[17]. Восемь лет спустя, пытаясь основать постоянное поселение на юге Флориды, он скончался от ран, полученных в ходе стычки с племенем калуса. Он еще не знал, что этот полуостров станет одним из важнейших курортов мира.
Перенесемся в эпоху интернета. Компания Google, которая произвела революцию в поиске информации, поиске мест на карте и интернет-рекламе, в 2013 г. основала компанию California Life Company – Calico – для борьбы со старением и сопутствующими заболеваниями. Два года спустя они выделили подразделение Google Life Sciences в отдельную компанию Verily, которая занимается разработкой интеллектуальных решений в области здравоохранения, включая носимые медицинские устройства и мониторы, управление болезнью, хирургическую робототехнику, биоэлектронные лекарства и умную обувь для отслеживания состояния здоровья и предотвращения падений. В 2014 г. появилась информация о проекте под названием Baseline Study, который называют «самым амбициозным и сложным научным проектом в истории» и «гигантским прыжком в неизвестность». Его цель – «изучить строение человеческого тела вплоть до молекул», чтобы создать биомаркеры, позволяющие выявлять различные заболевания.
Поиски «молекулы Бога», способной замедлить старение или даже обратить его вспять, захватили воображение голливудских звезд и магнатов Кремниевой долины, которые хотели бы бесконечно долго наслаждаться своим благосостоянием. Как написал Тад Френд в The New Yorker, одержимые долголетием актеры и «властелины Вселенной» предполагают, что появление «лекарства» от старения уже не за горами. «Я думаю, что старение пластично, что оно закодировано, – сказал Джун Юн, врач и управляющий хедж-фондом в сфере здравоохранения, на встрече по этой теме в Национальной медицинской академии США. – Если что-то закодировано, код можно взломать». Под бурные аплодисменты он продолжил: «А если код можно взломать, его можно и обойти!» И в соответствии с риторикой лучших научно-фантастических фильмов он добавил: «Мы можем навсегда покончить со старением».
Смелые утверждения Юна вряд ли можно назвать преувеличением. Действительно, клетками можно генетически манипулировать, чтобы они размножались вечно или, по крайней мере, в течение длительного периода времени, тем самым останавливая старение. Проблема в том, что люди – сложный вид и с генетической, и с поведенческой, и с этической точки зрения. «В человеческом организме неэтично проводить мутации, в нем действует столько противоречивых сил, что трудно оценить даже влияние диетических ограничений, – отмечает Джанет Торнтон, эксперт по борьбе со старением из Европейского института биоинформатики. – В лабораторных условиях можно увеличить продолжительность жизни червей в 10 раз, мух и мышей – до 1,5 раз, но для человека эквивалентный показатель недоступен. Человеческая система слишком сложна, и такое продление жизни может быть недоступно». Как бы то ни было, мне больше нравится быть смертным человеком, чем вечным червем.
Бесконечное продление жизни может противоречить религиозным убеждениям, мешать стимулам, с которыми мы сталкиваемся на разных этапах жизни, и в конечном итоге сделать планету непригодной для жизни из-за перенаселенности. Но это не мешает тратить сотни миллионов долларов на разнообразные технологии, призванные победить старение. Идея бессмертия так же стара, как и само человечество.
Но стоит ли это нынешних и будущих затрат или лучше сосредоточиться на том, чтобы жить не просто дольше, а лучше и здоровее?
Продолжительность здоровой жизни
«Можем ли мы жить дольше, оставаясь молодыми?» Такой вопрос задает Адам Гопник в своей потрясающей статье в The New Yorker. Могущественные законы эволюции диктуют, что человеческие тела должны работать как часы и делать, что положено, в период, когда мы передаем свои гены следующему поколению, но не обязательно – в течение всей жизни. «Когда репродуктивный возраст пройден, копирование генов может становиться неточным, позволяя накапливаться мутациям, поскольку естественный отбор больше не заботится об этом». Выходит, следствием поразительных успехов в увеличении продолжительности жизни стал рост числа всевозможных заболеваний, включая рак, сердечные болезни, диабет, артрит и слабоумие. Так на что же следует направлять скудные исследовательские ресурсы – на увеличение продолжительности жизни или на увеличение продолжительности здоровой жизни? Как пишет Тад Френд, этот вопрос привел к ожесточенному спору между сторонниками здоровья и сторонниками бессмертия. И если перспективы бессмертия весьма туманны, то обеспечить долгую и здоровую жизнь, казалось бы, вполне возможно. Но продолжительность здоровой жизни отстает от продолжительности всей жизни. Средний человек в любом случае будет несколько лет – от шести до восьми – страдать от плохого здоровья, прежде чем уйдет из жизни. Определенно, это не самая лучшая перспектива.
В 2019 г. Национальная медицинская академия США объявила о запуске инициативы Healthy Longevity Global Grand Challenge – «всемирного движения за улучшение физического, психического и социального благополучия людей по мере их старения». Инициатива призвана смягчить негативные последствия старения населения, которое «способно создать значительную нагрузку на экономику, системы здравоохранения и социальные структуры во всем мире». Основная идея заключается в том, чтобы увеличить продолжительность жизни, стимулируя «появление большого количества новых лекарств, методов лечения, технологий, а также профилактических и социальных стратегий, которые могут помочь изменить старение и обеспечить лучшее здоровье, функционирование и производительность при продлении долголетия». Как это часто бывает, легче сказать, чем сделать.
Одно дело – иметь отличные показатели ожидаемой продолжительности предстоящей жизни в различных возрастах, и совсем другое – определить ожидаемую продолжительность здоровой жизни. Это предмет споров и дебатов. ВОЗ предлагает рассчитывать ожидаемую продолжительность здоровой жизни как «среднюю продолжительность жизни в хорошем состоянии здоровья, то есть без необратимого ограничения активности в повседневной жизни или инвалидности, для воображаемого поколения при условиях смертности и заболеваемости, преобладающих в данном году». И если с ожидаемой продолжительностью жизни все понятно, то идея ожидаемой продолжительности здоровой жизни страдает от непреодолимых методологических двусмысленностей. Где граница между здоровьем и нездоровьем? Есть ли между ними «нейтральная полоса»? Разве не бывает так, что люди теряют здоровье, а затем восстанавливают его?
Если отбросить эти трудности, то факты указывают на то, что улучшение образа жизни, профилактика, раннее выявление заболеваний и новые методы лечения привели к устойчивому росту продолжительности здоровой жизни в возрасте после 60 лет – с тех пор, как этот показатель был впервые рассчитан в 2000 г. Сторонников бессмертия может оправдать тот факт, что прогресс идет медленно. Средняя продолжительность жизни увеличивается всего на два-три месяца за десятилетие – темпы, которые исследователи Google наверняка считают удручающими, а Голливуд и Кремниевая долина – неприемлемыми. Тем не менее есть и хорошие новости: в 2019 г. ожидаемая продолжительность здоровой жизни среднего 60-летнего американского мужчины составляла 15,6 года, женщины – 17,1 года. Но если учесть, что ожидаемая продолжительность предстоящей жизни для них составляла соответственно 22 года и 25 лет, приходится признать, что состояние здоровья среднего американца в последние восемь лет жизни подразумевает ограниченную возможность наслаждаться этой самой жизнью.
Самое главное, что с начала XXI в. средняя продолжительность жизни увеличивалась примерно одними и теми же темпами в большинстве стран мира, как богатых, так и бедных, включая такие разные страны, как Ангола, Бангладеш, Ботсвана, Великобритания, Дания, Индия, Иордания, Ирландия, Китай, Лаос, Малави, Мальта, Монголия, Намибия, Польша, Португалия, Россия, Сингапур, Таиланд, Финляндия, Эритрея, Эфиопия, Южная Африка и Южная Корея, – причем США опять в аутсайдерах. Средняя продолжительность здоровой жизни росла в США вдвое медленнее, чем средняя продолжительность жизни, и это означает, что качество жизни американцев за 15 лет до смерти по сравнению с другими странами мира ухудшилось.
Что в сухом остатке? Среднестатистическому 60-летнему человеку в большинстве богатых стран осталось прожить еще 20–25 лет, из которых 10–15 лет – это ожидаемая продолжительность здоровой жизни. Так имеет ли смысл выходить на пенсию в 65 лет? Можем ли мы как общество позволить себе это? Справедливо ли это по отношению к другим поколениям? Это весьма острые и опасные вопросы – учитывая, что поставлено на карту.
Идея межпоколенческой справедливости
«Когда мы пытаемся определить, как можно укрепить справедливость, сразу же возникает потребность в публичном рассуждении, в котором были бы услышаны аргументы, поступающие от разных сторон и выражающие разные точки зрения, – пишет Амартия Сен, индийский философ и экономист, лауреат Нобелевской премии, в своей новаторской книге “Идея справедливости” (2009). – Внимание к противоположным аргументам, однако, не означает, что мы должны во всех случаях ожидать примирения конфликтующих сторон и достижения по каждому вопросу согласованной позиции. Полное устранение разногласий не является требованием индивидуальной рациональности, как и условием разумного общественного выбора, а также теории справедливости, обоснованной разумными аргументами»[18].
Пожалуй, лучшим примером того, как трудно прийти к полному решению проблемы справедливости в отношениях между поколениями, является изменение климата – здесь особенно сложно найти компромисс между экономическим благополучием сегодня и состоянием экологии будущего. Кто должен оплачивать пенсии и здравоохранение для пожилых людей? Это еще один сложный вопрос, который сложно решить в пользу справедливости. В конце концов, именно те, кто находится на пенсии, родили молодое поколение, вырас