— Что смотришь? Нравится?
Светлана пожала плечами:
— Просто я впервые вижу у женщины такие мускулистые ноги. У нас тренировки строились четко по функциональному принципу. Силы должно быть ровно столько, чтобы выполнять любые акробатические элементы. А уж накачивать лишнюю мышечную массу не приходило в голову даже худшему из тренеров. Это же дополнительный вес, ухудшается гибкость и теряется выносливость.
— Каждому свое, — начала было Червякова, но тут раздался колокольный звон.
— В чем дело? — удивилась Жилкина. — Обедать еще рано.
— Сейчас все узнаем, — отозвалась Гера и повернулась к Музе: — Штанцы натяни.
— Меня так вполне устраивает, — буркнула культуристка, но брюки надела.
— Выходите из дома быстрее! — громко крикнул кто-то за дверью.
В сопровождении двух вооруженных охранников спортсменки двинулись к центральной площадке. Туда же подтянулись обитательницы второго дома, или, как обозвала его пловчиха Жилкина, «Дома-2». Кстати, точно так же их дом окрестила Леночка Куницына. Вот что значит одурачивающее влияние дешевого телевидения.
Впервые пленницы обоих домов могли хорошенько рассмотреть друг друга. Юрьева обратила внимание, что обитательницы «Дома-2» примерно одной комплекции, где-то с нее ростом или чуть повыше. На фоне Геры или Червяковой они выглядели подростками. Двое или трое из них были довольно привлекательными.
Пленниц выстроили в одну шеренгу. Метрах в шести перед ними остановился мужчина. Юрьева его уже знала. Мужчина носил кличку Филин и командовал охраной. Рядом замерли охранники с пистолетами наперевес. Это было что-то новенькое и пугающее. До сих пор охранники без надобности не демонстрировали свой арсенал. Филин прокашлялся и обвел взглядом пленниц:
— Все вы до сих пор гадаете, зачем вас сюда привезли. Сегодня я раскрою этот секрет. Вы, красавицы, будете участвовать в боях на выживание.
После короткой паузы обитательницы первого дома возмущенно загудели. Их поддержали единоборки, но больше из чувства женской солидарности. Представительницы боевых искусств уже догадались о своей участи. Они только не знали, что из себя представляют их конкурентки, живущие в первом доме.
— Пасти захлопнули! — рявкнул Филин. — Или вы хотите на этом закрыть наше собрание? Зря, очень зря. У меня есть информация, которая некоторым из вас сохранит жизнь. Жаль, что при этом кто-то другой ее потеряет.
Значение последней фразы девушки поняли не сразу. Да и как можно было осознать, что смерть оказалась так близко. Ведь они все были молоды, здоровы, полны сил и планов как минимум на сто лет вперед. Даже после первых слов Филина они восприняли предстоящие бои как смешную потасовку в детской песочнице, грозящую несколькими синяками и клоком вырванных волос. Теперь спортсменки начинали осознавать, что их положение оказалось просто катастрофическим!
— Вы сейчас находитесь в неравных условиях, — продолжил Филин. — Одни из вас много лет тренировали умение побеждать в единоборствах, другие понятия не имеют о нокаутирующих ударах и удушающих приемах. Мы хотим немножко уравнять шансы. Обычным спортсменкам предстоит месяц учиться драться. Единоборки будут заниматься исключительно физподготовкой. Лишь за три дня до начала поединков мы разрешим им восстановить свои бойцовские навыки.
— Мы будем биться голыми руками или с оружием? — выкрикнула Жилкина.
— Никакого оружия. Только ноги, руки и знание боевых искусств. Еще одно замечание. С сегодняшнего дня вам дается небольшое послабление режима. Разрешается даже выход к озеру в сопровождении охраны. При этом ужесточаются наказания. Между разминочными площадками вырыта яма трехметровой глубины. За малейшее нарушение любая из вас проведет там от суток до недели. Но это цветочки. Особо строптивым мы приготовили кое-что похлеще. Этому наказанию каждый нормальный человек предпочтет смерть в поединке. Между прочим, поединки будут проводиться по олимпийской системе. Уверен, вы все знаете, что это такое. То есть у нас имеются две лишние дамочки, есть на ком продемонстрировать, что ждет упрямцев. Одного урока за глаза хватит, чтобы остальные стали как шелковые. Это я вам гарантирую.
Девушки расходились по домам в угрюмом молчании. Светлану больше всего тревожила угроза таинственного наказания. Когда-то в детском доме она, расшалившись, ткнула лыжной палкой настенные часы. Те упали на пол и разбились вдребезги. За провинность девочку посадили в холодный чулан. Воспоминания детства придали особую убедительность словам Филина. Юрьева представила, каково просидеть хотя бы час в холодной сырой яме, и нервно передернулась от страха. Что же еще придумали тюремщики, если неделя в яме по сравнение с этим — мелочи жизни?
— Девочки, нас просто запугивают! — раздался голос многоборки. — Вы сами подумайте, как может женщина убить другую женщину голыми руками? На такое не всякий мужчина способен. Что уж говорить про нас, слабый пол!
«Хорош слабый пол! — подумала Светлана, искоса взглянув на Червякову. — Девять мужиков из десяти на ее фоне выглядят заморышами. Если у нее хватит решимости, любую прикончит запросто».
Подтверждая ее мысли, культуристка повернулась к многоборке:
— Хочешь увидеть, на что способна женщина? Давай попробуем.
Она засучила рукава, обнажив бицепсы, развела руки в стороны и начала сгибать их в локтях, одновременно медленно приближаясь к многоборке. Та застыла, словно завороженная. Она еще не видела рук Червяковой во всей красе. Потом девушка испуганно ойкнула и нервно оглянулась по сторонам. Бедняжка оказалась в ловушке. Сзади была ее кровать, справа угол комнаты. Расположившись тактически грамотно, культуристка перекрывала два оставшихся направления. Внезапно Червякова сделала шаг вперед и выбросила кулак, остановившийся в десяти сантиметрах от подбородка многоборки. Та в страхе нагнула голову и прикрыла лицо руками. Культуристка резким толчком в плечо бросила девушку на кровать.
— Муза, ты допрыгаешься, — поднялась из-за стола штангистка.
— А я что? Я ничего. Просто объяснила этой глупышке, какие возможности скрыты в некоторых женщинах, — пробормотала Червякова, возвращаясь на свое место.
— Нашла себе противницу. Посмотрим, как ты запоешь, когда придется драться с искушенной в единоборствах девушкой, — презрительно бросила Истомина.
— У нас у всех будет одна и та же песня. Поэтому мы должны тренироваться с утра до вечера. Иначе туго нам придется, — сказала Гера.
Светлана растерянно посмотрела на нее. Уж если эта богатырша боится грядущих поединков, то что говорить об остальных.
Глава 14
Угорь с ухмылкой взял бутылку шампанского.
— Встряхнуть?
Его подружка отчаянно замотала головой:
— Лучше бы ты отдал ее официанту.
— Шампусик? Халдею?! Я тебя умоляю. Настоящие гусары всегда открывают его сами. Саблей. Жаль, ее у меня отобрали мусора. Придется обойтись подручными средствами, — Угорь начал скручивать проволоку, удерживая большим пальцем пробку.
Угорь гордился своим умением открывать шампанское. Он знал один маленький секрет. Если пробке дать выйти из горлышка на определенное расстояние, слегка ее придержать и отпустить палец, пробка вылетит с громким хлопком, ударится в потолок, но при этом не будет того, что какой-то шутник назвал обильным семяизвержением.
Подруга Угря этого секрета не знала и, когда он отпустил палец, испуганно отшатнулась в сторону. Угорь притворно огорчился:
— Кажись, газика забыли добавить.
Девушка растерянно посмотрела на него. Она еще не встречала шампанского без пены.
— Давай проверим, — Угорь разлил благородный напиток по бокалам.
Впрочем, благородным его можно было назвать с большой натяжкой. Шампанским тоже. Ведь оно было произведено в Италии. Но Угрю нравился его сладковатый привкус с легкой кислинкой. Вообще-то знатоки различают еще какое-то послевкусие. Как по Угрю, так послевкусие — это все, что творится во рту наутро после хорошей гулянки.
А начинал Угорь обычным вымогателем мелкого пошиба. На этой почве имел дела с командой, в которую входил Волдырь. Рэкетом Угорь занимался безо всякого удовольствия. Но это занятие приносило неплохие деньги, о которых мог только мечтать пятикурсник физкультурного института, бывший фехтовальщик и будущий тренер по фехтованию. Угрю повезло, что на втором курсе он сошелся с компанией борцов, уроженцев провинциальных городков, живших в общаге. Одурев от хронического безденежья и насмотревшись криминальных новостей, борцы решили заработать денег. Первый опыт вышел боком. Ребята хапнули огромную по их меркам сумму, но потратить успели только малую часть. Они совершили типичную для начинающих вымогателей ошибку: сразу дали работу тренированному телу, забыв предварительно поработать головой. И крупно прокололись в двух из четырех приглянувшихся им точек. Одну из точек крышевали бывалые урки. Уголовники предпочли сначала разобраться, а уже потом открывать военные действия. Борцы в свою очередь сообразили, что подсечки и захваты малоэффективны против огнестрельного оружия или «перышка» в умелых руках. Они вернули изъятые на точке деньги и еще столько же отдали за материальный и моральный ущерб. После чего в их карманах образовалась привычная пустота. Мало того! Хозяин второй точки стукнул ментам. Часть борцов повязали, но они держались стойко и не выдали товарищей. Потребовался год, чтобы потрепанные остатки рэкетирской ватаги превратились в организованную команду. Поначалу борцы вообще хотели отказаться от криминального ремесла. Но они уже почувствовали вкус больших денег, он манил и притягивал. На этот раз борцы не пороли горячку. Они долго присматривались к потенциальным жертвенным баранам. Попутно привлекли к делу Угря, который отличался от большинства борцов сообразительностью и умением анализировать запутанные ситуации.
И дело пошло. Гораздо скромнее, чем думали опьяненные первым опытом борцы, но такова жизнь. Все доходные места уже заняли, и маячили оттуда до зубов вооруженные братки, готовые воевать за свой кусок хлеба с маслом и икрой. Откровенно говоря, Угрю и компании тоже хватало на хлеб, масло и порой на икру. Угорь, закончив институт, куда-то сунул диплом и долго о нем не вспоминал. Лишь иногда, встречая бывших однокурсников и узнавая об их заработках, он с ужасом думал: «Блин, ведь и я мог оказаться на их месте!»