— Когда ты выходишь из цикла, секс тебя больше не интересует, — утвердительно заметил он.
— Верно. Тогда в нём нет смысла.
— Но ты можешь им заниматься?
— Да, могу. Мы играли в любовные игры с Бэйном. Но зачем?
— Я предпочитаю совмещать любовь и секс. Так поступают люди.
— Но тогда размножение становится невозможным…
— Когда мы им занимались, оно и было невозможным. Но всё же мы делали это — по другой причине.
— Чтобы предотвратить мой уход, — согласилась она. — И я рада, что ты оказался способен со мной совладать, Маш! Но теперь опасность позади.
— Значит, даже твой вид может заниматься сексом ради иной цели.
Она поразмыслила.
— Верно.
— Я бы хотел заняться им ради другой цели сейчас. Ради удовольствия.
— Ну, разумеется, Маш, если сие доставит удовольствие тебе! Для меня это просто игра. — Она приподняла плащ и раздвинула ноги. — Но только не долго, мне нужно поспать.
— Моим способом, — сказал он. Затем поцеловал её, ещё раз и ещё, приступил к делу; она нежно, хотя и непонимающе, отвечала ему до тех пор, пока акт не завершился посреди очередного поцелуя.
— О, Маш, — выдохнула Флета. — Думаю, твой способ мне нравится больше!
— Верно, — с улыбкой согласился он.
— Давай займёмся любовью снова!
— Завтра! — пообещал он.
Девушка вздохнула. Тем не менее, она уснула сразу, как только положила голову на его плечо. Маш подозревал, что она поддразнивает его, но спрашивать напрямую не захотел.
Они пересекли хребет на ледяной вершине, где ветер беспощадными порывами забирался под одежду и кусал их везде, куда мог дотянуться. Флета превратилась в единорога, поскольку лошадиное тело было больше приспособлено и к горной местности, и к холоду. Маш взобрался ей на спину, склонившись к тёплому меху и шелковистой гриве.
Но по мере их продвижения к убежищу в виде неясной линии деревьев в небе обозначилась тень. Это была гарпия — не Феба, как можно было сразу понять по её шевелюре. Через мгновение к путникам приближалось уже несколько гарпий. Беглецов обнаружили.
Флета поскакала к деревьям. Там она остановилась, обернулась колибри, и Маш залез на скрученное узлами дерево, чтобы спрятаться в его кроне. Гарпии подлетели совсем близко и носились вокруг, оглашая воздух проклятьями, но парочку не замечали. Наконец, они в гневе умчались прочь — здесь для них тоже было слишком холодно.
Маш спустился, и Флета в человеческом обличье присоединилась к нему.
— Но они известят гоблинов, — вздохнула она. — А от гоблинов мы уже так не скроемся.
— Постараемся убежать подальше, чтобы они нас не нашли, — утешил её Маш. — В неожиданном для них направлении.
Они свернули на юго-запад. Флета показывала путь в облике птицы, а Маш следовал за ней так быстро, как только мог. Когда они приблизились к скалистому обрыву, который требовал много времени, чтобы спуститься вниз, Маш наколдовал верёвку и слез, применяя полученные в Играх навыки. Таким образом путники продвигались с хорошей скоростью, надеясь оказаться вне достижения гоблинов, когда те пустятся на их поиски.
И они преуспели. К наступлению ночи и Маш, и Флета смертельно устали, но признаков погони за ними не было. Они нарвали фруктов и нашли несколько более-менее мягких ветвей, чтобы устроиться на ночлег.
— Наступило завтра, — пробормотала Флета, придвигаясь ближе.
— Что?
— Когда я предложила заняться любовью ещё раз, ты ответил «Завтра», — напомнила она Машу.
— Оу, — Маш так устал, что обещание выскользнуло из его памяти.
Флета рассмеялась и уснула. Она и в самом деле дразнила его. Для неё всё происходящее оставалось игрой.
— Только попробуй дразнить меня и завтра… — в свою очередь, пробормотал, засыпая, Маш.
Однако утром гоблины едва не обнаружили своих жертв, зная, что те прячутся где-то поблизости. Маш с Флетой едва успели пуститься в путь, прежде чем их нашли.
Флета обернулась единорогом, и Маш запрыгнул ей на спину. Она пустилась в галоп мимо гоблинов — вниз по ущелью, прочь от гор — с такой скоростью, с которой те, разумеется, тягаться не могли. Но стоило им очутиться на южной равнине у подножия гор, гоблины стали окружать путников плотными рядами, отрезая путь от безопасной местности.
Затем впереди появилась новая угроза.
— О, нет! — выдохнул Маш. — Дракон!
Он вспомнил, что на Протоне где-то здесь находился купол под названием Драдом. Это означало Драконьи Владения на Фазе. Если и существовало что-то хуже гоблинов…
Флета замедлила шаг из страха перед чудовищем, которым оказался громадный огнедышащий дракон. Из его пасти поднимались столпы дыма. Помимо этого, монстр обладал и крыльями, что наделяло его возможностью преследовать свою добычу по воздуху. Значит, они не могли обойти его или сбежать. Единственным выходом было скакать прямо назад, где их поджидали гоблины. Враги надеялись, что Маш с Флетой предпочтут сдаться в плен, нежели быть поджаренными и съеденными.
Но Маш знал, что в плен возьмут его одного, а Флету ждёт совсем иная, куда более печальная участь. Её изнасилуют и/или съедят целой армией маленьких чудищ. Этого он допустить не мог.
— Попробую применить магию, — шепнул он в покрытое шерстью ухо, когда она замедлила бег. Флета шевельнула ухом в ответ, показывая, что услышала и поняла.
Маш сосредоточился, насвистывая что-то для образования магии. Он постепенно к ней привыкал. Музыка, концентрация и точное знание, что ему требуется — вот необходимые элементы. Вероятно, последнее было наиважнейшим; он действительно должен был хотеть этого всем своим существом, как сознательно, так и подсознательно. Вот почему попытка наколдовать гребень для гарпии потерпела неудачу. Он не был жизненно важен для Маша, в отличие от потенции, которая ему была необходима. Пение и ритм служили спусковым крючком — примерно так же, как кнопка «Выполнить» на компьютере. Прежде чем запеть, он должен был убедиться в правильности формулировки. Любая неясность ухудшала конечный результат.
Дракон приближался, облизывая гигантским клыки. Флета выдула несколько нервных нот, и это навело Маша на другую мысль.
— Сыграй мелодию! — крикнул он ей. — Я подпою тебе и сотворю заклинание!
Она послушно заиграла. Несмотря на тревогу, её музыка, как всегда, звучала потрясающе. На мгновение Маш заслушался, наслаждаясь ей и стараясь прочувствовать суть, чтобы образовать с ней максимальную гармонию. Затем пропел: — Хотим сейчас скрыться с глаз!
Флета исчезла. Маш обнаружил, что парит в пустоте над равниной. Флета всё ещё была под ним, но стала абсолютно незримой. Он посмотрел на свои руки и не увидел их. Следательно, он тоже был невидимкой. Заклинание опять сработало как надо!
— Теперь нас нельзя лицезреть, — сообщил Маш своей спутнице. — Полагаю, услышать и унюхать всё же можно, поэтому лучше держаться от дракона подальше. Но никто не выследит нас при помощи глаз. По крайней мере, я так думаю.
Флета сделала несколько шагов в сторону, и дракон не последовал её примеру. Он выглядел озадаченным: поворачивал голову набок и оглядывал окрестности в попытках увидеть жертв, только что бывших перед ним. Ветер дул с запада, снося их запахи на восток, поэтому и Флета свернула на восток. Но её копыта взбивали песок, и бег пришлось замедлить. Теперь они стали настоящими невидимками.
Путники тихо удалялись от дракона с гоблинами. Сделав круг, они возвратились к подножию гор — под прикрытие росших там деревьев. Маш не осмелился слезть, ведь иначе теперь они легко могли друг друга потерять. Он продолжал путь в качестве всадника, но на сей раз не был тяжкой ношей для неё.
После полудня они подошли к реке, бравшей исток в горах.
— Должно быть, та самая, где ниже по течению живёт дракон, — узнал её Маш. — Возможно, нам стоит здесь заночевать? Всё равно никто нас не заметит.
Флета испустила несколько согласных аккордов.
— Если разделимся, позови меня музыкой, и я приду, — сказал ей Маш, спрыгнув на землю и направляясь к деревьям, чтобы набрать плодов.
Однако такой опасности на данный момент не существовало. Через мгновение он ощутил, как девушка взяла его за руку. Сменив облик, Флета присоединилась к нему.
Когда они устроились на ночь, она прошептала: — Завтра уже здесь, с нами?
— Я думал, ты никогда не спросишь! — отозвался Маш и заключил её в объятия.
Странно и чудесно было заниматься этим, оставаясь невидимыми. Первый поцелуй Маша пришёлся на её кудри; затем девушка подняла голову, и её смеющиеся губы коснулись его губ. Машу пришло на ум, что надо бы нейтрализовать заклинание, для чего нужно было лишь создать подходящую рифму, но невидимость оказалась такой удобной для того, чтобы водить за нос погоню, что юноша решил пока её оставить.
Так они и продвигались на восток вдоль широкой реки, проложившей своё русло через горы и бравшей начало на севере, пока не достигли деревянных башен Коричневых Владений.
Глава 9Игра
Бэйн очнулся в каком-то помещении. Агапа в своём желеобразном состоянии находилась рядом. Должно быть, они оба потеряли сознание, и она всё ещё не пришла в себя. Техники с Протона явно умели отключать не только роботов, но и гостей с Моэбы. Когда рабы разгадали шараду, этот способ был использован. Бэйн обнаружил, что его повреждённый палец восстановлен; кто-то поработал над ним, вероятно, полностью заменив.
Он решил привести в чувство Агапу, если получится. Ситуация Бэйну не нравилась; ему хотелось сбежать, но не в одиночку. Потянувшись к густой субстанции, он вдруг заколебался, не решаясь её коснуться. Не то чтобы облик Агапы вдруг стал внушать Бэйну отвращение; он просто боялся ей навредить.
— Агапа, — позвал юноша. — Слышишь ли меня? Пробудись!
Она никак не отреагировала. Возможно, без ушей она и не могла его услышать. Как и увидеть всё, что её окружало, не имея глаз.
Бэйн протянул палец и дотронулся до протоплазмы. Она не являлась жидкостью, хотя и обладала прозрачной кожей. От прикосновения она слегка вдавилась, образовав пятнышко, которое исчезло, едва Бэйн отдёрнул палец. Ощущение было, как от прощупывания наполненной резиновой грелки. Агапа всё ещё оставалась без сознания.