— Они устроят новую западню, — закончил Маш. — Как насчёт остальных Адептов? У тебя есть на примете кто-нибудь, кто не вызовет их подозрений?
— Коричневая. Она творит големов и поймёт тебя лучше, чем кто-либо иной.
— Но если остальные заметят, что мы идём к ней…
— То постараются нас изловить, — согласилась она.
— Что если выбрать кружной путь?
— Подобный дороге через владения драконов?
Маш сглотнул.
— Да.
— Сие одинаково собьёт с толку и друзей, и недругов.
Они обменялись взглядом и одновременно кивнули. Затем обнялись — с печалью, радостью или смесью этих чувств.
— Полагаю, сейчас нам отдыхать нельзя, — с сожалением признал Маш. — Они придут проверить, чем мы занимаемся, когда мы не появимся в ожидаемой точке.
— Я понесу тебя на себе.
— И устанешь ещё больше? Нет, я пойду сам. Надеюсь, нам удастся где-нибудь спрятаться и одурачить их.
Девушка кивнула и молча указала на запад.
— Но это же прямо…! — начал было возражать Маш и остановился, осознав, что там их точно никто не будет поджидать. В месте последней засады.
Они пустились в путь — на сей раз со всей осторожностью, по возможности скрывая свои следы. Когда тьма сгустилась так, что идти дальше стало рискованно, путники подыскали место для ночлега: дерево с густой кроной и широкой развилкой невысоко над землёй.
— Тебе надо забраться сюда, — показала вверх Флета.
— Мне? Но ведь здесь едва хватает места для одного.
— У меня иной замысел, — шепнула она.
— О… тебе нужно уединиться?
— Оставить ложный след.
Умно! Маш послушно влез на дерево и укрылся среди листьев, а она продолжала идти, оставляя за собой следы, по которым её могли выследить новые враги — так, чтобы они не заканчивались возле дерева.
Маш надеялся, что девушка вскоре вернётся, хотя всё ещё не понимал, каким образом ей удастся присоединиться к нему. Затем он услышал трепет крылышек колибри. Она возвратилась!
Птица опустилась на ближайшую ветку и спрятала голову под крыло. Уютное местечко для сна!
Юноша испустил вздох. Они поступили разумно, и тем не менее он не мог подавить желание оказаться рядом с ней в её человеческом облике — и чтобы одежды на них было как можно меньше. Однако, смирившись с неизбежным, скоро задремал и он.
Утром он слез с дерева. Флета слетела вниз и превратилась в девушку.
— Хорошо ли тебе спалось? — весело поинтересовалась она.
— А ты не голодна? Попастись тебе вчера не пришлось.
Она рассмеялась.
— Я попила нектар из цветов, мимо которых пролетала.
— Но он способен насытить лишь колибри! Как насчёт единорога?
— Пищи, которую я принимаю в определённом облике, достаточно для насыщения всех трёх.
— Ты хочешь сказать, что можешь скакать целый день галопом, а потом напиться нектара и ощутить сытость?
— Верно. Сие — часть магии.
— В самом деле! — Тем не менее, смысл в этом имелся.
Он съел ещё немного фруктов, отчего живот наполнился приятной тяжестью. Разумеется, он воспользовался советами Флеты о съедобных и несъедобных плодах, спасаясь от конфуза. Затем они возобновили свой путь.
Следов погони пока не было, но они продолжали идти осторожно и говорили тихо. По словам Флеты, шансов спастись от преследования Адепта не было, но гоблинов и демонов вполне можно было обмануть.
Путники достигли южной окраины Ущелья, однако демоны не появились. Этот поединок они выиграли: как только жертва ускользнула, демоны вернулись в свои жилища, не озаботившись выставить дозор. Но на поворотах к Голубым Владениям они наверняка будут; ведущую туда тропу безопасно было лишь пересечь, не идти по ней всё время.
В полдень они остановились поесть, и на сей раз Флета, обернувшись единорогом, час паслась. Маш наблюдал за ней, восхищаясь блестящей чёрной шерстью, золотыми носками на задних ногах и сверкающим, закрученным в спираль рогом.
— Сыграй для меня как-нибудь в рожок, — попросил он.
Она услышала и выдула мелодию, напоминавшую напевы пастухов.
— Как по нотам! — воскликнул он. — Ты великолепно музицируешь!
Флета вопросительно взглянула на него. В обличье единорога говорить она не умела; лошадиный рот не был приспособлен для человеческой речи.
— Я имею в виду, что там, на болоте, ты сыграла аккорд, но я думал, что это всё. Чтобы наигрывать мелодию..!
Флета приблизилась и превратилась в девушку.
— Весь мой род музицирует, — пояснила она. — Рог моей матери, Нейсы, звучит гармоникой, как называет сей инструмент твой род. Я играю на флейте… по крайней мере, так говорил Бэйн. Мой отец — на аккордеоне.
— Каждое животное играет на своём инструменте! — восхитился Маш. И замер: — Ой… Я не хотел тебя обидеть!
— Мы и есть животные, — отозвалась она. — В твоих словах нет ничего обидного. Молви открыто.
Это помогло. Тогда, в кратере, Маш действительно вложил в свои слова нотку снисхождения, потому Флета и протестовала.
— Почему ты не захотела пойти по другой тропе и присоединиться к своему табуну? — спросил он. — Гоблины бы за тобой не последовали, верно?
Девушка вздохнула.
— Я не всё поведала тебе, — повинилась она. — Мой отец перестал быть вожаком табуна пятнадцать лет назад, и его место занял мой дядя Клип. Мою мать, Нейсу, сие не обеспокоило, поскольку она больше не проводила дни бок о бок с табуном, оставаясь в Голубых Владениях.
— А почему это должно было её обеспокоить?
— Предводитель табуна покрывает всех кобыл.
— О! А они состоят в излишне тесном родстве!
— Верно. Подобно мне. Когда подошёл мой черёд, возникла нужда искать другой табун. Я бродила в его поисках, когда услышала твой зов.
— Что за совпадение! — воскликнул Маш. — Я рад, что прибыл сюда вовремя! Иначе пришлось бы стать пищей для тараканов!
— Нет, я пребывала поблизости намеренно. Я… Мне было известно, что Бэйн часто посещает сии места, и я надеялась вновь увидеть его. И всё же колебалась, не желая послужить помехой в случае, если бы он направлялся по своим важным делам Адепта.
— Значит, ты просто какое-то время вроде как паслась поблизости, — кивнул Маш. — Понятно. Как долго ты там пробыла?
Она что-то пробормотала.
— Что-что? Я не расслышал.
— Две недели, — тихо повторила она.
— Две недели? В надежде на то, что он может захотеть с тобой повидаться?
— Верно. — Флета смутилась, и её щёки запылали.
— Ты, и в самом деле, на нём зациклилась! — Однако Маш тут же пожалел о вылетевших словах. — То есть…
— Ты всё верно понял, — сказала она, залившись краской уже полностью.
— Следовательно, ты спасла меня, приняв за него. И оставалась со мной, потому что он тебе нравился.
Она кивнула, явно ощущая неловкость.
— Ох, Флета… прости! Сам того не подозревая, я поставил тебя в неловкое положение!
— Нет, Маш. Ты сделал меня счастливой.
— Но ты ведь знаешь, что я отличаюсь от Бэйна — даже здесь, на Фазе! Без твоей помощи я бы уже пропал, и не единожды. И пропаду! Бэйн никогда бы не стал тебе обузой!
— Верно, он во мне не нуждался, — согласилась она.
Он всмотрелся в её лицо, начиная понимать.
— Тебе необходимо обратное: чтобы в тебе нуждались. — Потом Маш заключил девушку в объятия и поцеловал.
Но через мгновение его захлестнула новая мысль.
— Две недели… Ты опоздала присоединиться к другому табуну!
— Верно, — просто сказала она.
— И теперь я удерживаю тебя от того, чтобы его догнать. Это нечестно по отношению к тебе.
— Не так уж мне и хотелось присоединиться к иному табуну, — созналась Флета. — Лучше пастись на свободе, как в своё время паслась моя мать.
— Тогда я буду рад твоей компании столь долго, сколько сама пожелаешь, — улыбнулся он. — Она мне действительно необходима.
В небе на востоке возникла точка. Флета нервно запрокинула голову.
— Вероятно, это лишь птица, — выдохнула она. — Но если гарпия…
— Которая рыщет в поисках нас, — кивнул Маш. — Где мне спрятаться? — Они стояли на открытом лугу; поблизости не росло ни одного деревца.
— Возьми мои носки, — предложила девушка.
— Твои носки?
— Забери их! — настойчиво повторила она. Летающая тень приближалась, и Флета обернулась единорогом.
— Но это лишь часть твоего окраса! Я никак не…
Она выдула несколько нот. Маш пожал плечами и наклонился, чтобы дотронуться до её задней ноги. К своему удивлению он обнаружил, что золотой цвет легко снимается; через мгновение в его руках оказались два сверкающих носка, а ноги Флеты полностью почернели.
Она вновь приняла человеческий облик.
— Надевай их, быстро.
Маш натянул носки поверх ботинок и потрясённо выпрямился.
Его тело видоизменилось. Теперь он был каким-то животным золотистого окраса. Конём… нет, единорогом. За спиной переступали иллюзорные задние ноги. Маш подозревал, что его голова теперь тоже выглядит, как лошадиная, только увенчана рогом.
— Пасись, — шепнула Флета и тоже превратилась в единорога.
Маш наклонился вперёд, пытаясь сделать так, чтобы его иллюзорная лошадиная морда погрузилась в стебли травы. Кажется, ему это удалось, поскольку Флета ничего больше не сказала.
Крылатая тень оказалась крупной птицей — вероятно, стервятником. Он пролетел над их головами, не задерживаясь. Надо полагать, тревога была ложной, но Маш всё равно порадовался, что им не пришлось это проверять. Если птицей управлял Адепт, он увидел лишь двух пасущихся в поле единорогов. Зато сам Маш узнал ещё кое-что о своей очаровательной подруге!
Флета снова обернулась девушкой.
— Опасность миновала, — сказала она. — Но мы медлим в то время, как должны продвигаться вперёд. Думаю, я должна понести тебя на себе, дабы наверстать упущенное.
— Но я не хочу становиться грузом для тебя…
— Если нас заметят, сие будет ничуть не лучше груза! — нетерпеливо воскликнула она и вновь превратилась в единорога.
Маш уразумел её правоту. Быстро скинув с себя носки, он опять натянул их на задние ноги Флеты, а затем вспрыгнул ей на спину.