— Но теперь, когда я встретил Флету, — закончив повествование, сказал он, — то сомневаюсь, действительно ли хочу вернуться на Протон. Если она не сможет отправиться со мной…
Флета хотела было его остановить, но Коричневая уже всё поняла.
— Означает ли сие, что ты готов променять зов домашнего очага на взаимоотношения с кобылкой?
— Нет, — возразила Флета.
— Да, — ответил Маш. — Думаю, я люблю её.
— Но на Фазе подобное невозможно, — запротестовала Флета. — Твой род и мой не связаны узами любви.
— А ты, — продолжала Коричневая, переведя взгляд на Флету. — Ты не любишь его?
Губка Флеты задрожала, как это уже случалось раньше.
— Ведомо мне, что сие запрещено.
— Но ты его любишь.
— Да, — прошептала та.
— Тогда для чего помогаешь ему возвратиться в тот мир?
— Потому что нам не суждено быть вместе, а его дом — там.
— Не уверен, — отрицательно качнул головой Маш. — Но если я останусь здесь, Бэйн окажется в ловушке, и я знаю, что поступить так с ним — подло.
— Следовательно, ваше обоюдное чувство лишено надежды и пребывает под запретом, — подытожила Коричневая. — Похоже, с этим я вам помочь не могу.
— Никто не может, — погрустнела Флета, обращая к Машу взор, исполненный такого отчаяния, что тот поднялся с кресла и подошёл к ней, чтобы обнять.
На этом месте их прервали. Над столом заклубился туман, который сформировался в человеческую голову.
— Так новичок сблизился с животным! — заметила голова.
— Что ты забыл здесь, Прозрачный? — гневно поинтересовалась Коричневая.
— Наши разведчики выяснили, что юноша не тот, кем кажется, — отозвался Прозрачный. — Сие не ученик Адепта, но его двойник с Протона.
— Я уже поняла, — отрезала Коричневая. — Посему ваши посланники и преследуют сию пару?
— Преследуют? Вряд ли. Сей молодой человек стал единственной возможностью контакта с другим миром на протяжение многих лет. Мы давно пожалели об утерянной связи с теми, кто остался на Протоне, и хотели бы попросить парня доставить им сообщения. Ради этого и шли по его следу, а за службу предлагаем соответствующее вознаграждение.
— Вы посылали демонов, гарпий и гоблинов! — рассердилась Флета. — И называете сие наградой?
— Следи за своим языком, животное, во избежание его потери! — рявкнул на неё Прозрачный.
— Не называй её животным! — вспыхнул Маш.
Туманная голова окинула его внимательным взглядом, затем кивнула.
— Значит, сие — правда. — Адепт холодно улыбнулся. — Прошу прощения, единорог, если тебя оскорбил.
— Отзови свои войска, — парировала Флета.
— Их уже нет, — ответил Прозрачный. Его взгляд вернулся к Машу. — Какова твоя цена за передачу сообщений?
— Цена?
— Золото? Рабы? Дворец? Я и мои союзники весьма щедры, если не переходить нам путь.
— Тобой и твоими союзниками не гордится Фаза! — огрызнулась Коричневая. — Избавь мои Владения от своего присутствия!
— Дай мне минуту, повелительница брёвен. — И туманный взор вновь невозмутимо обратился к Машу. — Если ты не готов заключить соглашение сейчас, позови меня, когда надумаешь. Возьми чашу с водой, вылей её на землю, произнеси моё имя, и я тут же откликнусь. Думаю, ты вскоре поймёшь, что предложение выгодно нам обоим. — И голова, наконец, испарилась.
— Отвратительное вторжение! — пробормотала Коричневая. — Мы пытаемся поддерживать с враждебными Адептами нейтралитет, и Прозрачный — не самый худший из их рядов, но даже он часто испытывает моё терпение.
— Ты упоминала о том, что помогала сражаться с Гражданами, — вспомнил Маш. — Это как-то связано с враждебными Адептами?
— Да. — На сей раз улыбка Коричневой была исполнена ностальгии. — Тогда я была ребёнком и едва успела занять своё место после смерти предшественника. Стайл в роли нового Голубого Адепта появился здесь и устроил хаос в моих Владениях. Я рассердилась, но, узнав его поближе, помогла ему. Я даже несла временную ответственность за Книгу Магии, а в конце предала его ради его же собственного блага, обратив мир, куда он направлялся, в противоположный.
— Значит, это ты перенесла Голубого на Протона, а Стайла — на Фазу! — воскликнул Маш.
— Верно. Затем я вернула Книгу Магии троллю Трулу, и он стал Красным Адептом. С тех пор Стайл направлял Фазу выгодным для всех путём, поражая силы зла в лице противодействующих Адептов, которые, естественно, возненавидели его. Они всегда мечтали низвергнуть его и поработить животных и Маленький Народец, однако он всегда держался настороже. Красный по мере надобности снабжал нас могущественными новыми заклинаниями, и Фаза, несмотря на утрату магии, процветала.
— Магия была утрачена? Но ведь я же ей пользовался!
— Ты не лицезрел её в предыдущие дни. Когда миры разделились, половина магического камня — фазита — осталась на Протоне, дабы восполнить недостаток протонита. Сие восстановило баланс между мирами, их взаимного уничтожения не произошло, и после разделения никто больше не мог пересечь границу. Однако могущество магии значительно ослабло, и я думаю, то же случилось с экономикой Протона, поскольку на неограниченное добывание протонита наложили запрет.
— Так оно и было, — кивнул Маш. — Но Протон остался в прибыли, потому что цены на протонит взлетели, а экспортируется лишь малая часть. Мой отец работал над изменением общественных порядков в лучшую сторону, чтобы никто от этого не пострадал. Наделённые разумом машины немало ему помогли. Но консервативные Граждане до сих пор состоят в оппозиции. Они хотят разбогатеть, добывая и экспортируя протонит в неограниченных количествах, как раньше.
— Стайл наладил межвидовое общение, — продолжала Коричневая. — Бэйна назвали в честь снадобья, которое оборотни применяли для того, чтобы становиться сильнее. Также во время игр его вкушал молодняк единорогов, оборотней, вампиров, а также — изредка — даже дети Маленького Народца или троллей.
— Я слышал о них от Флеты, — послав девушке улыбку, признался Маш. — Но как далеко заходит межвидовое общение? Флете кажется, будто долговременные отношения между нами запрещены.
Коричневая сочувствующе простёрла к ним руки.
— Дружба — одно; семья — совсем другое. Виды заинтересованы в чистоте своей крови, ведь именно оттуда берётся их могущество. Таким образом, даже в лучшем случае связь будет нелёгкой. Стайл с Нейсой тоже были весьма близки, но женился он на человеческой женщине. Посему, даже если ты не вернёшься в свой мир, одобрения своему поступку в нашем мире дождёшься навряд ли.
— Она говорит правду, — с несчастным видом пробормотала Флета.
— Я так не думаю! — отозвался Маш. — Я вырос в обществе, где роботы вроде меня самого смешивались с другими существами, и эти контакты не ограничивались никем. Мой отец — человек, а мать — машина. Существует ли бОльшая разница между мной и единорогом, чем между мной и человеком?
Коричневая покачала головой.
— На Фазе тебя назвали бы големом, поскольку ты обладаешь собственным телом. Но даже так Шина колебалась, когда зашла речь о посещении нашего мира. Я верю, что големов следует наделить правами, но с ними связана суть моей магии. Фаза не готова к кровосмешению в любом виде и не готова к разумным големам, как к отдельному виду. Если бы ты забрал Флету с собой на Протон, возможно, там ваша совместная жизнь сложилась бы лучше.
Маш вздохнул.
— Возвращаться туда в одиночестве я не хочу, но и забрать её с собой не могу.
— Я всегда знала, что наша любовь невозможно, — печально заметила Флета. — И поступала глупо, когда так её жаждала.
— А я всегда мечтал о подобном опыте, — грустно сказал он. — Но тоже знал, что нельзя витать в облаках всю жизнь. Как только я узнаю, как совершить обратный обмен, придётся вернуть это тело Бэйну.
Вскоре к ним прибыл новый гость. Из кухни вышел человек с полным подносом сластей: шоколадного мороженого. Маш окинул его мимолётным взглядом, затем присмотрелся.
— Отец!
Коричневая рассмеялась.
— Стайл, что за глупости! Совсем не обязательно было переодеваться в слугу!
Это, и в самом деле, был Стайл, Адепт. Он выглядел в точности, как Гражданин Голубой, за исключением одежды. Низкого роста — ниже всех, находившихся в комнате, — но ладно скроенный мужчина лет сорока.
— Я не знал, чего ожидать, — сказал Стайл, ставя поднос на стол. — Поэтому решил появиться незаметно. — Голос его тоже был неотличим от голоса Голубого.
— Ты оживил одного из моих големов! — воскликнула Коричневая.
— Он уже был жив. Я просто придал ему сходство со мной.
— Присядь, угостись мороженым, — с доброй усмешкой предложила Коричневая. Маш не мог не улыбнуться: ему, как никому другому, было известно, что обычный голем в пище не нуждался.
— У меня другие вкусы, — парировал Стайл.
Коричневая щёлкнула пальцами. Появился ещё один голем.
— Принеси голубое мороженое, — велела она.
Через минуту тот возвратился с мороженым из голубики, которое и поставил перед Стайлом. Адепт взял ложку и принялся за еду.
Флета приоткрыла рот от изумления. Но Коричневая просияла.
— Ты создал иллюзию поедания мороженого, как до этого — иллюзию жизни для голема.
Стайл улыбнулся.
— Провести тебя становится всё труднее, Коричневая. С какой целью ты отправила ко мне гонца?
— Сие не твой сын, Бэйн, но его двойник с Протона, Маш, — перешла сразу к сути Коричневая. — Ему необходимо узнать, как вернуться на Протон.
Теперь настал черёд Стайла прийти в замешательство. Он уставился на Бэйна. Потом взглянул на Коричневую.
— Ты позволишь?
— Всегда пожалуйста, — откликнулась та.
Стайл что-то чуть слышно пропел. Вокруг Маша словно закрутилась некая сила, однако больше ничего не произошло.
— Значит, сие — правда, — выдохнул Стайл. — Контакт между измерениями, впервые за последние двадцать лет!
Коричневая расслабилась. Похоже, до его заявления у неё оставались некие сомнения касательно истории Маша, несмотря на дружественное к нему отношение. Но теперь его слова подтвердила магия Стайла.