— Какой футбол, дядя Боря? — мальчишка удивленно посмотрел на Комбата.
— Обыкновенный футбол, в который играешь с ребятами во дворе.
— Вы скажете тоже! Это же бегать надо, по мячику бить. Конкретный отстой.
— А что же тогда не отстой? — поинтересовался Борис, догадываясь об ответе.
— Ну, «танчики» разные и другие компьютерные игры. Я вчера гоблинов мочил. Клево было. Они дурные, лезут из всех щелей прямо на ствол, но есть пару штук хитрых гадов. Пока остальные впереди маячат, они незаметно сзади подкрадываются — и вжик, мечом голову мне сносят. Я раз десять в самом начале загибался, пока к ним не приноровился. Теперь кончаю их элементарно. А вчера забрался на последний уровень.
— И что это тебе дает?
Вопрос поставил мальчишку в тупик:
— В смысле?
— Ты получаешь в игре специальные знания, которые помогут тебе учиться в престижном вузе, устроиться на хорошую работу, где все будут тебя уважать и платить много денег? Или она делает тебя ловким, сильным и тебе все завидуют?
— Нет, — после затянувшегося раздумья ответил подросток. — Все играют, и я тоже.
— А если все пойдут вешаться, и ты отправишься за компанию, — припомнил Рублев древний аргумент, который использовали его родители, родители родителей и, возможно, еще родители строителей египетских пирамид.
Мальчик усмехнулся, задумчиво почесал нос.
— Так сейчас зима на дворе, не время для футбола.
— Тогда в хоккей.
— У нас в хоккей никто не играет. Мне что, самому с собой шайбу гонять?
— Иди учить уроки, — бросил Комбат, которого начало раздражать откровенное стремление подростка оправдаться за счет кого-то другого.
Он поднялся в свою квартиру, стал выкладывать на кухонный стол купленные в магазине продукты. Кусок свинины оказался заметно подтаявшим, хотя лежал в морозильной установке.
«Наверное, везли утром мясо в обычном грузовике, он угодил в пробку и долго там простоял, — тут же выдвинул предположение Комбат. — Ладно, сейчас кину мясо на сковородку, чтобы по десять раз не замораживать».
Но осуществить задуманное у Бориса не получилось. Зазвонил телефон.
— Привет, Иваныч! Забываешь старых друзей, — раздался голос Подберезского.
— Здорово, Андрюха! Я всегда помню о друзьях, но порой общение с ними бывает слишком накладно.
— Имеешь в виду свой египетский вояж? Да, оттуда звонить дороговато. Но ты же, насколько я понимаю, дней пять как дома.
— А почему не двадцать пять? — съязвил Комбат. — Я позавчера вернулся.
— Выходит, я сбился со счета. Ладно, замнем для ясности. Скажи, Иваныч, ты чем сейчас занимаешься?
— Свинину жарить собираюсь.
— И ничего срочного нет?
— Нет.
— Тогда приезжай ко мне. Ведь сто лет не виделись. Если и дальше так пойдет, мы друг друга на улице не узнаем.
Подберезский явно преувеличивал. В прошлом месяце они встречались на дне рождения одного из соратников по Афганистану. Борис не преминул поддеть друга:
— Мы виделись у Жевнова. Неужели ты столько выпил, что ничего не помнишь?
— Да помню я, только когда это было? Сто лет тому назад.
— Ладно, уговорил, — сказал Борис, который и сам был не прочь увидеть друга.
Их встречи редко обходились без спиртного, поэтому Комбат, захватив бутылку водки, размашистым шагом отправился к станции метро. Заканчивался час пик, однако народу в подземке еще хватало. Путеводные артерии мегаполиса едва справлялись с людским потоком. И если наверху в пробках стоял транспорт, то здесь человек порой чувствовал себя так, словно его проталкивали в узкое горлышко бутылки. Комбату при его габаритах и закалке было легче остальных. Встречная толпа разбивалась об него, словно вода о могучий утес. Торопыги, несущиеся во весь опор к эскалатору, резко притормаживали, завидев Бориса. Они чувствовали — этот дорогу не уступит. Он идет по своей стороне, точно соблюдая негласные правила, и от других ждет того же. А если человек слишком нахален или норовит сэкономить свое время за чужой счет, ему же хуже. Одну электричку Комбат пропустил, хотя мог поднажать и маленько утрамбовать соотечественников. Вторая вместила всех желающих. Рублев занял место у противоположных дверей, рядом с гражданином, хорошенько отметившим окончание рабочего дня. Возможно, гражданин начал отмечать его еще в обед. Он норовил заснуть, пристроив голову на груди Комбата. Поначалу Рублев не сильно возражал, но гражданин источал такой специфический аромат, что Комбат решительно отодвинул его в сторону.
К приезду Рублева Подберезский накрыл стол. Набор продуктов был типичный для холостяка и средней руки бизнесмена. В былые времена одинокие мужчины спасались консервами, яйцами и пельменями. Сейчас положение резко изменилось. Гони деньги и закупайся готовыми блюдами, которые остается лишь разогреть. Тут тебе и блинчики, и жаркое, и цыпленок табака. Но загадочным образом на всех продуктах лежала печать массового изготовления. Существовал некий стандарт, трафарет общепитовских блюд, чуждый домашней хозяйке.
— Давай, Иваныч, за встречу, — Андрей разлил по рюмкам водку.
На их столе могла оказаться любая закуска. Случалось, что вся закуска состояла из корочки хлеба. Бывало, что ее не было вообще. Но одно оставалось неизменным. Когда встречались соратники Комбата по Афганистану, они пили исключительно водку. Было несколько попыток частично подменить водку коньяком, прекратившиеся как-то сами собой. Была одна попытка выставить на стол виски, встреченная с молчаливым неодобрением. Больше на водочную монополию никто не покушался.
Друзья обсудили последние новости, Комбат рассказал о египетской поездке, после чего Подберезский внезапно сказал:
— Скажи, Иваныч, что ты думаешь о нанотехнологиях?
— Я? О нанотехнологиях?! — Борис казался сильно удивленным.
— Ну да! О них ходят такие слухи! Настоящие чудеса. Например, фарфор с наночастицами можно ронять с трехметровой высоты, и ему ничего не будет. А нанобронежилет защитит даже от малокалиберного артиллерийского снаряда. Но больше всего мне понравилась идея водки с наноспиртом. Ее хоть ведро выпей, наутро будешь как стеклышко. Ни сухости во рту, ни головной боли. Одно недоступно моему пониманию. Как ученые манипулируют с наночастицами, если они по размеру сравнимы с атомами?
— Я, Андрюха, до сих пор с клонированием и стволовыми клетками не разберусь, куда уж мне вникать в нанотехнологии.
— Это элементарно. Берешь клетку и выращиваешь из нее свинью или человека.
— Это конечный этап. Сейчас медики бьются над тем, чтобы из клетки получить различные органы. Ох, до чего рискованны эти эксперименты!
— Разве? Брось, Иваныч, это же не ядерная бомба.
— Правильно, не ядерная, а гораздо хуже. Вот ты представь. Ученые научились выращивать из клетки любой человеческий орган. А зачем? Пересадить его вместо больного, верно? Теперь прикинь цену одной пересадки. Она по карману только обеспеченному человеку. Органов у нас несколько десятков, и все они стареют, изнашиваются. Чтобы все их пересадить, требуются огромные деньги. Значит, престарелые миллионеры будут ходить с новенькими почками, сердцем, легкими, печенью, а бедняки умирать, едва дожив до пенсионного возраста. Возникают две касты. Одни лет в двадцать, когда организм еще полностью здоров, сдают стволовые клетки. В старости, когда у них начинаются серьезные болезни, медики выращивают из клеток новые органы и пересаживают их вместо износившихся. Заметь, молодые органы того же человека, которые гарантированно приживутся. Жизнь богачей увеличится раза в два. Неужели остальные люди будут безучастно смотреть на это? Сомневаюсь. Мир ждут чудовищные катаклизмы пострашнее мировых войн.
— А мне кажется, что все обойдется. Просто газеты будут сообщать не о покупке Абрамовичем яхты, а о пересадке ему молодой толстой кишки.
— Насчет Абрамовича я сомневаюсь, ведь еще не научились выращивать органы из клеток. Хотя он — человек предусмотрительный. Возможно, на всякий случай уже сдал врачам образцы стволовых клеток.
Глава 9
Совсем недавно своя квартира без мужа-дебошира казалась Истоминой прекрасной сказкой, лучшим подарком в мире. Но в подарке обнаружился существенный изъян. Ксюша по сути своей была создана для материнства, ухода за более слабыми и беспомощными существами. Забеременеть от мужа у нее не получилось. Найти замену бывшему супругу в школе, рабочий коллектив которой на восемьдесят процентов состоял из женщин, было так же реально, как в самодельной летающей тарелке выйти за пределы солнечной системы. Прослышав об Интернет — сайтах знакомств, Истомина аккуратно расспросила обо всех нюансах входа во Всемирную паутину у преподавательницы математики, такой же разведенки, только имеющей десятилетний стаж одинокой жизни. Прикинув свои финансовые возможности и внезапно образовавшуюся массу свободного времени, Ксения выбрала телефонный вариант подключения. Она слышала кучу негатива о сайтах знакомств. Мол, большинство мужиков на них — женатики, ищущие любовных утех на стороне, а если попадаются свободные, то обязательно с физическими или психическими отклонениями. С последним утверждением Истомина была частично согласна.
За год блужданий по Сети Ксюша познакомилась с тремя мужчинами. То есть знакомств было больше, но остальные мужики только прикидывались одинокими, на самом деле являясь семейными людьми. А вот с этими тремя у Ксюши вышла практически одна и та же история. Мужчины как черт ладана пугались благородного порыва Истоминой, они не понимали ее стремления заботиться о них на основаниях, узаконенных штампом в паспорте. А вот неофициальную заботу принимали с огромным удовольствием. Все трое любили осесть у Ксении на выходные, полежать на диване, глядя телевизор, тогда как Истомина хлопотала у плиты и стирала их рубашки.
Справедливости ради надо сказать, что роман со вторым любовником имел все шансы перерасти в законный брак. Но в одну далеко не прекрасную пятницу мужчина вернулся с работы выпивший. Ксюша, хлебнувшая горя с молотобойцем, к пьяницам относилась резко отрицательно. Еще ничего, если мужчина выпьет бокал вина или сто граммов водки. Но больше — ни-ни! А тут пахло без малого бутылкой сорокаградусной. Истомина строго указала выпивохе на недопустимость такого поведения. Любовник, распаленный изрядной дозой горячительного, полез в бутылку. Нахально заявил, что он — мужик, следовательно, хозяин в доме и волен поступать, как ему вздумается. А женщина должна хлопотать по хозяйству и помалкивать в тряпочку. В ответ Ксюша провела маленькую воспитательную работу. Ведь понятие «забота» включает и жесткие способы воздействия, когда подопечный совершает ошибки и его приходится возвращать на путь истинный. Небрежным толчком Истомина усадила любовника на диван и рукой пригвоздила его к спинке. Тот попытался вырваться, но вчерашняя байдарочница, несколько лет выступавшая за сборную столицы, явно превосходила силой простого офисного работника. От страха мужчина протрезвел, молча выслушал нотации Истоминой, однако сделал совсем не те выводы, на которые рассчитывала Ксения. Он прекратил все отношения с женщиной.