Бэйн кивнул. Теперь он увидел смысл. Если бы он не встретил Нейсу с Флетой, он бы никогда не узнал, как прекрасно единороги могут ладить с людьми — даже после целых веков обособленного существования.
В дополнение к этому, он узнал, как приятна компания инопланетного существа.
Он взглянул на кровать, где покоилась Агапа — и широко распахнул глаза. Она превратилась в колышущуюся гору тёмного желе, которое распростёрлось на постели, как опрокинутый пуддинг. Лишь ритмичные колебания отличали его от неодушевлённого предмета. Она действительно была амёбой; огромной каплей протоплазмы.
Следовало ли ему испытать отвращение? Бэйн решил, что нет. Он множество раз видел превращение Флеты в единорога, колибри и обратно в девушку. Зрелище было интересным, а не отталкивающим; так почему с инопланетными созданиями должно быть иначе? Агапа не скрывала от него своей природы, она лишь пыталась защитить его чувства, поскольку других людей её облик расстраивал. Но он проник в её внутренний мир, и тот пришёлся юноше по душе. Да, она отличалась от него физически. Ну, и что?
Бэйн ощутил, что новых знаний с него достаточно. Он обратился к экрану с просьбой о развлечении, и был вознаграждён «световым шоу» феноменальной окраски и сложности. Огни становились ярче и мутнели, вспыхивали и угасали, меняли форму и цвет, невероятным образом изгибались. Иногда Бэйну, зрителю, казалось, что он влетает в стремительно расширяющиеся облака; время от времени он словно погружался в непривычные воды. Конфигурации никогда не повторялись; калейдоскоп продолжал удивлять его непредсказуемыми видами.
Наконец он повелел экрану выключиться. Обошёл комнату, размышляя обо всём увиденном и услышанном, и поймал себя на том, что этот мир ему нравится, несмотря на ужасающее запустение за пределами куполов. Внутри оставалось достаточно научной магии для того, чтобы с этим смириться. Действительно, на Протоне не обошлось и без серьёзных проблем — но их можно было воспринимать, как вызов, а не настоящие неприятности. Это подтверждалось и деяниями Гражданина Голубого, рождённого на Фазе и очень похожего на самого Бэйна. Замечательно было бы действовать с ним заодно, чтобы завершить необходимые преобразования в обществе. Вероятно, когда-нибудь им удалось бы справиться и с загрязнением. Протон снова превратился бы в планету-оазис. Разумеется, возвращение в свой мир неизбежно, но Бэйн никогда не забудет приобретённого в этом опыта.
Прошло уже много часов, но Агапа всё ещё спала, и ему не хотелось её беспокоить. Бэйн поэкспериментировал с собственным телом, обнаружив, что в процессе дорожной лихорадки он упустил множество различий между человеческим и механическим телами, хотя они были весьма значительными. Дело было даже не в том, что он не утомлялся и не нуждался во сне; теперь он оказался способен контролировать бессознательные реакции, которыми не мог управлять прежде. Расслабиться, например. Или мгновенно возбудиться. Полезно было это знать, особенно при условии, что человеческое тело в случае с Агапой в решающий момент могло и подвести.
В конце концов Бэйн переключился в спящий режим, весьма похожий на сон. Значит, при желании он и спать мог! Надо было только подвести своё тело близко к состоянию полной отключки.
Из симулированного сна юношу вывел звук будильника.
— Гражданин желает видеть вас через десять минут, — оповестил их с экрана один из рабов.
— А, ну да… — зевнул Бэйн и обернулся к кровати.
Агапа зашевелилась; очевидно, будильник потревожил и её. Протоплазма начала менять форму: отросли руки с ногами, затем — голова. Сперва они напоминали грубо слепленного ребёнком снеговика, но как только достигли нужных размеров, стали детализироваться. Несколько минут спустя Агапа снова превратилась в девушку, с которой он недавно познакомился.
Она села и уставилась на него.
— Теперь ты видел мой истинный облик, — проговорила она.
— Твоя магия удивительна, — отозвался Бэйн. — Я бы так не смог.
— Ты не амёба.
— Я Адепт — или когда-нибудь им стану, — возразил юноша. — Я могу менять чужие обличья, но не своё собственное.
— Тебя это действительно не беспокоит?
— Ничуть, — заверил он. И на сей раз его слова были правдой; экран обеспечил его надлежащей перспективой; Бэйн не только проник в самую суть её природы и особенности присутствия на Протоне, но и одобрил их. Она была хорошей личностью, пытающейся приспособиться к чужеродной ситуации. И нуждалась в поддержке, а не в порицании.
Девушка встала, шагнула к нему и поцеловала.
— Боюсь, что больше таких, как ты, мне не встретить, — грустно произнесла Агапа.
— Я могу сказать то же самое о тебе.
— Две минуты, — объявил экран. — Проследуйте к выходу из комнаты.
— Задерживаться нельзя, — вздохнула Агапа. — Я пробыла на Протоне недолго, но по наблюдениям знаю, что рабы всегда должны обращаться к гражданам «Сэр» и беспрекословно им подчиняться. Наверное, говорить следует мне, если это будет возможно.
— Согласен. — И они проследовали к выходу. Стена открылась.
Раб быстро провёл их в комнатку поменьше. Они вошли, но тот за ними не последовал. Дверь закрылась.
Внезапно стены исчезли, и они оказались посреди огромного пустого пространства — на пляже, чей песок бесконечно простирался направо и налево. Позади, повинуясь лёгкому бризу, лениво покачивали кронами пальмы. Впереди разбивались о берег беспокойные белые гребешки океана.
Замерев на месте, они во все глаза смотрели на это великолепие. Затем Агапа вытянула руку.
— Это голограмма, — пробормотала она. — Нас всё ещё окружают стены.
— Голограмма?
— Картинки, как те, на которые ты смотрел прошлой ночью. Очень реалистичные.
Бэйн дотронулся до стены, проверяя её присутствие. Казалось, будто они стоят в невидимой коробке, расположившейся на пляже, но он понял значение слов своей спутницы; коробка была настоящей, а пляж — иллюзорным.
— Я понимаю, почему граждане нуждаются в этой магии, — кивнул он.
В океане появилась точка — парус, который быстро рос. Под парусом оказалась лодка, стремительно несомая ветром в их сторону. На борту, управляя лодкой, стоял краснощёкий, плотно сложенный мужчина. Он повёл лодку к берегу, потом быстро свернул парус и подтащил её прямо к тому месту, где ждали развития событий Бэйн с Агапой. Из лодки на песок мужчина вытряхнул сундук. Достал ключ, вставил его в старомодный замок и, отперев сундук, поднял крышку.
Изнутри высунулась голова. Она поднималась до тех пор, пока в сундуке не стояла женщина в полный рост. Места для неё быть не могло. На вид девушке едва исполнилось пятнадцать, а её белоснежные волосы украшала серебряная диадема. Статус незнакомки обозначало белое платье и яркие драгоценные камни.
Девушка взглянула на мореплавателя, который теперь смирно встал рядом.
— Сэр, — сказал он. — Пленники перед вами.
Бэйн только сейчас осознал, что это Гражданка! Он ожидал увидеть старика, а не молодую женщину, но гражданство явно не делало скидок на пол или возраст.
— Кто вы? — осведомилась Гражданка Белая.
— Агапа с Моэбы, — немедленно отозвалась Агапа. — А это Маш, сын Гражданина Голубого. Сэр.
Девушка нахмурилась.
— Я так не думаю, — буркнула она и воззрилась на Бэйна. — Скажи мне, кто ты такой, своими словами.
Каким-то образом она заметила обмен!
— Я Бэйн, сын Голубого Адепта, также известного, как Стайл.
— И как ты сюда попал? — поинтересовалась она.
На мгновение Бэйн был слишком ошеломлён, чтобы говорить.
— Вы… Вы знаете?
Она улыбнулась.
— Когда ты был в Белых Владениях в последний раз?
— Белый Адепт! — воскликнул он. — Но…
— Но она стара и уродлива? — На губах девушки вновь появилась улыбка. Она сделала жест и внезапно постарела и набрала вес. Затем сменила облик на уже им знакомый. — С каких пор сына Адепта можно обмануть переменой внешности?
— Но с Фазой нет связи! — напомнил Бэйн. — Я — первый, кому за бесчисленное множество лет удалось проникнуть на Протон, и то не в своём теле!
— В самом деле? — снисходительно усмехнулась женщина. Она обернулась к рабу: — Отправь меня в плавание снова, Гриззл, и открой портал на Фазу для этих двух рабов.
— Сэр! — с готовностью кивнул мужчина.
Гражданка будто провалилась в невидимую яму и вновь исчезла в сундуке. Когда скрылась из вида её голова, раб захлопнул крышку, запер замок и поставил сундук обратно в парусник. Потом он повернулся к Бэйну с Агапой: — Лифтёр доставит вас в нужное место, — сказал он и потащил лодку назад в волны. Ловко запрыгнув на борт, мужчина развернул парус и подставил его ветру.
Пейзаж испарился. Они снова стояли в коробке. Дверь отворилась, и они вышли в тот же коридор.
— Сюда, — указал поджидавший их раб.
Они последовали вдоль по коридору за ним — к другой двери.
— Вам понадобится одежда, — сообщил их новый проводник, доставая белую рубашку со штанами, какие носили на Фазе, для Бэйна и белое платье для Агапы. — Обычно мы не посылаем через портал посторонних, поэтому других оттенков у нас нет. Можете переодеться на месте.
— Но я рабыня! — запротестовала Агапа. — Я не имею права носить одежду!
— На Фазе всё иначе, — успокоил её Бэйн. — Обнажённой ты будешь так же бросаться в глаза, как здесь — в одежде.
— Наверное, — неуверенное согласилась она и неловко облачилась в платье с предоставленными слугой туфлями. Тот помог девушке оправить одежду, и через мгновение, по стандартам Фазы, она уже выглядела довольно мило.
Бэйн заканчивал одеваться, наклонившись, чтобы застегнуть пряжки на ботинках. Те были ему по размеру.
— Сюда, — повторил раб, показывая парочке на очередную дверь в коридоре.
Они вступили в ещё один куб, который окружил их со всех сторон и, ошеломив, стремительно понёсся куда-то. Стены были прозрачными и тут: Бэйн с Агапой видели только смутные огни, светившие на стенах тёмных коридоров, по которым они летели.