— Открыто, — донесся до нее голос.
— Мадам?
Она повернулась и увидела регистраторшу отеля, идущую ей навстречу.
— Мистеру Лангтону только что доставили бандероль. — Регистраторша протянула ей белый конверт. — Мне нужна подпись — курьер ждет внизу. Я пыталась дозвониться до мистера Лангтона, но у него был занят телефон.
Анна взяла объемистый конверт, расписалась и поблагодарила служащую. В этот момент у двери появился Лангтон.
— Что это?
Она вынула из конверта видеокассету.
— У вашего телевизора есть видеоплеер? Например, у моего нет.
— Вот черт, я не знаю.
В комнате Лангтон опустился на колени и проверил телевизор. Расстроился, позвонил регистраторше и срочно попросил принести видеоплеер.
Пока Лангтон расхаживал взад-вперед по номеру, ожидая, что им перезвонят, Анна критическим взглядом осмотрела комнату: беспорядочно раскиданную одежду, недоеденный гамбургер и множество пустых банок из-под пива. Из ванной были выброшены полотенца, а на туалетном столике валялась груда всякой всячины, вытряхнутой из его карманов: мелкие монеты, записки, банкноты, рецепты и… его паспорт.
Раздался телефонный звонок. Лангтон схватил трубку.
— Отлично. Мне не важно сколько. Просто принесите мне один.
Он швырнул трубку и выругался.
— Вы расскажете мне о том, что случилось в Лондоне? А то я жду не дождусь, — пробормотала она и отнесла в ванную мокрые полотенца. Лангтон не закрыл душ, и пол был залит водой.
— Вам не следовало это делать. Тут есть горничные, — заявил он, когда она вернулась.
— Я знаю. Но вам нужно прийти в себя и успокоиться. А я просто приведу все в порядок.
Он со вздохом упал на кровать.
— У них там новая жертва. Ее нашли сегодня днем. Еще не успели опознать, но сценарий тот же самый.
— А где ее обнаружили?
— Неподалеку от Ливерхеда. Возможно, убийство скопировано по известному образцу. Я передал Баролли, что Майку Льюису стоит приступить к работе. Он, наверное, согласится. По словам Баролли, ребенок чуть не свел беднягу с ума. Дело мы пока не получили, и он не смог выведать подробности. Но они в панике. Новость вызвала шумиху, а о нашем расследовании болтают на каждом углу. В СМИ вытащили наши старые пресс-релизы и готовы сдуть с них пыль.
Лангтон закурил.
— Начальница рвет и мечет. Злится на себя и на нас. Весь день не отставала от Баролли, требовала, чтобы он срочно вызвал нас в Лондон или даже сам полетел за нами. Я пояснил ему, что это невозможно. Но завтра мы отправимся первым самолетом. — Он пересел на стул у туалетного столика и похлопал по стопке бумаг. — О’Рейли отдал мне документы по делу Сади. Они так и не вынесли судебное решение. Очевидно, ее труп нашли в каком-то злачном месте.
— Нескладное у нее имя, — заметила Анна. — Это что, сокращенный вариант Роузланд?
— Да. И всего в двенадцати милях от сияющих, устремленных ввысь небоскребов. А уютные маленькие здания, которые мы видели, выстроили из камней от фундаментов старых притонов, и шлюхи прогуливаются там по улицам среди бела дня. Да и к убийствам в квартале привыкли, в старых развалюхах они не редкость. Недавно у них тоже появился подозреваемый, серийный убийца, пока что не пойманный.
— Вы говорите о сходстве, но лишь у Сади признаки преступления полностью совпадают с нашими жертвами.
— Правильно. Да еще это, последнее убийство. Нам нельзя здесь больше оставаться и впустую переводить казенные деньги. Я не прощу себе, если ублюдок убьет еще кого-нибудь.
— Но вы же сказали, что у вас не хватает доказательств для его ареста.
— Их и сегодня нет, но я должен быть в Лондоне, а не в этих гребаных Чикаго, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе.
— Кстати, вы узнали что-нибудь от Энджи?
Он нахмурился и потушил окурок.
— Да, черт возьми, узнал. Она уверяла меня, что жертва вышла из клуба одна. Мертвецки пьяная, ее оттуда попросту вышвырнули. Потом, шатаясь, направилась к машине, притормозившей на обочине. Но Энджи не запомнила, как выглядел шофер.
Лангтон взглянул на часы.
— Где же этот гребаный видеоплеер? Проклятый отель!
В дверь постучали. Пока механик соединял контакты покрытого пылью видеоплеера с телевизором, Анна просмотрела аннотацию на пленке, датированную 12 июля 1998 года.
— Тут говорится о съемках Дэниэлса в фильме «Добрый день, Чикаго». О том, что его покажут днем, для домохозяек, в обычное время для новейших сериалов и выступлений приезжих писателей. «Добрый день, Чикаго» — малобюджетная лента, снятая на местной студии.
Лангтон взял у нее пленку и взглянул на аннотацию.
— Мы опять потратим время впустую.
Когда механик подсоединил видеоплеер к телевизору и двинулся к выходу, Анна торопливо сунула ему пять долларов. За ним еще не закрылась дверь, а Лангтон уже нажал кнопку телевизора, сел на кровать и пригласил ее устроиться с ним рядом.
Он быстро прокрутил кадры, где речь шла о кулинарии, цветоводстве и книгах какой-то писательницы. Наконец на экране появилась ведущая и проговорила: «На премьеру фильма из Англии в Чикаго приехал Алан Дэниэлс».
Немногочисленные приглашенные зрители зааплодировали, когда он вместе с ведущей уселся на диван. Анна и Лангтон жадно следили за ним. Дэниэлс был одет с небрежной элегантностью — в кремовый пиджак, темную майку и джинсы. В ту пору он носил более длинные волосы, чем сейчас. И производил впечатление довольно застенчивого и скрытного человека — держался подчеркнуто скромно, смеялся тихо, хотя однажды искренне расхохотался, добавив: «Я с удовольствием посмотрю фильм, а вам, наверное, будет интересно узнать, кто я такой». Ведущая тоже засмеялась и прокомментировала его реплику: «Мы очень скоро узнаем, кто вы такой. Вот клип вашего нового фильма „Голубой алмаз“».
Клип оказался коротким и, в сущности, состоял из одной сцены, где Дэниэлс открывал железный сейф. Алмаз, лежавший на бархатной подушечке, ослепительно сверкнул, и его голубые отблески упали ему на лицо, отчего глаза Дэниэлса стали синее синего.
В конце недолгого интервью он пересел на стул, расслабился и скрестил ноги. В ответ на аплодисменты Дэниэлс лишь взмахнул рукой и коротко кивнул. В общем, он совершенно очаровал и зрителей, и ведущую. Она подошла, чтобы с ним попрощаться, и он галантно поцеловал ей руку, точно так же, как сделал это Анне.
Лангтон сел и отключил видео, а потом перемотал пленку.
— Хотите посмотреть снова?
— Да, — не без удивленного трепета отозвалась Анна.
Когда они во второй раз пронаблюдали за Дэниэлсом, она принялась размышлять: мог ли красавец-артист, кинозвезда, плениться заурядной, простоватой Анной Трэвис? Или Лангтон был прав и Дэниэлс только делал вид? А в таком случае ей грозит серьезная опасность. Они молча поставили пленку в третий раз, и наконец Лангтон выключил телевизор.
— Ну и каково ваше мнение? — спросил он.
— Честно признаться, не знаю, — смутилась она. — Он был до того обаятелен и так внимательно слушал…
— Хорошо играл.
— Забавно. На него хочется смотреть, и у него изумительные глаза, но он не слишком сексуален. — Анна повернулась к Лангтону. — А что думаете вы? Это он?
Лангтон убрал пленку.
— Могу сказать, что прежде интуиция твердила мне — он убийца. А теперь что-то пошатнулось. И я тоже не знаю.
Анна расправила покрывало.
— Значит, вы остыли.
Он сунул руки в карманы.
— Да, я стал сомневаться. Особенно после просмотра этого видео. Просто дело в том… Господи боже, если я ошибся, мы потеряли несколько месяцев!
— Что? И почему вы усомнились после видео?
Лангтон посмотрел на нее, пытаясь сформулировать ответ.
— Он был очень убедителен и правдоподобен, как по-вашему?
— А я почувствовала это еще у него в квартире, когда он показал мне фотографию. В нем было что-то детское, наивное. Но вот его телефонный звонок меня испугал. Нет, он говорил спокойно, любезно, и причина тут не в словах, не в интонации, а в чем-то еще…
— Вы не хотите выпить? — Лангтон открыл минибар.
— Нет, спасибо. Я лучше упакую вещи. Нам надо пораньше встать, нельзя же опаздывать на утренний рейс.
— О’кей. Увидимся утром.
— Спокойной ночи.
— Да-да. Спокойной ночи. — Он пристально поглядел на бутылку водки и даже не заметил, как Трэвис покинула номер.
На самом деле она уже собрала вещи. Но ей не хотелось больше обсуждать, виновен Алан Дэниэлс или нет, и она устала от разговоров.
А Лангтон, напротив, только вошел во вкус, и Дэниэлс не давал ему покоя. Оставшись один, он опять включил телевизор, поставил пленку, прокрутил кадры без Дэниэлса, сделал потише звук и, будто одержимый, уставился на экран.
Тревога окончательно овладела им поздно ночью, и в пять утра он, не выдержав, позвонил в Лондон. Майк Льюис сообщил ему, что новой жертвой оказалась не проститутка, а шестнадцатилетняя девушка. Льюис видел ее труп и, хотя ее руки были заломлены за спину и связаны, девушку задушили не колготками, а «голыми руками» убийцы. Он сомневался в причастности их подозреваемого. На этот раз был задержан отчим жертвы, и его тоже вполне можно было заподозрить.
Анна и Лангтон вернулись в Лондон без каких-либо осложнений, полет прошел нормально. Они разговорились за ланчем, и Лангтон пересказал ей свою беседу с Льюисом. Он добавил, что сразу же пригласит в отделение эксперта, обсудит с ним будущее телеинтервью и выяснит, что тот сможет сделать. Большую часть пути Анна читала книгу.
Когда самолет начал приземляться, Лангтон нагнулся к ней и поблагодарил:
— С вами легко путешествовать, Трэвис. И мне жаль, что нам не удалось вернуться с добычей.
— По-моему, когда мы все рассортируем, вы обнаружите, что мы неплохо поработали.
Он ласково улыбнулся.
— Спасибо на добром слове, Трэвис. Вы мне очень помогли, и я вам доверяю. Но хочется побыстрее рассортировать информацию, как вы сейчас выразились.
Как только самолет совершил посадку, они перевели время на шесть часов. В Лондоне было одиннадцать веч