тили его и предоставили ему жизненные возможности. Но, по Сену, мы можем сравнить и сопоставить аргументы и точки зрения разных поколений, чтобы вовлечь людей в дискуссию – острую, но от этого не менее необходимую.
«Отношения между старшим и младшим поколениями по-прежнему определяются взаимной поддержкой и привязанностью. Однако действия и бездействие сменяющих друг друга правительств рискуют подорвать фундамент этих отношений, – говорится в докладе Палаты лордов Великобритании, опубликованном в 2019 г. – Многие представители молодого поколения с трудом находят надежную, хорошо оплачиваемую работу и безопасное, доступное жилье, в то время как многие представители старшего поколения рискуют не получить необходимой им поддержки, поскольку ни одно правительство не смогло спланировать долгосрочную работу с поколениями». Комитет определил пять главных проблемных областей, включая дефицит государственного бюджета, доступное жилье, недостаточное финансирование образования и покрытие расходов на программы «старости». Странно, что обошли вниманием изменение климата.
Общество так или иначе регулируется «общественным договором», предусматривающим некоторые основные правила взаимодействия. Еще более важным в ближайшем будущем, вероятно, станет «поколенческий договор». Например, согласно так называемому социальному контракту поколений, избиратели должны поддерживать политику, которая выгодна не только им, но и людям, находящимся на других этапах жизненного пути, руководствуясь комбинацией эгоцентрических и альтруистических мотивов. Молодые поколения могут поддерживать пенсионное обеспечение и здравоохранение в расчете на то, что они сами будут нуждаться в них десятилетия спустя. Старшие поколения могут выиграть от развития ухода за детьми и образования, поскольку это приведет к появлению более многочисленной и квалифицированной рабочей силы, готовой платить налоги для финансирования пенсий и здравоохранения. Тем не менее в большинстве богатых стран пенсии стали крупнейшей программой социального обеспечения, что нарушило когда-то существовавшее равновесие между различными бюджетными категориями.
По мере роста стоимости пенсий и медицинского обслуживания «в большинстве европейских стран снизилась поддержка программ, ориентированных на старшие поколения, хотя абсолютная поддержка государственного обеспечения разумного уровня жизни для пожилых людей оставалась высокой», – пишет Аарт-Ян Рикхофф, исследователь из Финского центра пенсий. Он объясняет это увеличением поддержки – особенно государственной – обеспечения ухода за детьми. Другими словами, солидарность поколений по-прежнему сильна, но бюджетные решения играют все более серьезную роль для молодых работников и избирателей – «особенно в Европе, США, Канаде и Японии».
Итак, понимание справедливости и ситуация с солидарностью поколений меняются, и ключевой вопрос здесь в том, в какой степени программы социального обеспечения разработаны для конкретных возрастных групп и предоставляются им. Государственные расходы на образование и уход за детьми в первую очередь важны детям, молодым людям и их родителям, а страхование от безработицы требуется работающим людям. Здравоохранение выгоднее людям преклонного возраста, а пенсионными программами пользуются пенсионеры. Национальный долг и бюджетный дефицит растут, солидарность поколений подрывается – и на фоне такого положения дел идут споры о жизнеспособности государственных пенсионных программ.
Хьюстон, у нас проблема
«У меня ужасный стресс, – жалуется Ян-Питер Янсен, 77-летний голландец, который вышел на пенсию в возрасте 60 лет. – Сокращение моей пенсии – это тысячи евро, которые я не смогу потратить на мою семью, хотя я столько лет экономил!»{38} После 40 лет отчислений в пенсионный фонд он получил письмо, в котором сообщалось о сокращении пенсии на 10 %.
Увеличение продолжительности жизни в сочетании с падением рождаемости – серьезный удар по пенсионным системам, особенно тем, которые финансируются за счет текущих взносов работников и их работодателей. Кроме того, многие государственные пенсионные фонды предполагают доходность инвестиций на уровне 7 % и выше, что нереально в условиях, когда доходность облигаций приближается к нулю. Что делать? Во всех серьезных исследованиях говорится о необходимости отсрочки выхода на пенсию, повышения взносов и налогов работников и работодателей, сокращения пособий или увеличения притока молодых работников из-за рубежа. Возможно, потребуется все вышеперечисленное. Это будет нелегко. Надвигается пенсионный кризис, необходимы реформы – но ни один премьер-министр и ни один президент не захочет потерять поддержку ни среди работников, уплачивающих взносы, ни среди пенсионеров.
К счастью, люди, похоже, понимают, куда все катится, и решают выходить на пенсию позже{39}. В начале 1970-х мужчины в развитых странах Европы и Северной Америки выходили на пенсию в среднем в 69 лет, а женщины – в 65 лет. В 2000 г. средний возраст достиг минимума – 63 и 61 год соответственно. Но за последние 20 лет и мужчины, и женщины отложили выход на пенсию в среднем на 2,5 года.
Меня озадачивает тот факт, что в большинстве существующих исследований будущего пенсионных систем основное внимание уделяется увеличению средней продолжительности жизни без учета ожидаемой продолжительности здоровой жизни. Для того, чтобы понять, что будет с пенсионным обеспечением в обществе, состоящем из нескольких поколений, важно хорошо знать обе концепции – и средней продолжительности жизни, и ожидаемой продолжительности здоровой жизни. Принимая решение о выходе на пенсию, люди учитывают не только то, сколько лет им осталось жить, но и то, насколько они будут здоровы в эти годы.
Давайте посмотрим на цифры, которыми большинство экспертов и политиков удивительным образом пренебрегали в прошлом. В первых двух колонках таблицы 2.1 приведены соответствующие показатели для ряда стран, взятые из двух авторитетных источников – ООН и ВОЗ. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в возрасте 60 лет показывает, как долго мы сможем быть полноценными членами общества, то есть работать полный рабочий день без ограничений. Ожидаемая продолжительность предстоящей жизни за вычетом ожидаемой продолжительности здоровой жизни показывает минимальное количество лет, в течение которых нам придется получать пенсию, поскольку мы не сможем работать полный рабочий день из-за плохого здоровья. Для среднего американского мужчины это 6,4 года (22,0–15,6), а для средней женщины – 7,9 года (25,0–17,1).
Цифры в таблице 2.1 не очень сильно обнадеживают – они показывают, что социальное обеспечение может выжить в его нынешнем виде, если мы будем работать до конца своего жизненного цикла, то есть до тех пор, пока у нас не начнутся серьезные проблемы со здоровьем. На это готовы пойти очень немногие – я, например, не готов. Это отражено в сценарии А, который снизит нагрузку на работников, платящих налоги для финансирования здравоохранения и пенсий. Он подразумевает, что американские мужчины будут выходить на пенсию в среднем в 75,6 лет, а американские женщины – в 77,1 лет, что намного выше сегодняшнего среднего возраста выхода на пенсию на седьмом десятке. При таком сценарии люди не смогут вести полноценный активный образ жизни на пенсии, потому что в среднем они будут не очень здоровы. Это будет особенно проблематично в Японии, Южной Корее, Франции и Испании, где людям придется выходить на пенсию в возрасте 80 лет или около того. Проще говоря, хотя сценарий А очень привлекателен для молодых поколений, он представляется социально и политически неоправданным. Мы не можем просить людей работать до тех пор, пока им позволяет здоровье. Работники имеют право насладиться хотя бы несколькими годами на пенсии, пока они еще здоровы.
Чтобы найти некий баланс, можно подумать о промежуточных решениях, которые позволят избежать крайностей сценария А и выходить на пенсию на седьмом десятке. Например, чтобы и мужчины, и женщины проводили на пенсии семь лет до окончания периода здоровой жизни, наслаждаясь активным образом жизни. Я предлагаю семь лет просто потому, что это библейская цифра. Согласно сценарию (назовем его Б), американские мужчины будут выходить на пенсию в среднем в 68,6 года, а американские женщины – в 70,1 года. Это звучит более разумно и приемлемо, чем сценарий А, но дебаты о том, достаточно ли семи лет и справедливо ли это для разных поколений, будут долгими и политизированными.
При любом возможном сценарии главная проблема – соотношение людей «трудоспособного возраста» и «пенсионного возраста». Сокращение этого соотношения – фундаментальная проблема нашего общества, которое состоит из нескольких поколений. На рисунке 2.1 показано, насколько ухудшилась ситуация. В 1950 г. на каждого человека старше 60 лет в мире приходилось 7,2 человека в возрасте от 15 до 59 лет. К 2022 г. это число сократилось до 4,4. В Китае этот показатель снизился с 7,1 до 3,5, а в США – с 5,0 до 2,5. Еще более стремительное падение произошло в Южной Корее – с 10,3 до 2,5 и в Японии – с 7,5 до 1,5! В ближайшие десятилетия эти показатели будут продолжать снижаться, учитывая снижение рождаемости и увеличение продолжительности жизни. Работающим придется платить еще больше налогов, чтобы оплачивать не только пенсии, но и медицинское обслуживание тех, кто старше 60 лет. В Японии и Южной Корее к 2040 г. на каждого человека старше 60 лет будет приходиться в среднем чуть больше одного человека трудоспособного возраста – соотношение настолько низкое, что кажется абсолютно нереалистичным, если только всю тяжелую работу не будут выполнять роботы. В США этот показатель будет равен двум.
При таких соотношениях невозможно будет выполнять обязательства, данные в отношении здравоохранения и пенсий, поскольку эти обязательства были приняты, когда на каждого человека старше 60 лет приходилось как минимум три или четыре человека трудоспособного возраста. Эти цифры ясно показывают, что достичь межпоколенческих компромиссов будет очень сложно, особенно если молодым работникам придется нести львиную долю расходов.