– Правда?
Мы уже перед стойкой выхода, сотрудник авиакомпании ждет нас, чтобы пропустить в рукав, но Никита тормозит. Разворачивает меня к себе. Целует.
– Правда. Мне тоже страшно. Но я охренеть как рад, что ты со мной.
– Люблю тебя, Никит, – шепчу я, касаясь его губ в легком поцелуе.
– Люблю тебя, Рит.
Когда самолет, разбежавшись по полосе, взмывает вверх, на мои глаза снова наворачиваются слезы. Пока облака не скрыли от меня город, таращусь в иллюминатор, отыскивая в бесконечном городском пейзаже знакомые с детства места. Столько всего с ними связано.
Когда-то Влад Зарецкий сказал мне, что я жалкая и слабая. Что сломить меня для него не составит труда. Он ошибался.
Я оказалась достаточно смелой, чтобы открыть сердце и полюбить снова.
Вместо эпилога
Три месяца спустя
Никита
– Любимов! Сегодня играешь во втором звене Стивенсона на позиции справа. Все, как на тренировке. Понятно? – строго выдает тренер Льюис на английском, расстреливая меня взглядом в упор.
– Я? – спрашиваю потрясенно.
– Нет, я! – бесится он, бросая на лавку журнал, в котором обычно рисует комбинации. – Или на скамейке предпочитаешь посидеть?
– Нет, я готов, – отвечаю бодро, все еще не веря собственному счастью.
– А остальные готовы? – Льюис обводит бычьим взглядом раздевалку.
Сезон для команды начался, мягко говоря, неважно. В первой же игре травмировался наш ключевой нападающий Эрик Робертс. За этим последовало три поражения кряду. Тренер пробовал разные комбинации, чтобы укрепить первую пятерку, в итоге выдернул из второго звена Марка Криста. И место нападающего во втором внезапно стало вакантным. На него претендовало как минимум трое – я был одним из них. И, прямо скажем, не самым заметным хотя бы потому, что у меня минимальное количество игровых минут за команду в последние два года. Поэтому решение Льюиса выпустить меня на важную игру с «Колорадо» становится для меня полной неожиданностью.
– Раскачивай игру, бро. – Дон Эванс, защитник, с которым мне предстоит играть в связке, хлопает меня по плечу. – Давно пора.
– Раскачаем, – соглашаюсь я, неловко поигрывая шлемом, чтобы унять нервозность.
– Давайте, парни, играем. – Крист, по совместительству капитан «Миннесоты», хлопает в ладоши. – Нам отступать некуда.
Некуда – это слабо сказано. Еще несколько проигранных матчей, и мы лишимся даже теоретических шансов на плей-офф. Да, сейчас только начало сезона, и никто из нас всерьез не думает о матчах навылет, но атмосфера в инфополе такая мрачная, что руководство команды готово к крайним мерам. Никому из нас не хочется знать, насколько «крайними» они будут. Из Юты в прошлом году прямо в разгар сезона уволили тренера. Льюис может быть строгим и иногда грубит не по делу, но он отличный стратег. И никому из нас не хочется его терять.
«Сегодня в стартовом. Второе звено».
Быстро набираю и отправляю сообщение Рите. Знаю, что она уже выехала на стадион. Будет сегодня на матче. Впрочем, она всегда рядом. Раньше даже на на выездных матчах со мной была, но после того, как поступила в колледж в Миннесоте, это ей не всегда удается.
– Опять зазнобе своей строчишь? – спрашивает Дон, когда я откладываю мобильник.
Он больше всех моих приятелей сокрушается, что из России я привез девушку. В прошлом году мы с ним в свободное время колесили по вечеринкам, а в этом я предпочитаю проводить время дома с Ритой. Она мне вечеринки устраивает такие, что закачаешься. Скромница такая, что у меня при мысли о том, какие восьмерки она выписывала на моих коленях вчера, в паху привычно тяжелеет.
– Сорри, бро. Тебя однажды тоже настигнет, – давлю улыбку.
– Лет в сорок, – говорит Дон убежденно, натягивая защиту. – Раньше ни одна цыпа меня к себе не привяжет.
Я даже не спорю. Глупо это. Глупо и бесперспективно. Сам все поймет, когда ту самую встретит.
Арена сегодня забита до отказа. Еще бы, домашний матч с топовой командой дивизиона. В море зеленого, основного цвета «Миннесоты», ярко выделяется красная фанатская трибуна «Колорадо». Болельщиков мало, но они знают, что у них есть все шансы увезти сегодня победу, укрепив свои позиции наверху таблицы. И это знание дарит им раскованность – ведут себя как хозяева.
Когда мы выходим на лед, зал взрывается. Бушующая энергия болельщиков шоковыми импульсами врывается в кровь. Я ощущаю волнение, возбуждение, нервозность. Соврал бы, если бы сказал, что привык к такому. Глазами ищу на трибуне Риту, но, конечно, в такой толпе не нахожу. Но она здесь, я просто чувствую. И так хочу сегодня выиграть. Для команды, да, но и для нее тоже. Она очень многим пожертвовала, чтобы прилететь сюда со мной точно не для того, чтобы я сидел в запасных.
…2:0 летим в первом периоде. «Колорадо» просто сильнее. Они быстрее, маневреннее, лучше чувствуют себя в связках. И их защитник Клайв Оуэнс – это стена, о которую я и товарищи за первую двадцатиминутку успеваем набить немало шишек.
– Да что ж вы все на себя тянете игру, – негодует тренер в раздевалке. – О передачах слышали? Стивенсон! Учись делиться, раз с прицелом у тебя сегодня не очень.
На второй период выходим, как на бой. Сидя на скамейке, дожидаясь своего выхода, ищу глазами Риту. Знаю, что она здесь, но мне этот единственный зрительный контакт необходим как воздух.
Свисток. Бросок. Внимание на игру. Выдох. Взрыв.
Марк в первой же атаке обманывает защитника и резко посылает шайбу в правый верхний угол.
1:2
Жить можно.
Когда ступаю на лед, похлопываю по плечу Эванса. Он отвечает мне щербатой улыбкой – пару игр назад в столкновении лишился зуба.
– Давай разыграем, – шепчу я.
Он кивает. Понимает, о чем я.
Выигрываем вбрасывание, но атака захлебывается, толком не развившись. Максимально быстро уходим в защиту. Отрабатываем. За грубое столкновение удаляют нападающего «Колорадо». Остаемся в большинстве. Надо давить.
Воздух буквально наэлектризован. Звук клюшек, глухой скрежет льда. Болельщики скандируют, машут шарфами, рябит в глазах. От напряжения на затылке у меня выступает пот. Пульс зашкаливает.
Получаю шайбу. Несусь к воротам, натыкаясь на глухую оборону «красных». Ищу глазами партнеров.
Открывается Стивенсон. Есть соблазн пробить самому, но угол сложный, и вратарь меня держит в поле зрения. Делаю ложный замах в направлении ворот, но пас отдаю.
Щелчок, обработка. Доли секунды.
Гол! Моя первая голевая передача в основной сетке НХЛ. Кричу вместе с болельщиками. Наполняюсь их энергией, выплескиваю ее в объятиях с партнерами по команде. Снова ищу глазами Риту. На этот раз – бинго. Будто бы все вокруг расступились, чтобы я мог ее увидеть. Она в фирменном миннесотовском джерси с моей фамилией и желтой шапке. Как солнышко в море зеленого. Смотрю на нее, пока еду на сменку. Она смотрит на меня. Улыбается так широко, а в глазах будто слезы радости. Знает, как много это для меня значит. Моя девочка.
Третий период раскатываем в ноль. «Красные» немного проседают, но и мы дожать не можем. Осторожничаем. Не хватает буквально сантиметров для броска.
В раздевалке перед овертаймом тренер собирает нас в круг. Раскладывает на пальцах возможности для атаки. Понятные вещи говорит, правильные, а попробуй на льду такое сотворить, когда «Колорадо» давит по всем фронтам.
Снова лед. Снова арена. Снова глаза в глаза с Ритой. Теперь я знаю, где ее искать. И будто даже дышать легче становится. За три месяца какую-то запредельную связь с ней развили. Я ее чувствую, она меня чувствует. И доверяет. От этого вообще голову сносит, потому что я понимаю, насколько ценно ее доверие после всего, что она перенесла, после всего, что она мне про свое прошлое открыла, выплескивая долгими ночами боль и страх, которые годами копила в сердце.
Я когда все от нее узнал, про все детали, про все шрамы, которые он ей оставил, едва снова в Россию не собрался – убить мудака на хрен. Спасло лишь то, что ждали итога процесса, после которого его посадили. Уже окончательно.
Возвращаюсь в игру.
Накал запредельный. От него шумит в ушах. Когда встаю в стартовую позицию, даже свисток арбитра не сразу разбираю. Запаздываю на долю секунды. Упускаю момент.
Три минуты до конца первой пятиминутки. Щелчок. Рывок. Помчали.
В особенно важные моменты жизни я обычно крайне хладнокровен – знаю, что нужно делать, и действую. Со «спасением» Риты так было, и вот сейчас, когда получаю шайбу на пятачке, вдруг испытываю странное спокойствие. Такая ясность в голове. Клюшка – мое продолжение. И шайба. На ней весь фокус. Ее место – в воротах.
Стивенсон открывается справа. Можно отдать пас. Но у меня такая выгодная позиция. И никто не давит, весь обвес защитников на партнере. С резким выдохом, от которого джерси натягивается на груди, делаю бросок.
Точно по центру, между щитками вратаря «красных».
Оглушающая тишина до яркого взрыва. На табло загорается 3:2. Такое безумное ощущение, словно сделал то, к чему шел всю свою профессиональную карьеру.
Ребята кидаются на меня с воплями. Я вроде бы знаю, что забросил победную шайбу, но все еще не до конца осознаю. Это осознание придет позже…
По завершении матча вся команда по традиции собирается в раздевалке. Марк под всеобщие аплодисменты вручает мне первую забитую в регулярке шайбу с наклейкой. Фотограф щелкает кадр для соцсетей.
– Первая, – говорит тренер Льюис. – Давай, чтобы не последняя, Никита.
Ребята обнимают меня. Я обнимаю их. Рад. Безусловно. Но сил нет быть тут, когда я знаю, что Рита там… Ждет меня, знаю. Домой не едет.
Когда неформальные поздравления завершаются, я быстро переодеваюсь и вылетаю из раздевалки. В холле все еще дежурят журналисты местного канала, но я просачиваюсь мимо них, надвинув на лоб бейсболку и накинув капюшон. По пути принимаю звонок Миши. Не ожидал даже, что он смотрел матч. Дома глухая ночь.
– Молоток, – как всегда, кратко выдает брат. – На заставку себе на телефон поставлю, пока второй не забьешь. Уж сжалься, я на твою физиономию слишком долго смотреть не хочу.