торопливые шаги, и в комнату вбежала Совушка.
– Моя госпожа, – присела она в реверансе.
– Слушай, Совушка, – сразу перешла от слов к делу. – У меня к тебе очень личный вопрос. Не подумай только ничего дурного.
– Что вы, госпожа! – всплеснула руками девушка. – Ни за что.
– Так вот, мне рассказали, что в Салиаре появился именитый предсказатель. Я так хотела с ним встретиться! Навела справки, и оказалось, что его задержала стража…
– О, так это вам надо поговорить с Сурком. Его господин Кианэл назначил…
– Погоди. Мне также донесли, что предсказателя посчитали сумасшедшим. Как думаешь, куда его могли отправить?
– Сумасшедшим? – округлились глаза Совушки, и она стала похожа на птицу, от которой получила свое имя. – Тогда в лечебницу господина Пима в предместьях. Только там принимают безумных. Вы же не собираетесь…
– Не собираюсь, но поспрашиваю, – улыбнулась я. – Спасибо, милая Совушка.
– Да что вы, госпожа! Не стоит благодарности, – пролепетала девушка. – Госпожа, здесь был виконт Расель. Он передал вам записочку.
Малюсенький свиток перекочевал ко мне в руки. Признаться честно, о виконте я позабыла. Куда больше мои мысли занимал Кианэл. Но ради любопытства развернула записку.
«Дорогая Риания, – было написано мелким убористым почерком, которому я-земная позавидовала бы, – я потерял надежду на встречу с тобой. Прошу, давай увидимся. В последний раз. Просто скажи мне правду. Ты боишься, что твой муж навредит мне? Или разлюбила меня? После всего, что между нами было, я имею право знать. А если ты не придешь ко мне, то я сам приду к тебе, пусть это и будет стоить нам обоим головы. Жду тебя в полночь в северной башне. Твой Эдеон».
Черт! Да что это за человек такой? Особенно мне понравилась часть о том, что нам обоих лишат головы. Очень мило с его стороны. Чувствуется колоссальная любовь. Похоже, Расель не угомонится. Придется встретиться и расставить все точки над ё, чтобы неповадно было.
– Передай виконту, я буду, – сказала Совушке и покинула комнату.