Никогда не отличался особым красноречием, но сейчас вообще утратил способность нормально изъясняться. Я здороваюсь с ней второй раз за день. Это просто смешно.
– Привет, – отзывается Рита, усаживаясь в машину.
– Послушай…
– Знаешь…
Мы начинаем говорить одновременно и так же одновременно замолкаем. Каждый из нас, видимо, ожидает, что другой продолжит начатое. Я же готов откусить себе язык – лучше бы она сказала первая. Что бы там ни было.
– Я слушаю, – говорю я.
– Да, – говорит Рита, смущенно опуская глаза на сложенные на коленях ладони. – Я хотела сказать… Мы могли бы забыть обо всем, что произошло в нашу прошлую встречу? Ты был прав. Это было ошибкой. Поцелуй и… Нам незачем возвращаться к этому.
Серьезно? Ошибкой? Чем дольше я об этом думаю, тем меньше в этом уверен. Нечто столь сладкое и приятное не может быть ошибкой.
– Предлагаешь просто забыть? – спрашиваю напряженно.
– Да, – подтверждает она, вздыхая. – Так и есть. Ты скоро уедешь. Я буду свободна. Нам не стоит забывать, ради чего все это затевалось.
– Конечно, – произношу медленно. – Ты будешь свободна.
Я завожу мотор. Машина срывается с места. Я уже ненавижу следующее воскресенье. Мой самолет улетит в пять вечера. В пять ноль одну Рита будет свободна от всех обязательств по отношению ко мне.
До дома родителей мы едем в звенящей тишине. Единственный раз, когда Воскресенская со мной заговаривает, – это когда просит притормозить возле модной кондитерской. Я останавливаюсь, она тут же выбегает в магазинчик, через пять минут возвращается с розовой картонной коробкой, которую ставит себе на колени. И все. Остаток пути Рита рассеянно смотрит в окно, но по тому, как ее пальцы непрерывно теребят ленту на коробке, я понимаю, что она нервничает.
Я тоже. Я мог бы испытывать облегчение, что она предлагает все забыть. Я должен испытывать облегчение. Но по непонятной иронии судьбы, я совсем не хочу ничего забывать. И от мысли, что она забудет, хочется крушить все вокруг.
Я, конечно, все испортил. Ей сделал больно, себе душу вспорол, а результата ноль. Один-единственный поцелуй. Потрясающий, горячий, крышесносный. Но, господи, один поцелуй… Стоил ли он той пропасти, которая разверзлась между нами?.. Это риторический вопрос, но я продолжаю задавать его себе снова и снова весь путь от ее дома к моему.
Из-за того, что сегодня выходной и дороги свободные, мы добираемся до места за пятнадцать минут. Когда я заезжаю в гараж и глушу мотор, Рита сразу берется за дверную ручку, словно находиться со мной в закрытом пространстве ей в тягость. Я тоже отстегиваю ремень безопасности и быстро выбираюсь наружу. Стоя у раздвижных ворот, девчонка нетерпеливо переминается с ноги на ногу, прижимая к себе коробку с десертом. Я же настолько вымотан этим идиотским напряжением между нами, что просто хочу попросить у нее прощения, хотя до конца и сам не понимаю за что.
– Рит, – начинаю я, но до того, как успеваю выдавить из себя извинения, в гараж заходит Миша.
– Привет! – небрежно здоровается он с нашей гостьей. – Мама вас уже заждалась.
– Здравствуй, Миша, – отвечает Рита с вежливой улыбкой. – Спасибо вам за приглашение.
– Угу, – бормочет он, окидывая ее изучающим взглядом, в котором я однозначно улавливаю интерес.
Меня это бесит. Я сокращаю то небольшое расстояние, которое разделяет меня и Риту, и обнимаю ее за плечи. Мечу территорию? Возможно. Слишком мало времени, чтобы это анализировать. Но достаточно, чтобы почувствовать, как она сначала напрягается, а потом выскальзывает из моих объятий, чтобы вслед за Мишей пойти в дом. С таким демонстративным отторжением она не отскакивала от меня даже в тот самый первый день на юбилее ее отца…
Подавляю в себе волну негодования, которая едва не заставляет меня броситься за ней следом, обхватить ее за плечи и развернуть к себе, чтобы, глядя ей в лицо, демонстративно сжать в объятиях. Отпускает, когда я вспоминаю слезы в ее глазах два дня назад. Она ничего из этого не заслужила. И у меня уже был шанс обнимать ее, но я его мастерски разбазарил.
Я скоро уеду. Не стоит сейчас начинать того, что невозможно закончить.
Когда я вслед за Мишей и Ритой захожу в дом, мама уже хлопочет вокруг нашей гостьи. Благодарит за десерт, делает комплимент ее наряду, велит моему брату показать Рите, где ванная, чтобы она могла вымыть руки.
– Она просто чудо, – шепчет мама мечтательно, провожая взглядом удаляющиеся фигуры Миши и Риты. – Вы такая красивая пара.
– Мам, прошу тебя, давай этого поменьше, – как можно мягче произношу я. – Не смущай Риту и меня. Мы не торопимся, и ты не торопись.
– А что я такого сказала? Вы красивая пара. Это очевидно же, – всплескивает она руками.
– Мам.
– Ладно-ладно. – Мама покачивает головой, но я сильно сомневаюсь, что у нее хватит выдержки. Она неисправимый романтик. И я уже давно понял, что сейчас для нее я и Рита – герои ее любимого реалити-шоу.
– А отца не будет? – спрашиваю я, замечая, что стол в гостиной сервирован на четверых.
– Ему пришлось срочно уехать на работу. Сказал, что постарается вернуться до вашего отъезда. – Голос мамы полон сожаления, а я только рад. С отцом этот обед был бы невыносимым.
Через минуту вместе в гостиную возвращаются Рита с Мишей, и мама тут же усаживает всех за стол. Миша открывает бутылку белого вина. Я помогаю маме разложить по тарелкам стейки из рыбы и салат.
– Как хорошо, что мы сегодня собрались, – говорит мама с довольной улыбкой. – Жаль, папы нет, но, надеюсь, он успеет к нам присоединиться. Рита, попробуй вот этот сыр. Это местный производитель.
Мама по своей природе дружелюбная и открытая, поэтому я совсем не удивлен, что они с Ритой быстро находят общий язык. Но то, что всегда избирательный в своем круге общения Миша с явным интересом разглядывает нашу гостью, – вот это уже новость. Я думал, что для него дочка Воскресенского – это просто трофей, удобная партнерша для идеальной жизни, одобренной родителями. Но когда я смотрю на их общение со стороны – на то, с какой готовностью отвечает на его вопросы Рита и смеется его шуткам, я начинаю осознавать, что, возможно, если бы я тогда не вмешался, они действительно могли быть вместе. Не по договоренности, а просто потому, что у них могло бы со временем появиться что-то общее…
– Никит, ты уже думал, когда в следующий раз прилетишь? – спрашивает мама, заставляя меня прекратить мысленную порку. – Теперь чаще придется мотаться из-за девушки.
Застигнутый врасплох, я поднимаю глаза от тарелки и встречаюсь взглядом с Ритой. Это логичный вопрос мамы. И если бы я в последние дни не был так озабочен нашей ссорой, я бы обязательно его предвидел и подготовился. Но сейчас я просто смотрю на Риту.
– Возможно, мы встретимся на нейтральной территории, – внезапно говорит она, соображая быстрее, чем я. – У меня американской визы нет, но, учитывая, что у Никиты в Штатах работа, может быть, я прилечу в ближайшую к нему безвизовую страну.
– Как романтично. – У мамы от восторга даже глаза загораются. – Двое влюбленных пересекают континенты, чтобы провести время вместе.
– Мам, – прошу я.
– А что такого, Никита? Мама что, не может интересоваться личной жизнью сына? – возмущается она.
– Ты смущаешь Риту.
– Я не смущена, – говорит моя «благоверная», стреляя в меня насмешливым взглядом. – Все нормально, Элла Владимировна. Это Никита, похоже, смущается.
– Вот видишь, сынок! – Мама довольно хлопает в ладоши. – Женщина женщину прекрасно понимает.
К счастью, развить эту тему она не успевает, потому что рядом с ней на столе оживает мобильный.
– О, это Светик, – произносит мама удивленно и сразу же принимает видеозвонок. – Привет, милая.
– Тетя Элла. А Никита, случайно, не рядом? – Я слышу щебетание двоюродной сестры. – Не могу ему дозвониться.
Она не врет. Утром у меня был от нее пропущенный. И я ей так и не перезвонил. Интересный заход – искать меня через маму.
– Рядом, – подтверждает мама и разворачивает телефон так, чтобы сестра по видеосвязи могла увидеть меня за столом.
– О, привет! – говорит Света бодро, но улыбка на ее лице стремительно вянет. – Извини, не знала, что у вас гости.
Скосив глаза, вижу, что Рита с немым изумлением смотрит на экран. Что ее так поразило?
– Что случилось? – спрашиваю я, желая поскорее завершить этот разговор.
– Мы в кино собирались толпой, – отвечает сестра. – Хотела тебя позвать. Все наши будут.
– Наши?
– Ну, Костя, Коля, Илья, девочки. В семь вечера встречаемся в «Факеле».
– Ладно. Я буду с Ритой.
Рядом со мной под столом дергается нога. Под пристальным взглядом брата и мамы я накрываю ладонью пальцы Воскресенской и легонько сжимаю.
– Ты же не против?
– Не против, – выдает она, хмурясь.
– Хорошо, – это снова говорит Света, но пыла в ее голосе явно поубавилось. – Ждем тогда вас обоих.
Глава 26Рита
Света Казанцева – его сестра? Как так вышло, что я этого не знала? Получается, на той самой первой вечеринке он пытался украсть наше с Лизой такси, чтобы отвезти домой подвыпившую сестру? Уму непостижимо. Осталось только узнать, что в туалете он делал искусственное дыхание попавшей в беду незнакомке, и окончательно причислить Любимова к лику святых. А что? Он туда явно стремится.
– Рита, девочка. – Мама Никиты тепло обнимает меня у двери. – Спасибо, что приехала. Я надеюсь, мы теперь будем видеться чаще.
– Спасибо вам за гостеприимство, Элла Владимировна. Я прекрасно провела время, – отвечаю искренне.
Да, конечно, хмурый Никита рядом меня тревожил, но это никак не сказалось на общении с его матерью и братом. Они были очень милыми и вежливыми. Миша даже шутил, хотя в ту нашу единственную встречу произвел на меня впечатление угрюмого и закрытого человека, который ничего не делает просто так.
– Нам пора, иначе опоздаем к началу сеанса. – Младший Любимов торопит меня, помогая накинуть ветровку.