Когда судья Фарбер вошел в зал, все встали. Судья сел на место, публика последовала его примеру. Судья приступил к вынесению приговора. Прийти к решению оказалось гораздо проще, чем он думал. Иск о выделении родительского пая пошел в неожиданном направлении, но, когда адвокат Блэк представил свои улики, все стало очевидным.
— Несмотря на пылкую речь мистера Самбьянко, — объявил Фарбер, — суд постановил, что GCI уже получила более чем достаточное возмещение ущерба за воскрешение Джастина Корда. Иной компенсации GCI не полагается.
По залу, забитому под завязку, пронесся шум.
— К порядку! — закричал секретарь.
Все стихли, и те, кто еще не бросился к выходу, поняли, что судья собирается сказать что-то еще.
— Более того, — продолжал судья, — счет за воскрешение, предъявленный GCI мистеру Корду, оказался таким заоблачным, что рискну предположить следующее. Если все же удастся найти человека или организацию, выплативших GCI десять миллионов кредитов, спонсор вправе требовать возмещения убытков по закону за то, что кажется мне не только безрассудным, но и мошенническим иском. Поэтому суд постановляет: иск лишен оснований и в целом отклонен. Заседание объявляю закрытым.
«Полная победа. Джастин Корд одержал полную победу. Он по-прежнему остается Человеком вне корпорации! Но в чем был смысл его перепалки с Гектором Самбьянко из GCI?»
Из зала суда Джастина, Мэнни и Нилу вывела та же армия телохранителей, что и доставила их на место. Сразу же у выхода на них напали репортеры, жужжащие медиаботы, роботы-фотографы и небольшая толпа протестующих, которая возражала против обеих сторон на суде, — видимо, им вообще было все равно, против чего выступать. Охранники, как могли, старались защитить их. Они подталкивали Джастина, Нилу и Мэнни к выходу, где их тоже поджидала толпа народу. Холод и резкий ветер удивили Джастина. Когда они прибыли на суд, стоял типичный летний день, нежаркий, но приятный. Но сейчас, как ни странно, на улице бушевала буря. Позже Джастин выяснит: кто-то в Министерстве погоды решил, что пронизывающий ветер и моросящий дождь вполне соответствуют решению суда — и не важно, что на дворе середина августа. В общем, телохранители практически пропихнули своих клиентов через пермастенки ждущего флаера-лимузина, который тут же взмыл в небо. За ним гнались по пятам медиаботы и репортеры в своих летательных аппаратах — как пчелы за медведем, укравшим мед. Мэнни и Нила так ликовали, что почти не замечали, как хмурится Джастин, забившись в угол. Нила заметила это первой и слегка подтолкнула Мэнни, показав на Джастина.
— Мистер Корд, вы недовольны решением суда? — спросил Мэнни.
Джастин положил руки на колени, сцепив кисти.
— Как этот гад посмел?
— Что посмел?
— Рассказать мне о предательстве Себастьяна, вот что!
— А, вот вы о чем! — ответил Мэнни. — Это нормальная практика. Он просто пытался вывести вас из себя… Похоже, у него ничего не вышло. В конце концов, вы выиграли.
— По-моему, сейчас исход дела для него не так важен, — заметила Нила.
Подсознательно похвалив Нилу, Джастин продолжал свою обличительную речь:
— Информация о… Бланкано… не имеет никакого отношения… к этому делу. Представленные им сведения никак не могли повлиять на исход дела. Он разоблачил Бланкано, чтобы насолить мне, только и всего. Он хотел меня помучить… Признаюсь, это желание у нас с ним взаимно!
Джастин отвернулся от друзей и посмотрел в окно. Их окружили разноцветные флаеры, которые преследовали их на головокружительной высоте, а внизу расстилался Нью-Йорк во всей красе, но он ничего не замечал. Гектор верно рассчитал удар. Джастина предал человек, которому он больше всех доверял. Хотя с тех пор прошло триста лет, время не смягчило боли.
Нила уже собиралась предложить ему свои услуги профессиональной утешительницы, когда услышала нечто необычное: подал голос аватар Джастина. Считалось, что аватары заговаривают лишь после того, как к ним обращаются.
— Насколько я понял, ты бы хотел, чтобы я сменил имя и голос, — напевно произнес себастьян. — Кажется, у тебя были неплохие отношения с доктором О’Тул, я могу взять ее имя и, если потренируюсь, постараюсь воспроизвести ее голос.
Джастин резко вышел из раздумий, покачал головой и, с горечью улыбнувшись, ответил:
— Нет. Слишком много чести предателю! Ты не должен страдать из-за того, что сделал он.
— Джастин, — ответил аватар, — я не умею, как ты выражаешься, «страдать». Я аватар и не могу испытывать никаких чувств по поводу того или иного твоего решения.
— Все равно, — не сдавался Джастин, — это не в моем стиле. Кстати, я назвал тебя не только в честь своего ассистента.
— Правда? — ответил себастьян, довольно умело изображая любопытство. — Я не нашел сведений о других себастьянах в твоей жизни. Можно узнать, кто мой благородный тезка?
Посмотрев на Нилу, Джастин улыбнулся впервые с тех пор, как сел в лимузин.
— Не знаю, обрадуешься ли ты… — ответил он аватару.
— Повторяю, Джастин, «радость» — чувство, которое мне не…
— Я назвал тебя так же в честь своего кота. — Джастин притворно улыбнулся.
— Кота? — повторил себастьян. — Значит, меня назвали в честь представителя семейства кошачьих? — Хотя аватар старательно изображал хладнокровие, видимо, ответ Джастина его слегка покоробил.
— Ну да… любимого кота. А что?
— Значит, — отозвался себастьян, схватывая на лету, — мне пора учиться мяукать, мурлыкать и так далее?
Нила насторожилась. Неужели аватар… шутит?! Она не слышала о том, чтобы аватары наделялись чувством юмора. Тем более аватар Джастина еще очень молод. Надо будет велеть своему аватару проверить заводские настройки цифродрузей последнего поколения. Никогда не повредит идти в ногу со временем.
— В мяуканье и так далее нет необходимости, — без улыбки ответил Джастин. Он по-прежнему смотрел в окно, но было очевидно, что на душе у него полегчало.
Нила слушала весь разговор с крайним изумлением. Что бы ни предпринял маленький аватар для того, чтобы вывести Джастина из депрессии, ему это удалось.
Вот умница, подумала Нила, чокаясь с Мэнни шампанским. Пусть даже у Джастина сейчас не праздничное настроение, она очень рада.
Когда все вернулись в квартиру Джастина, Нила вкратце рассказала доктору Джиллету, чем закончился процесс.
— Что ж, — заметил доктор достаточно громко, чтобы его слова слышали все, — мы всегда можем угостить Гектора его же снадобьем! Может, затребуем его ПР?
Присутствующие — Омад, Мэнни, Нила и Джастин — затихли. Даже Мэнни, который вне зала суда вновь стал человеком не от мира сего, скорчил недовольную гримасу. Только Джастин выразил удивление.
— Доктор Джиллет, — сказала Нила, — можно поговорить с вами наедине?
Поняв, что она не просит, а требует, Джиллет встал с дивана. Выходя следом за наставником из гостиной, Нила увидела, как Джастин тянется к цифродругу.
«Ах ты черт, — подумала она, — теперь он все узнает без нас».
Оказавшись вне пределов слышимости, Нила перестала сдерживаться.
— Как вы посмели предложить психологическую ревизию, тем более в виде мести? По-моему, это самое безответственное, опасное и бессмысленное…
— Моя дорогая Нила, — хладнокровно перебил ее доктор Джиллет, — давайте сосредоточимся на третьем прилагательном.
— Что?! — Невозмутимость Джиллета лишила Нилу опоры.
— Поговорим о том, насколько бессмысленно воздаяние в виде ПР, — предложил доктор Джиллет.
— Бессмысленно? Разумеется, это совершенно бессмысленно! Для того чтобы потребовать подвергнуть Самбьянко психоревизии, Джастину придется купить акции Гектора! А это примерно равносильно тому, что я приобрету свой контрольный пакет!
Доктор Джиллет пожал плечами:
— Что касается приобретения акций Гектора, это не так уж трудно, особенно если цена на них возрастет. Ваш контрольный пакет — совсем другое дело.
— Таддиус, вы меня, наверное, не слушаете. Я сказала, что Джастин ни за что не купит акции Гектора, даже если их предложат ему бесплатно. И потом, с какой стати кто-то захочет купить акции этой змеи Самбьянко?
— Не следует недооценивать своих врагов, — наставительно ответил доктор. — Ваши личные чувства к Самбьянко мешают вам взглянуть на происходящее со стороны. Отвечаю на ваш вопрос, почему кто-то захочет купить акции мистера Самбьянко. Отвечу, правда, тоже вопросом. Почему бы кому-то и не захотеть скупить акции мистера Самбьянко? Не истрать я все сбережения на акции доктора Бронстейна, чтобы он не собрал контрольный пакет, я бы сам купил себе немного нашего друга Гектора.
Доктор Джиллет понял, что его доводы не дошли до его собеседницы.
— Нила, как по-вашему, что видят окружающие, когда смотрят на Гектора?
— В суде он вел себя так же по-свински, как и раньше, на пресс-конференции… Все видят в нем гада и сволочь!
— А если нет? — возразил доктор. — Что, если они видят в его лице компетентного противника и, возможно, очень хорошего юриста?
Ниле пришлось согласиться со своим старшим коллегой.
— Постарайтесь отбросить личную неприязнь. Да, возможно, обычные люди считают Гектора Самбьянко гадом и сволочью, но, помимо всего прочего, они видят в нем хорошего юриста… Он сделал все возможное, хотя заранее понимал, что его дело безнадежно. Никто не упрекнет его в том, что он не сражался до конца! Откровенно говоря, не удивлюсь, если он когда-нибудь возглавит юридический отдел GCI. И вот еще что важно. Постарайтесь понять, почему этот, как вы его называете, гад и сволочь так хочет, чтобы Джастин его возненавидел.
— Хочет?
— Да, — кивнул доктор, — именно хочет. Все его действия, все его уловки направлены на то, чтобы как можно сильнее разозлить нашего пациента.
Нила не поверила доктору:
— А может, Самбьянко просто дурак? Помните, что говорил Фрейд?
Доктор Джиллет вздохнул, вспомнив, как еще, в сущности, молода Нила.