Никита появляется из раздевалки уже в обычной одежде со спортивной сумкой через плечо без малого через десять минут. Увидев нас с Лизой у кофейного автомата, уверенной походкой направляется к нам.
– Грачева, тебя домой подкинуть? – спрашивает он у Лизы, при этом беря меня за руку и переплетая наши пальцы, отчего я опять испытываю дикий вихрь эмоций, в котором сливаются нервозность, удивление и странное удовлетворение. – Или ты настолько хочешь пиццу?
Если подругу и смущает прозрачный намек Никиты на ее желание пойти на ужин с хоккеистами, то виду она не подает.
– Нет, я уже девчонок из группы позвала, – отвечает она, воинственно вздернув подбородок. – Пойдем большой компанией.
– Тогда хорошего вечера, – равнодушно бросает Никита и только сейчас впервые смотрит на меня.
Не знаю, что он видит на моем лице, но внезапно выражение его глаз смягчается. И он, легонько сжав мои пальцы в руке, произносит:
– Извини, птичка. Я с игры что-то сам не свой. Проигрывать – не мой конек.
В ответ на улыбку, которая моментально понижает градус напряжения, я тоже улыбаюсь. Тугой ком в желудке немного расслабляется. И даже дышать становится легче.
– Еще бы, – насмешливо прищелкиваю языком. – Но, знаешь, тот первый гол… Я оценила.
Пару секунд он внимательно вглядывается в мои глаза, словно пытается отыскать в них ответы на свои вопросы, потом вздыхает и, опустив голову, вдавливает лоб в мою переносицу.
– Поехали домой, Рит.
Глава 15Никита
Я не выпускаю ладонь Риты все время, пока мы идем к машине. Внутри все протестует от одной мысли, чтобы оставить ее без этой банальной защиты, которая даже и не защита вовсе. Чисто внешнее проявление собственничества, сигнал всем мудакам мира, чтобы держались от нее подальше. Пусть отношения между нами чисто платонические, но Рита Воскресенская под моей защитой, и я разобью любого, кто даже в мыслях допустит что-то скверное в отношении этой девушки. Хочу, чтобы это уяснили все. Точка.
Так удивительно, вчера в это время я даже не знал ее имени, а сейчас задыхаюсь от мысли, что кто-то может причинить ей боль…
Прохладные пальцы в моей ладони дергаются, заставляя меня взглянуть на Риту.
– Замерзла? – спрашиваю тихо, впервые замечая, что свитер на ней такой тонкий, что под ним просвечивается топ.
Уже стемнело. Вечер принес с собой сырость с реки и прохладу. А еще ей наверняка было непривычно сидеть на неотапливаемой арене два часа, пока идет тренировка.
– Нет.
– Ты дрожишь, – замечаю я, борясь с желанием стянуть с себя толстовку и отдать ей. Под ней у меня нет ничего, даже футболки, а значит, это будет чересчур… чересчур покровительственно. А я и так уже вышел за грань фиктивных отношений, которые мы закрепили вчера.
– Не от холода, – смущенно возражает Рита, пытаясь высвободить ладонь из моего захвата. – Это просто рефлексы.
Мне не хочется отпускать ее – слишком правильным ощущается то, как тонут ее тонкие пальцы в моей руке, но я заставляю себя разжать хватку. Иначе… Чем я лучше одноклеточного мудака, который ее истязал? Сила мужчины в том, чтобы слышать женщину.
То, что в жизни полно несправедливости, для меня не секрет. Но когда ты сталкиваешься с ней вот так носом к носу, воспринимается, конечно, иначе. И когда сталкиваешься… Я не знаю, как вести себя с Ритой. Мне в принципе не свойственно сдерживаться, и, конечно, я не привык выступать в роли психотерапевта. Я – человек действия. Прежде чем принять решение, долго не раздумываю. Мне еще на арене после откровений Кости хотелось схватить Риту в охапку, спрятать ото всех, чтобы никто больше не посмел даже пальцем ее коснуться. Но опять же, это порочный рефлекс, который, конечно, не имеет никакого отношения к тому, что нужно девушке. Господи, и как только ее угораздило встретить такого, как это животное?
Думаю о ее бывшем и зверею. А мне нужно успокоиться. Вижу, что Рита испугалась. Виду не подает, но напряжена. А если так, почему идет со мной?! Я ее не обижу, но, помня свое печальное прошлое, неужели она не думает о том, что доверять мне еще рано? Откуда такая беспечность?
Подобными метаниями довожу себя до ручки. Отпускает немного, только когда Рита садится в мою машину. Тихая, задумчивая, вся такая тоненькая и деликатная.
– Хочешь мне что-то сказать? – спрашивает она проницательно, и я вдруг понимаю, что мы молча сидим в машине уже минуту, а я даже не завел двигатель.
Хочу ли я что-то сказать? Не сейчас. Самому бы для начала разобраться.
– Извини, задумался, – делаю попытку улыбнуться. – С игрой не задалось.
Это ложь. Интересно, Рита это понимает? Мне плевать на счет в сегодняшнем матче, меня бомбит от того, что я узнал после…
– Нельзя быть лучшим всегда, – замечает она философски. – Главное, быть лучшим, когда это особенно важно. Что тебе игра с нашим клубом? У тебя карьера за океаном. О сегодняшнем проигрыше ты вряд ли еще когда-нибудь вспомнишь.
В ее словах есть смысл, но в моем случае все не так, как она предполагает. Эту игру я не забуду. Чересчур многое теперь с ней связано.
– Наверное, ты права. – Я снова лгу, но так сейчас проще. И наконец поворачиваю ключ зажигания.
Некоторое время мы едем с ней в тишине, каждый погруженный в свои мысли.
– Так что насчет ужина? Проголодалась? – спрашиваю я спокойно, стараясь не замечать вихря эмоций, бушующих в душе.
– Пока нет. Но скоро проголодаюсь, наверное.
– Хотела бы пиццу?
– Мне все равно, – отвечает Рита, неопределенно пожимая плечами. – Я не особо привередлива в еде.
И в людях, видимо, тоже…
– А «Гастропорт» еще работает? – спрашиваю я, вспоминая, что на этом модном фудкорте в прошлом году был неплохой набор корнеров.
– Да.
– Можем заехать туда, – предлагаю я.
– Это на другом конце города, – замечает Рита. – До восьми ко мне домой мы не вернемся. Если ты обещал отцу…
– Я соврал, – вылетает из моего рта раньше, чем я успеваю как следует подумать. – Ничего такого я ему не обещал.
– А зачем соврал? – спрашивает Рита, бросая на меня беглый взгляд.
– Не знаю. Не хотел идти с ними. А одну я бы тебя в той компании не оставил.
– Почему?
– Потому что, Рита, – этим вопросом она ставит меня в тупик, – потому что ты приехала со мной. Значит, отвезти тебя домой должен тоже я.
– Ты мне ничего не должен, Никит. Я это к тому, что быть для тебя обузой я не хочу, – говорит она спокойно, но я почему-то не верю этой показной легкости. – Можешь просто отвезти меня домой, я поужинаю там. Да и еще не поздно оставить меня с ребятами.
Идея развернуть машину и отвезти ее обратно к ее подруге и ораве хоккеистов неприятной тяжестью оседает в желудке. Я не могу понять, что конкретно чувствую, но убеждаю себя, что это просто раздражение.
– Я редко делаю то, что мне не хочется, Рита. В отношениях с противоположным полом – вообще никогда, – говорю без обиняков. – Если бы я не хотел отвозить тебя домой, я бы не стал этого делать. Если бы я не был готов поужинать с тобой – не предлагал бы этого. В моих словах и предложениях тебе нет подтекста. Запомни это, и давай закроем тему, ладно?
Рита растерянно хлопает глазами. К подобной отповеди она явно была не готова. Но меня бесит, что она думает, что я с ней из-за примитивного «долга». Плевать мне на это. Мне просто приятно, что она со мной. Может быть, благодаря ей я впервые за этот отпуск дома не чувствую себя одиноким.
Глава 16Рита
– Какие планы на сегодня? – спрашивает отец, лениво помешивая кофе в чашке.
По вторникам занятия в университете начинаются для меня в одиннадцать, потому что у меня освобождение от физкультуры, и я по давно сложившейся традиции завтракаю с папой. Он тоже ради времени со мной чуть позже едет на работу. Это никого не удивляет – после того как не стало мамы, мы с ним каждый год ищем дыры в своих расписаниях, чтобы найти возможные точки соприкосновения. Отец очень много работает – это нелегко.
– Я после пар хочу встретиться со своим научным руководителем, чтобы показать проект курсовой. Все почти готово, – отвечаю небрежно, но, поймав на себе внимательный взгляд-лазер отца, быстро добавляю: – А потом с Никитой погуляем.
На самом деле, будем ли мы с ним гулять, я не знаю. С тех пор как он привез меня домой после хоккейной тренировки и молчаливого ужина в «Гастропорту», мы не общались. Я, к своему ужасу, вчера весь день безрезультатно ждала его звонка, вздрагивая от каждого уведомления на телефоне. А звонить ему сама и навязываться я не хотела.
Все же на воскресной тренировке что-то произошло. Может быть, ему не понравилось, что я была рядом. Может быть, кто-то что-то ему сказал. Но Никита изменился. Стал мрачным и задумчивым. И вообще, может быть, пожалел о том, что вызвался мне помочь.
– Мне сегодня придется улететь в Новосибирск, Рита, – говорит отец. – Встреча важная, не могу пропустить.
– Хорошо, пап. Я поняла.
– Я вернусь только завтра во второй половине дня.
Удивленно вскидываю глаза на отца, понимая, почему его голос звучит так осторожно. С тех пор как я вырвалась из лап Влада, отец всегда ночевал дома. Несмотря на его видную позицию в правительстве, он всегда ставил рабочие поездки на дневное время и возвращался домой к ночи. Ко мне. Это было правило, которому он следовал неукоснительно.
– Это ничего, пап, – произношу я, делая попытку улыбнуться. – Все нормально.
– Светлана останется с ночевкой в доме. И я попрошу Дмитрия, чтобы остался тоже.
Дмитрий – водитель отца, который иногда возит меня. И у него семья с маленьким ребенком. Вряд ли он будет в восторге от подобной перспективы. И вообще… Пусть мои страхи до конца не прошли, но жизнь идет, я не могу ожидать, что отец постоянно будет со мной рядом. Это всего одна ночь. Я, конечно, справлюсь.
– Не нужно напрягать Светлану и Дмитрия, пап. У них своих забот хватает. Я позову Лизу переночевать со мной или… – я осекаюсь, потому что к щекам приливает жар, – или Никиту.