другие грешки. Если менты копнут, мало ему не покажется. Боевик уже корил себя за неуместное рыцарство. Что стоило ему проявить настойчивость в отношениях с Иришей? Практически все девушки отступали перед его мужским обаянием. Вряд ли Ирочка стала бы исключением. Он бы успел насладиться ею, а потом… И тут первый раз в жизни боевик ощутил ужас от возможной утраты близкого человека. Буек застал окончание российской криминальной революции, тогда у него погибло несколько друзей, но он воспринял их уход как печальное, но закономерное событие. Они — мужики, с оружием в руках кующие себе бабки. Ирочка — совсем другое дело. Она — женщина, причем именно та женщина, которую Буйку хотелось бы видеть в своем доме, и необязательно рядом с шикарной тачкой. Можно даже возле обычных «Жигулей», лишь бы женщиной была Ирочка. Только станет ли она ждать его возвращения из тюрьмы? А в том, что, лишившись могущественного покровителя, он угодит за решетку, Буек не сомневался. Конец его сомнениям положила очевидная мысль. Цыпа явно зарвался. Рано или поздно менты раскроют дело о похищении спортсменок. К тому времени девушки будут мертвы. На Буйка повесят соучастие в массовом убийстве. Значит, надо поскорее рвать когти.
И он изложил Вершининой свой план бегства. Поначалу девушка отказывалась. Как это она скроется, оставив подруг на верную гибель!
— Подруги, блин! Да вы знакомы всего около двух месяцев! — возмутился Буек и принялся убеждать девушку, что общий побег невозможен, их тут же обнаружат и вернут обратно, а самым строптивым всадят пулю для убедительности. — Надо бежать вдвоем и обратиться в милицию. Боевики ничего не сделают пленницам, даже если Цыпа очень захочет. Это же гарантированное пожизненное заключение.
Наконец Ирочка согласилась. Бежать решили следующей ночью.
Из аэропорта Комбат добирался на перекладных. Сначала от областного до районного центра его довез вполне комфортабельный «икарус». Рублеву досталось сидячее место, и он успел маленько подремать. В райцентре начались приключения, свидетельствующие о бескрайности российских пространств и таком же бескрайнем нежелании навести в них хоть какой-то порядок. Сначала оказалось, что в нужную Комбату деревню автобус ходит четыре раза в сутки. Потом выяснилось, что сегодня он вообще не ходит. Сломался. Правда, бабульки в загаженном зале ожидания выдвинули другую версию: шофер вчерась напился. Они его сегодня утром видели, так он едва на ногах держался. Его не допустили к работе. Теперь замену ищут. Уже второй рейс. К вечеру обязательно найдут. Не оставят же людей ночевать на вокзале.
Рублева мало обрадовала перспектива ждать до вечера. Хотелось бы засветло найти и обустроить место для ночлега. Он быстро сориентировался и решил выяснить, ходит ли автобус в ближайшую деревню. Оказалось, что сразу несколько маршрутов идут мимо, но от шоссе до деревни четыре километра пешего хода. Семидесятилетней бабульке — дистанция космического размера, а Комбату — легкая разминка перед основным мероприятием. Борису повезло. Нужный автобус отходил через десять минут. Рублев купил билет и нормально устроился между старичком, помнившим еще декреты Временного правительства, и женщиной средних лет, постоянно косившейся на огромную сумку, которую она засунула между задним окном и последним рядом сидений. Кстати, там же Борис пристроил и свои вещи.
Через сорок минут он десантировался в чистом поле. Лишь стоявший впереди маленький лесок напоминал о том, что когда-то здесь простирались бескрайние леса. Обогнув лесок, Комбат увидел перед собой деревню, а чуть дальше озеро, посреди которого находился остров. Если и были у Рублева малейшие сомнения в показаниях Угря, то сейчас они отпали. Тут, на острове, держат пленниц, здесь девушкам предстоит сражаться не на жизнь, а на смерть. Комбат осмотрелся. Лес виднелся лишь на той стороне озера, а идея ночлега на открытой местности казалась сомнительной. Рублев заметил всего пару машин, стоящих у берега. Да и не факт, что в них приехали рыболовы, решившие устроиться с ночевкой. На таком фоне Комбат наверняка привлечет к себе внимание. Как и марш-бросок одинокого путника к далекому лесу. Борис решил идти в деревню. Сомнительно, чтобы ее жители контактировали с устроителем женских боев. И обязательно найдется добрый человек, который за скромное вознаграждение пустит Рублева переночевать.
Комбат двинулся к деревне. У крайнего дома Борис остановился, достал сигарету.
— Закурить не найдется? — тут же обратился к нему шедший навстречу мужчина.
— Найдется, — Рублев вытащил из кармана всю пачку.
— Я смотрю, вы приезжий? — констатировал мужчина, затянувшись дымом.
— Есть такое дело, — согласился Комбат.
— Растяпыч! — крикнули из соседнего дома. — Ты чего там застрял?
— Успеется, — махнул рукой мужчина и вернулся к заинтересовавшей его беседе.
Растяпыч оказался весьма словоохотливым собеседником. Борису потребовалось лишь аккуратно поинтересоваться у него о других приезжих, находящихся в окрестностях деревни. Поначалу Растяпыч лишь в двух словах упомянул об обитателях острова. Рублев заметил, как при этом черты его лица ожесточились.
«Ага! — подумал Комбат. — Вряд ли их можно назвать твоими лучшими друзьями».
И Борис осторожно намекнул, что у него есть личные счеты с островитянами. Растяпыч оживился. Нежданно-негаданно у него объявился союзник. И он выложил все, что знал о приезжих. Информация о женщинах на пляже окончательно расставила все точки над i. Комбат находился у цели. Он поинтересовался у Растяпыча, где в деревне можно переночевать. Тот задумался лишь на секунду:
— Можно у Захаровны. Она, если расщедрится, угостит тебя самогоном. А хочешь — ночуй в пустом доме. У нас в деревне их штук пять, некоторые даже с остатками мебели. И никто у тебя денег за постой не возьмет.
Идея насчет пустого дома Рублеву очень понравилась. Там он будет сам себе хозяин и основательно подготовится к высадке на остров. Растяпыч, наоборот, услышав о решении Бориса, слегка пригорюнился. Он втайне надеялся, что Рублев купит у Захаровны самогон и угостит своего нового знакомого. Оставался второй вариант. Приведя Бориса к брошенному дому, Растяпыч грустно сказал:
— Хорошо бы выпить за знакомство, но у меня в карманах только ветер. Жена, змеюка, конфисковала всю денежку до последнего рубля.
— Мне бы твои проблемы, — усмехнулся Рублев. — Рассказывай, где магазин.
— Зачем рассказывать, я и сам могу сходить.
— Тебя же звали. Наверное, по делу.
— А, — махнул рукой Растяпыч, — в гробу я видал их дела.
Борис дал Растяпычу сто рублей. Тот ушел, а Комбат принялся изучать обстановку. Квадратные метры, точнее, их количество дали бы фору большинству московских квартир. Увы, интерьер подкачал. Даже когда здесь жили люди, обстановка дома несла явный отпечаток бедности. Теперь она максимально приближалась к спартанской. Из трех просторных комнат Борис выбрал ту, где стояли кровать и древний шкаф с замысловатой резьбой. В шкафу валялся календарь за тысяча девятьсот девяностый год, а на кровати лежала подушка без наволочки. Во второй комнате стояла тумбочка, третья была пуста. Рублев зашел на кухню. Там он увидел обшарпанный стол и табурет. Из печи торчала рукоятка сковороды.
— Перекантоваться можно, — сделал вывод Борис.
Явился Растяпыч с двумя бутылками водки, хлебом и большим куском сала.
— Жена ушла в контору, я и подсуетился, — хитро улыбнулся он. — Жаль, не было времени заглянуть на огород. Ну ничего. Ты, Борис, пока разбери вещички, а я мигом.
Вскоре Растяпыч вернулся, неся целую охапку зелени. Комбат удивился. Неужели изнеженные домашние растения без ухода столько лет противостоят нашествию сорняков? Или его новый знакомый забрался в соседний огород? Хорошенько поискав, Рублев нашел на кухне стакан и несколько разнокалиберных стопок. Он тщательно вымыл их золой из печи. Растяпыч тем временем построгал сало и зелень.
Разлили, выпили за знакомство. Комбат основательно закусил, а Растяпыч больше поглядывал на бутылку. Ему не терпелось повторить. Рублев не стал его мучить понапрасну. И очень мудро поступил. Захмелев, Растяпыч разговорился. Накопилась в нем обида на городских, и он выложил Борису все, о чем умолчал, будучи трезв. Так Рублев узнал о стычке рыболовов с Абрамом и неудавшейся попытке Растяпыча и Лехи высадиться на остров и провести там разведку. Действия островитян, решительно пресекавших любые попытки сунуть нос в их дела, являлись лишним подтверждением жестокой затеи. Рублев на всякий случай поинтересовался:
— А раньше они тоже не пускали вас на остров?
— Да ты что! — изумился Растяпыч. — Прежде они сюда носа не показывали. Только слух до нас дошел, будто остров выкупил какой-то богатей. Еще тем летом мы туда частенько наведывались. Там с другой стороны, которая к лесу, есть знатный омуток. В нем такие лещи и карпы водятся! Семеныч пару лет тому вынул из него пудовую рыбу.
Борис задумался. Конечно, союзничек ему достался еще тот. Большой любитель выпить и, судя по данному односельчанами прозвищу, человек крайне бестолковый. Но в разведку с ним не ходить. Комбату от него нужно одно. У Растяпыча, как любого сельчанина, живущего рядом с водоемом, должна быть лодка. Пусть самая неказистая. Любое плавстредство лучше, чем длительный заплыв с багажом. Однако Рублев слишком хорошо думал о Растяпыче. У него даже лодки нормальной не было. Зато сразу возникла мысль, у кого ее достать. Комбат пожалел о затеянном разговоре. Зачем посвящать лишних людей в его планы? Но Растяпыч искренне заверил Бориса, что у него на примете есть верный человек, имеющий на городских зуб и владеющий лодкой.
— Наверное, тот самый Леха, который вплавь смывался от мужика на катере, — предположил Комбат.
Растяпыч уловил в его голосе иронию.
— Чем тебе плохо? — обидчиво спросил он. — Леха — свой в доску, на Леху можно положиться. А что от пули убегал, так я бы посмотрел, как бы ты себя повел, если бы в твою голову нацелили пистолет?