– Стоп, стоп! – Рита поднимает руки ладонями вверх. – Прекрати! Вся моя жизнь в России. Если ты действительно хочешь быть со мной, почему бы тебе не остаться здесь, а, Никит?
– Я сейчас серьезно.
– Я тоже.
Я даже теряюсь от безапелляционности ее тона. Не знаю, чего я ожидал в ответ на свое предложение, но точно не такого явного отторжения. В конце концов, для Риты переехать в Штаты логичнее, чем для меня бросить все и вернуться. Чтобы что? Играть за «Комету»? Или ждать, что меня заберет кто-то из команд КХЛ? Но это тоже не имеет смысла, потому что я тогда вынужден буду переехать в другой город. Вместе мы не будем. Неужели Рита не понимает? Или понимает, но общего будущего не видит?
– То есть ты предлагаешь в пятницу просто разъехаться в разные стороны и обо всем забыть? – напираю я, отодвигая в сторону чашку кофе. Злюсь. Очень злюсь.
– Ты уедешь. Я останусь, – подтверждает она, отводя глаза.
– Почему?
– Почему? – повторяет она. – Потому что у меня здесь обязательства. Потому что здесь моя учеба. Мой отец. Друзья. Это мой дом. Я не могу так, как ты, все бросить и уехать в другую страну. В конце концов, ты шел за своей мечтой. А я? Зачем туда поеду я?
– За мной.
– Очень мило, – вспыхивает Рита, но в ее взгляде нет ничего милого. Она явно раздражена и даже обижена. – Был у меня один такой, который хотел, чтобы я повсюду следовала за ним.
– Даже не думай сравнивать меня с ним… – От шока мой голос становится ниже на пару октав. – Возможно, я неправильно выразился…
– А я не сравниваю. Я говорю факты. Мотивы у вас, может быть, разные, но ни ты, ни он о моих желаниях не думали.
– А чего хочешь ты, Рит?
– Чтобы ко мне перестали относиться как к вещи! – выпаливает она.
Ее глаза наполняются слезами, а я просто теряюсь, потому что ни черта не понимаю. Разве не этого хотят девушки? Почему предложение поехать со мной в Штаты вызвало у Риты такую реакцию? На что она рассчитывала, ложась со мной в постель? На то, что я пересплю с ней и укачу в закат? Этого не будет! Только не с ней.
– Я не отношусь к тебе так. О чем ты, черт возьми, говоришь? – спрашиваю я растерянно. – Я спросил у тебя!
– И сразу же добавил, что уже написал своему агенту насчет моей визы. Даже не дождавшись моего мнения!
– Потому что не хочу терять время! Потому что Зарецкий…
– Вот! – впервые Рита повышает голос. От возмущения ее щеки раскраснелись, глаза блестят. – Потому что Зарецкий… Не я, а он! Ты хочешь не меня, ты хочешь увезти меня от него. А я на это никогда не соглашусь.
– А разве это плохо? Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
– Безопасность может обеспечить мне отец. Ты знаешь, что в первые два месяца, когда стало понятно, что Влад не сядет, отец не выпускал меня из дома? Что по периметру стояла охрана? Что все мои друзья проходили через сканер? – Теперь по ее щекам текут слезы. – Ты знаешь, что дома всегда дежурили медсестра и психолог из травмы? Ты понятия не имеешь, что было со мной! И я никогда и никому больше не позволю принимать за меня решения и ограничивать мою свободу.
– Даже если это для твоего же блага? – спрашиваю напряженно.
– Даже если я умру, – говорит она твердо. – Ты сам сказал, что твоя жизнь в Штатах. Что ты меня не планировал.
– Я тебя не планировал. Это правда. Как и ты меня, полагаю. Но мы уже случились. Что касается жизни… Я предлагаю тебе разделить со мной мою.
– Почему, Никит? Откуда вдруг такое рвение? Хотя, знаешь, можешь не отвечать. – Рита вздыхает. – Ты хороший парень. Очень хороший. Лучше я даже не встречала. И еще ты почему-то чувствуешь за меня ответственность. Но мне твоя ответственность не нужна. И тебе тоже она не нужна, поверь. Сейчас… у тебя состояние аффекта. Вряд ли ты привык к тому, что на твоих глазах избивают девушку. Но это пройдет. И ты поймешь, что у тебя своя жизнь, у меня – своя.
– Во всем, что ты говоришь, вспоминая прошлое, нет никакого смысла. Я уже сказал тебе, что все изменилось. Ничего, что было неделю назад, да, черт возьми, вчера, уже не работает.
– Просто потому, что мы переспали? Или потому, что ты своими глазами увидел, на что способен Влад?
– Потому что ты мне дорога! И потому что я хочу быть с тобой, – выпаливаю я. – Не из-за жалости, не из-за какой-то там ответственности… Мне хорошо с тобой. Нам хорошо друг с другом. Разве последние дни не убедили тебя в этом? И я не хочу это терять. Неужели так сложно в это поверить?
Мою тираду прерывает телефонный звонок. Переворачиваю трубку, секунду смотрю на имя сенатора на экране.
– Слушаю, – говорю я, вставая из-за стола.
– Его взяли, – отвечает Воскресенский. – Рите пора домой.
– Папа звонил? – спрашивает Рита осторожно, когда я в бессильной злобе швыряю телефон на стол.
– Да. Зарецкий в изоляторе, – отвечаю отрывисто. – Твой отец хочет, чтобы я привез тебя домой.
– Хорошо.
– Нет, Рит. Ничего хорошего в этом нет.
Глава 32Рита
Я такая дура. Редкостная. Всю неделю как заведенная повторяла, что Никита ничего мне не обещал и не предлагал, тем самым оправдывая собственное глупое поведение, а теперь, когда предложил, повела себя как форменная идиотка. Не просто отказала ему, нет. Нагородила ерунды, обвинила черт знает в чем… А он в ответ сказал, что я ему дорога и ему хорошо со мной.
Наверное, это защитная реакция моей психики. Закрываться не только от боли, но и от любви. Почему? Потому что внутри я сломанная. Возможность еще раз полюбить и довериться, чтобы еще раз разочароваться, пугает меня. Да и, будем откровенны, я не верю, что кто-то настолько потрясающий, как Никита, может всерьез мною заинтересоваться.
Я скучная, пугливая и, да, сломанная. Никита ведь это сразу заметил, еще на папином юбилее, пусть тогда и не знал всего масштаба трагедии. Мне, конечно, очень хотелось перемен, я даже почти поверила, что мне под силу исцелиться. Но все мои громкие заявления о том, что я хочу жить, на поверку оказались лишь пустыми лозунгами. Потому что, столкнувшись лицом к лицу с возможностью перемен, я трусливо отступила.
– Спасибо, что подвез, – произношу чопорно, когда Никита, дождавшись, пока откроются ворота, заезжает во двор.
В горле комом стоят слезы. В желудок будто накидали камней. Я даже не знаю, чего хочу больше – сбежать или остаться, чтобы попытаться все исправить и объяснить Никите, что на самом деле я не думаю так, как говорю. Что в глубине души я…
– Ага, пожалуйста, – бурчит он в ответ, заглушая мотор.
– Ты не уезжаешь? – спрашиваю удивленно, наблюдая, как он отстегивает свой ремень безопасности.
– Серьезно, Рит? – изумляется Любимов, пронзая меня взглядом, а потом добавляет, не скрывая сарказма: – Ага, вот сейчас помашу тебе на прощание и уйду в закат.
Пока я вожусь с ремнем безопасности, Никита обходит автомобиль, открывает мою дверь и помогает мне выбраться.
Одно короткое мгновение соприкосновения наших рук, а мое сердце выходит на опасную частоту сокращений. Мне жарко. В голове вата, в груди – пожар. Я просто жалкая…
– Спасибо, – еще раз бормочу я, ощущая, как от смущения печет щеки. – Я… Э-э-э…
– Я с твоим отцом хочу поговорить, – видя мою полнейшую растерянность, поясняет Никита.
– Понятно.
– А потом, когда ты немного отойдешь, и с тобой.
– От чего отойду?
– От неотвратимости перемен в твоей жизни, – говорит Никита на удивление спокойно. Когда мы уезжали из дома его брата, казалось, что он взвинчен до предела, но сейчас от былого раздражения нет ни следа. – Не хочешь переезжать в Штаты – ладно. Готовься тогда, как обещала моей маме, летать по безвизу. В Латинской Америке полно таких стран.
– То есть мое «нет» ты не услышал? – уточняю я, не зная, плакать мне или смеяться. Потому что в глубине души я испытываю огромное облегчение от того, что Никита такой… легкий. И что он настолько хорошо меня чувствует.
– Услышал. Принял к сведению. Но не считаю, что ты сейчас способна размышлять на сто процентов здраво. – Он беспечно пожимает плечами. – Подумаешь еще, потом обсудим.
– Считаешь, что я передумаю?
– Без обид, Рит. Почти уверен. – Он улыбается, демонстрируя мне очаровательные ямочки.
– Почему?
– Потому что, если я тебя сейчас поцелую, ты мне ответишь. Я это по твоим глазам вижу, – шепчет он, внезапно наклоняясь так низко, что его дыхание касается моих губ.
– И как это относится к переезду? – выдыхаю я.
– Потому что целоваться со мной ты будешь хотеть все больше и больше. Как и я с тобой. Это очевидно.
И пока я ошарашенно смотрю на него, шокированная самоуверенностью, с которой он все это сказал, Никита мягко щелкает меня пальцем по носу и, захлопнув за мной дверь автомобиля, идет к дому. А я иду следом… Просто потому, что у меня нет других вариантов.
В доме нас с порога встречает отец. Я даже обувь снять не успеваю, как он хватает меня в медвежьи объятия.
– Пап, все нормально, – спешу я успокоить его. Представляя, что он испытал за эти дни.
– Сейчас еще нет, – вздыхает папа, выпуская меня из объятий. Он берет мое лицо в ладони и напряженно изучает следы агрессии, которые оставил на мне Влад. – Но скоро обязательно будет. Я не успокоюсь, пока этот урод не окажется за решеткой.
– Пап, пожалуйста, будь осторожен, – прошу я, прекрасно понимая, с чем, а точнее, с кем он имеет дело.
– Разберусь, Рит. Никита, – отец наконец обращает внимание на парня и крепко пожимает его ладонь. – Спасибо. Я рад, что моя дочь была с тобой.
Никита кивает.
– Поговорить можем?
– Да, в кабинет пойдем, – соглашается отец.
– А я? – спрашиваю я.
– Рита, – неодобрительно начинает он, хмуря брови.
– Она имеет право знать, – внезапно вступается за меня Любимов. – В конце концов, это ее безопасность. И ее жизнь.
Папа явно не привык, чтобы ему перечили, потому что, судя по его лицу, он готов отчитать Никиту за вмешательство. Но внезапно плечи его будто поникают, и он кивает.