— Но я спрашивал ее о таком, что знала только Тисса! И она на все вопросы ответила правильно! Она даже знает имена моих родителей!
— Ну, во-первых, это очень легко было подготовить, — ответил Сергей. — Уверен, у создателей биоробота есть полные досье на каждого «пробужденного».
— Откуда ей знать о боге-покровителе Ханга в Дисе? Это… это секретная информация, завязанная на его статус «угрозы».
— Ты сам рассказывал, что Хлое Клиффхангер известно, где мы прячемся. От кого? Только от тех, кто направил сюда наемников. Почему ты думаешь, что информация не могла двигаться и в другом направлении? Хлоя работает на «детей Кратоса», это очевидно. Она же сливала им инфу и о том, что ты в Преисподней, и обо всех твоих передвижениях по Дису.
— По Дису… Бездна знает, когда я снова туда вернусь.
— Поэтому не стремишься в капсулу? — сочувственно поинтересовался Сергей.
— Не только. Мне важно знать, что расскажет биоробот.
— Ничего он не расскажет. Весь допрос только ради того, чтобы окончательно убедиться.
— И что потом?
— Потом? Потом — запрем в изоляторе, а сами будем думать, как вытащить из ее мозга информацию о том, какие у нее цели. Будем знать, что замыслил враг, сможем защититься. Хотя, знаешь… — Сергей побуравил меня взглядом, поиграл желваками. — За Машу, за Роя, за твоих друзей… Не защищаться надо, а самим нападать. Не только я так думаю, но… В общем, дождись Хайро. Ему с тобой нужно поговорить.
***
Ждать, пока завершится предварительный допрос лже-Тиссы, долго не пришлось — почти сразу после нашего разговора с Сергеем Хайро вышел из допросной и направился к нам, оставив с биороботом Вилли и Йоши. Вид он имел озабоченный, но настроение у него оставалось приподнятым.
— В общем так, молодежь, не буду грузить вас подробностями, — проговорил он шутливым тоном, — но у нас неплохие шансы вытащить из андроида все, что ему известно. На наше счастье на свете он прожил недолго, можно сказать, у нас новорожденный образец, а потому нейронные связи свежие. Никто из нас не силен в биоинженерии, так что будем привлекать спеца. Из наших. — Кто такие «наши», он не пояснил, лишь спросил: — Алекс, есть возражения?
— Никаких. Все равно база засвечена, а мы свалим в космос, так что почему нет? Одним чужаком больше, одним меньше…
— Я не чужак, — просипел Фишелевич. — Хайро, парень не в курсе?
— Скоро будет, — кивнул тот и посмотрел на парней. — В общем, цирк закончен, можете расходиться. Во избежание… из своих комнат носа не высовывать, это понятно?
Тобиас и Ханг кивнули, а Томоши поклонился.
— Тогда выполняйте. — Хайро посмотрел на меня, на Сергея с Леонидом, нахмурился. — Алекс, разговор у нас с тобой, как я говорил, долгий, а потому решай — сейчас или после того, как ты вернешься из Диса?
— Мне туда можно не спешить, — ответил я. — Успею киркой поработать.
— Хорошо. Тогда предлагаю пойти к тебе.
Все вместе мы поднялись на офицерский этаж. Фишелевич на коляске катил бодро, даже подгонял, ворчал, что создаем заторы. На месте Ханг и Томоши отправились к Тобиасу, чтобы вытащить его из капсулы сразу, как он войдет в Дис. Хайро, узнав, что предстоит сделать парню, вызвал женщину-врача из диких — на тот случай, если ему вдруг снова станет плохо.
— Вкатит успокоительного, если он начнет бузить, — пояснил безопасник, дождавшись, когда парни зайдут к Тобиасу.
В моих апартаментах Сергей тут же принялся хозяйничать: достал из холодильника что-то вроде ветчины, добыл откуда-то лук и банку маринованных огурцов и начал нарезать все это. Фишелевич подкатил к нему и вытащил из морозильника литровую бутылку водки. Хайро посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал.
Вообще, мужчины вели себя непринуждённо, словно бывали здесь не раз. Даже вечно хмурый и озабоченный Хайро, глядя, как Фишелевич сноровисто свинчивает крышку с бутылки водки, сначала вроде бы недовольно покачал головой, а после принялся насвистывать что-то легкомысленное, более подобающее карнавалу или вечеринке на пляже. В целом обстановка изменилась, словно с плеч безопасников свалилась гора.
Несколько изумленно понаблюдав за ними, я спросил у Хайро:
— Давно вы знакомы?
— Служили вместе. — Хайро кивнул на диван. — Присаживайся, да и я сяду. Ноги гудят. Староват я для этого дерьма.
— Староваты?
— Все мы, как видишь, немолоды, а омолаживающие процедуры стоят чертовски дорого. Да и хрен с ними.
Со скрипом к нам подкатила коляска Фишелевича. Невольно присмотревшись к ней, я заметил на ободах колес ржавчину. Следом с парой тарелок в руках подошел Сергей Юферов, расставил их на столике. Я заметил, что хлеб выглядит необычно — он был темно-коричневым. Да и ветчина, казалось, состояла из сплошного жира с редкими прожилками мяса.
— Угощайся, Алекс, — сказал пилот. — В американских дистриктах такого хлеба и сала в магазине не купишь.
Юферов все так же молча выудил из ниоткуда три рюмки и набулькал туда водки, которая лилась неспешно, тянулась, как смола.
— Может, сначала поговорим с парнем? — предложил Хайро.
— Вилли не будем дожидаться? — поинтересовался Сергей. — Он вроде как все это и затеял.
— Затеял все это Фишелевич, — не согласился Хайро.
— Я? — искренне удивился пилот.
— Леонид? — удивился я.
— Тридцать лет назад, когда зачищали Венесуэлу, — ответил Хайро. — Ты, я, Вилли, Йоши, Рой и Мария.
— А я? — спросил Сергей. — Я же тоже был.
— Тебя просто не заметили, — непонятно заметил Фишелевич. — Кто ж знал, что ты там за серверами прячешься и подслушиваешь.
— Не прятался я, — хмыкнул Сергей. — Работал. А вам надо было лучше проверять помещение, прежде чем заговор устраивать.
— И как же я все это начал? — спросил пилот. — Колись, Моралес, чего я о себе не знаю? Если мне не изменяет память, а обычно она мне не изменяет, в ту ночь мы всего лишь решали, какой приговор вынести командиру за то, что он сделал.
— Что он сделал? — спросил я, но меня проигнорировали.
— Казнить, — уточнил Сергей. — Вы решили его казнить, причем приговор был тайным.
— А я был против, если помнишь, — сказал Хайро. — Не по-мужски, из-за угла — вот как ты хотел решить вопрос, Фиш.
— За ним была власть, сила и дивизия, — сказал пилот. — А нас было всего шестеро.
— Семеро, — поправил Сергей.
— Семеро, — кивнул Фишелевич. — Ну и?
— И ты был пьян, — сказал Хайро.
— В дрова, — добавил Сергей.
— Было дело, — согласился Фишелевич.
— Тогда ты, сам того не подозревая, раскрыл мне глаза на мир. Вернее, всем нам, но больше всего впечатлился Вилли. Сразу после приговора он вытащил меня в джунгли и рассказал о… — Хайро бросил на меня отрывистый взгляд, отвернулся, буркнул: — Короче, тогда все и началось. И вот наконец пришло время действовать.
— Ты ему веришь? — спросил Сергей.
— Ему? Верю, как и все мы, — ответил Хайро.
— Кому ему? — задал я вопрос. — Кому вы все верите? Вы обо мне говорите?
И снова мне не ответили, только Фишелевич долго и задумчиво смотрел на меня, и в глазах его читалось что-то вроде удивления.
Четверть часа они общались в таком духе, не замечая меня, а я больше не лез с вопросами. В капсулу не спешил, решив, что на сегодня с меня хватит. Сутки назад я общался с Хлоей и видел вероятное будущее. Едва поспав, переволновался на тестировании, чуть не поседел, пока объявляли результаты, не говоря уже обо всем, что случилось после. Нет, хватит с меня дурных новостей. Высплюсь, с утра побегаю, приму душ, сытно позавтракаю и только потом уйду в долгое погружение. Сегодня же мне надо получить ответы на вопросы — поведение безопасников и пилота было для меня как минимум странным. Эти загадочные реплики…
— О, Брисуэла идет, — оживился Сергей, глянув на комм. — Пойду открою.
Погруженный в свои мысли, я не заметил, как мужчины опустошили половину бутылки. Хайро раскраснелся, вспотел и раскурил сигару. Фишелевич выглядел все так же хреново, но глаза его блестели, а шевелюра, в которую он постоянно нырял пятерней, растрепалась еще больше.
Через минуту состав выпивающих пополнился Вилли Брисуэлой, который выглядел довольным. Потирая ладони, он, крякнув, опрокинул в себя рюмку водки, наполненную до краев. «Штрафная, — сказал Фишелевич непонятное, добавил: — Между первой и второй — перерывчик небольшой!» и снова наполнил рюмку Вилли.
Пилот все-таки скормил мне один бутерброд со странной ветчиной «сало» на черном хлебе. Вкус был странным, незнакомым, но мне понравилось, разве что ветчину пришлось долго пережевывать.
Они выпили еще по одной, переглянулись молча и все посмотрели на меня.
— Справедлив ли наш мир, Алекс? — спросил Хайро.
— Нет, — ответил я не задумываясь.
— Хочешь это исправить?
Вопрос был простым, но ответ на него таким не казался. Хочу ли я исправить несправедливость, царящую на планете? Конечно! Но хотеть мало. Мой друг детства Арон Квон безумно хотел встретиться с Денизой Ле Бон, и что? Есть вещи, которые невозможно исправить одному. В голове всплыло множество примеров, но мысли пронеслись за доли секунды, а ответил я коротко:
— Хочу.
— Назад дороги не будет, парень, — сказал Фишелевич.
— Может, хватит говорить загадками? — устало спросил я. — Кто вы такие? Чего добиваетесь?
— Мы «угрозы», Алекс, — ответил Хайро. — Мы расскажем тебе все, но начну я с истории о том, как несколько человек чуть более полувека назад решили спасти мир. Ты их знаешь как отцов-основателей «Сноусторма».
Глава 10. Зона изоляции
Семеро бывших миротворцев родом из негражданских дистриктов, раскиданных по самым неблагополучным районам планеты, — Рой Ван Гардерен, Мария Саар, Йошихиру Уэмацу, Хайро Моралес, Уильям Брисуэла, Сергей Юферов и Леонид Фишелевич — были реальными «угрозами» для существующего мирового порядка. Мир об этом не знал. Возможно, догадывался, да и то лишь определенная его часть.
В то, что они мне рассказали, было сложно поверить. Тот Алекс Шеппард, что чуть более полугода назад сидел на лавочке у «Буйной фляги» с Евой О’Салливан, точно бы не поверил. Но я поверил, пока не безого