Некстати подумалось, что если оно называет себя «она», то разве не является оно лицом с определенной гендерной идентификацией? Возможно, статус «неопределившегося» дает больше выгод и позволяет одинаково использовать преимущества всех полов.
— Совершенно очевидно, что молодой человек даже здесь, в святая святых каждого претендента на гражданство, пошел проторенной дорожкой обмана, — заключило оно.
— Спасибо, коллеги, — сказала Хлоя. — Претендент Шеппард, вы провалили непрямой тест на благонадежность. Штрафные баллы назначаются на усмотрение комиссии. Коллеги, есть предложения? Мнения?
— Влепить ему минус пять тысяч баллов, и пусть гуляет! — рявкнул мистер Ленер. — Я с такими, как он, всю жизнь имею дело в нашей школе. Уж поверьте, насмотрелся. Все бы им что-то урвать, что-то получить, не прикладывая усилий! А сами обществу ничего не дают, только пользуется благами! Это безнадежный молодой человек, вы только посмотрите на него! Сидит и нагло ухмыляется прямо мне в лицо!
Наверное, ему так показалось, потому что я подавил зевок. А потом сонливость как рукой сняло — я догадался, чем закончится эта театральная постановка, мастерски разыгранная Хлоей. То же самое было на Играх.
Проснувшаяся злость согнала сонливость в два счета, откуда-то изнутри густой волной поднялось бешенство. Это я-то неблагонадежный? Это точно обо мне: «…что-то урвать, что-то получить, не прикладывая усилий»? Да если бы так было, я подписал бы бумаги Хлои и уже ехал бы на собственный остров! И плевал на друзей, неграждан, обязательства…
Слова рвались наружу, и, стиснув подлокотники, я ждал, когда Ленер заткнется, чтобы высказать все. А заодно добавить про шантаж Хлои, и… Вот он, момент!
— Я могу доказать, что… — прохрипел я, вскакивая, но Ленер простер руку и рявкнул:
— Вам не давали слова, претендент Шеппард. Еще одна такая выходка — и можете считать себя негражданином!
Душа разрывалась от несправедливости, хотелось вскочить, плюнуть им в лицо, послать куда подальше и предложить засунуть свое гражданство куда поглубже! Но я смолчал.
И сел, прекрасно понимая, что ни на что уже не повлияю. Они сильнее. Здесь и сейчас — власть у них, а я всего лишь шестнадцатилетний подросток. Оставалось только дождаться развязки: присвоят ли хоть самую низкую категорию L или вообще откажут в гражданстве?
Тем временем предложение мистера Ленера вызвало ярую поддержку миссис эль-Шами. Когда он говорил, та часто кивала, а потом перехватила слово:
— Давайте начистоту, коллеги. Претендент Шеппард, став «угрозой» наивысшего потенциала в истории Дисгардиума, получил фантастические возможности! Сколько добра, сколько хорошего он мог сделать! Но что сделал Шеппард? Занялся грабежами добропорядочных кланов, шантажировал их, насмехался над обычными игроками! А ведь среди них были чьи-то дети!
После нее выступили остальные. В общем, все были согласны с оценкой мистера Ленера, осталось только выступить Хлое. Ну что ж, я уже был готов, пожалуй, испытывал даже какое-то мазохистское любопытство в ожидании финального аккорда.
Поднявшись, она невозмутимо встретила мой вопрошающе-понимающий взгляд и торжественно объявила:
— Интервью закончено, претендент Шеппард!
«Интервью?» Они же не дали мне и слова сказать в свою защиту!
— Властью, данной мне департаментом гражданства, — начала выносить вердикт Хлоя, — я отказываю вам в присвоении гражданской категории.
Все, кроме Хлои, тут же забыли обо мне, резко поднялись и направились к выходу — не общему, отдельному.
Клиффхангер наклонив голову, насмешливо проговорила:
— Что, мальчик, переиграли тебя? Думал, взял нас за яйца и можешь крутить, как хочешь?
— Ничего я не думал, вы сами мне проходу не давали.
— Мистер Хаген отказался с тобой общаться. Не знаю, почему я решила тебе это сообщить… Наверное, за твои красивые глаза. Удачи в Калийском дне… или где ты там прячешься?
Она развернулась, чтобы уйти, но я ее остановил:
— Постойте, Хлоя… Неужели вам больше не нужно Ядрышко Чумного мора? Я не понимаю, что изменилось?
— Обстоятельства, Алекс, обстоятельства. Наше предложение было на столе, у тебя было два дня, чтобы принять его, но ты решил иначе. Что ж, пожинай теперь плоды.
Спрятав сжавшиеся кулаки за спину, я сдержал бурлящие эмоции… но хватило меня ненадолго. Меня прорвало:
— Да к черту вас и ваше предложение! — Вовремя одумавшись, я понизил голос: — Что мне с вашего гражданства? Я же и без того миллиардер! Ничего не изменилось, я все та же «угроза» и клянусь, что призову всех Спящих! Добьюсь максимального развития статуса, и тогда вам придется взять меня на работу в «Сноусторм, а это автоматически влечет выдачу гражданства…
Хлоя промолчала, не дождалась продолжения и пошла к выходу. Я развел руками:
— Короче, не понимаю, что для меня изменится.
— О, Алекс, сегодня ты поймешь, — обернувшись, зловеще пообещала Хлоя.
Глава 7. Домой!
Странно, но я не чувствовал себя раздавленным. Даже наоборот, испытал неожиданное облегчение.
Наверное, подсознательно я всегда, с того самого момента, как стал проблемой для «Сноусторма», знал, что так и будет. Или я стану их ручным питомцем, или меня смешают с грязью — третьего не дано. Временное помутнение, которое со мной случилось в стенах Сковородки, когда, вымотанный от недоедания, недосыпа и стресса, я готов был сдаться и запросить покоя, напрочь выветрилось из разума, стоило Хлое объявить результаты. Спокойной жизни не будет.
Уэсли Чоу ждал меня в холле и сразу дал понять, что знает о моем провале, кивнув на табло: «Алекс Шеппард: тест на гражданство провален». В руках он держал мой рюкзак.
— Это из-за Диса?
Никаких утешений, ободрений, в которых я не нуждался. Обычный вопрос, и ответ Большой По имел право получить.
— Да.
— Понятно. — Кивнув, он протянул мне скудные пожитки. — Наши комнаты освободили, выставили личные вещи у стойки регистрации. Я прихватил твой рюкзак, никто ничего не сказал, им, похоже, вообще наплевать.
— Спасибо.
Я достал и надел бейсболку. Закинув рюкзак на спину, окинул взглядом холл. Далее прямой коридор вел к выходу, за которым наверняка уже столпились журналисты. Точно столпились — до нас доносились крики, пока отдаленные и приглушенные стенами.
Уэсли как будто услышал мои мысли:
— Что думаешь сказать медийщикам?
— Не знаю, могу ли вообще что-то говорить.
— Придется, — сказал Уэсли. — Твои достижения в Дисе дают тебе право на гражданство, причем высокой категории. А тебя вообще его лишили… как и меня.
— Тебя-то за что? Ты вроде неплохо шел по баллам?
— Тебя обломали из-за Диса. Понятно, что ты мешаешь корпорации, но как именно, я пока не сообразил. А меня обломали из-за тебя.
— Что? Как так?
— Непрямая проверка на благонадежность, — ответил он, и я понял еще до того, как он пояснил: — Яблоко. Оно было слишком вкусным. Настоящие не такие, я пробовал.
— Что с ним не так?
— Оно было нашпиговано бустером мозга. Клиффхангер тебе его дала? Она так сказала.
Я промолчал, и Уэсли печально вздохнул:
— Еще она сказала, что ты знал о бустере.
— В яблоке? Понятия не имел.
— Все равно глупо, Алекс, очень глупо. Бойтесь данайцев, дары приносящих… Если бы ты сказал, откуда яблоко, я бы сразу понял, что дело нечисто. Слышал такие истории. В прошлом году…
— Ты меня винишь в том, что стал оницо? — перебил я. Теперь, когда сам стал оницо, я начал использовать это слово запросто, без всякого стеснения. — Ты мог отказаться.
— Мог. Виню ли я тебя? — Уэсли пожал плечами. — Я не ищу виноватых. Предпочитаю искать собственные ошибки. Но глупо отрицать, что есть логическая цепочка, в которой ты угостил меня допинговым яблоком, а я из-за этого провалил тесты. Причинно-следственная связь, слышал?
— Ты мог отказаться, — на автомате повторил я, погруженный в свои мысли.
— А ты мог быть откровеннее, — проворчал Большой По. — Ладно, забыли. Если бы не твой статус и будущие приключения в Дисе, я бы, наверное, посчитал, что жизнь кончена. Нашел бы самую дешевую каморку, взял контракт на первое же крафтовое ремесло и работал бы без продыху, надеясь накопить на нормальную капсулу.
— Капсулой мы тебя обеспечим.
— Вот! — Уэсли улыбнулся, подняв указательный палец. — А потому путь к гражданству еще открыт, и мы проложим его через Дис.
— Проложим, ага, — хмыкнул я. — Если бы они учитывали достижения в игре, мне дали бы гражданство автоматом.
— Э нет, брат, это так не работает. Я слышал, что у негражданских персонажей есть какая-то особая шкала, учитывающая все достижения с момента появления.
— Появления чего?
— Как чего? — удивился он. — Этой самой шкалы. Точной механики никто не знает, «Сноусторм» такие вещи не разглашает, но ежу понятно, что в зачет идут уровни, достижения, прогресс ремесел, репутация с фракциями и все такое. Так что нам обоим придется начинать заново.
— Заново-заново?
— Да нет, теми же персонажами. Говорю же, появится дополнительная шкала прогресса… э… скажем, репутации с фракцией «Граждане планеты Земля». Ну, типа того… А еще…
Договорить ему не дал пронзительный писк наших браслетов, следом за которым равнодушный женский голос настойчиво потребовал, чтобы мы немедленно покинули здание. Причем обращались к нам обоим не как к претендентам, а как к лицам, не имеющим гражданства.
Переглянувшись, мы с Уэсли неспешно направились через холл к выходу.
— Так что там случилось в прошлом году? — спросил я. — Ты говорил, слышал истории вроде нашей.
— А, ну да! В прошлом году одной девчонке неправильно посчитали баллы за спортивные дела, дали раза в два больше, чем она заслуживала. Она промолчала, а для комиссии это стало поводом лишить ее гражданства. Еще один чувак получил у робота-раздатчика два упса вместо одного. Его тоже завалили.
— Зачем это им?
— Думаю, у них нормативы по отсеву, — ответил Уэсли, непроизвольно посмотрев на двери зала, где решилось наше будущее. — Они стараются д