The New York Times Дэвид Брукс в недавней статье в журнале The Atlantic. – Мы перешли от больших, взаимосвязанных и расширенных семей, которые защищали своих наиболее уязвимых представителей от жизненных потрясений, к небольшим, обособленным нуклеарным семьям (супружеская пара и их дети), которые… освобождают богатых и разоряют рабочий класс и бедных»{44}. Он имеет в виду тот болезненный факт, что представителям нижних социальных слоев и национальных меньшинств крайне сложно воплотить идеал нуклеарной семьи.
Неполные семьи
Таким образом, наши взгляды на отношения и брак изменились, и реальность такова, что жизнь в нашем обществе больше не является идеально линейной, а нуклеарные семьи уже не составляют большинство. Как в богатых, так и в бедных странах растет число семей с одним родителем, поскольку родители прекращают совместную жизнь, а зачастую и не начинают ее.
Рисунок 3.1 отражает долю детей, рожденных незамужними женщинами, – это одна из ситуаций причин создания неполной семьи. В Евросоюзе в 2018 г. она составляла 41,3 %, что выше, чем 39,6 % в США. Ирландия с 37,9 % была близка к среднему американскому показателю. Особенно высок этот показатель в Испании (47,3 %), Великобритании (48,2 %), Эстонии (54,1 %), Дании (54,2 %), Швеции (54,5 %), Португалии (55,9 %), Болгарии (58,5 %), Франции (60,4 %) и Исландии (70,5 %). Таким образом, независимо от религиозной принадлежности, географии и уровня развития, в богатых странах часто встречаются дети, рожденные незамужними женщинами. Несмотря на более низкий уровень экономического развития, в Латинской Америке этот показатель еще выше: 69,3 % в Мексике, 71,8 % в Коста-Рике и целых 73,7 % в Чили. Стоит отметить, что в 1960 г. лишь в нескольких странах Западной Европы эта доля превышала 10 % (в Исландии, Австрии, Латвии[21] и Швеции), а в большинстве стран она была ниже 5 %. В США этот показатель тогда составлял 5,3 %, а в Канаде – 4,3 %.
Исключение из общей тенденции составляют Южная Корея (где в 2018 г. только 2,2 % детей родились у незамужних женщин), Япония (2,3 %) и Турция (2,9 %), где культура, а также государственная и корпоративная политика по-прежнему поощряют замужних женщин прекращать работать, когда у них появляется ребенок. В Китае нет официальной статистики числа матерей-одиночек, но существует оценка 5–10 %. Раньше китайское правительство наказывало матерей-одиночек в рамках политики снижения рождаемости, но теперь программа одного ребенка ушла в историю, и вполне возможно, что чиновники видят в этой растущей глобальной тенденции способ обратить вспять демографический спад в стране. В Индии этот показатель такой же, как и в Китае (хотя статистика не делает различий между матерями-одиночками и вдовами), но матерей-одиночек, живущих с дальними родственниками, вероятно, в два раза больше, чем одиноких. Индийская мать-одиночка Мелани Андраде (имя изменено) рассказывает: «Женщины в моем доме незаметно отодвигают своих мужей от меня в лифте, а детям не разрешают играть с моими девочками, потому что они из неполной семьи».
Однако неполные семьи существуют и по другим причинам, в том числе из-за смерти одного из родителей, раздельного проживания или развода. «В США самый высокий в мире показатель детей, живущих в неполных семьях, – отмечал в 2019 г. Исследовательский центр Пью. – Почти четверть американских детей в возрасте до 18 лет живут с одним родителем и без других взрослых (23 %), что более чем в три раза превышает долю таких детей во всем мире (7 %)». США занимают первое место в основном из-за высокого уровня раздельного проживания и разводов, при том что доля матерей-одиночек там соответствует средней по миру. Самая низкая доля семей с одним родителем обнаруживается в таких разных странах, как Китай (3 %), Нигерия (4 %) и Индия (5 %). В Канаде этот показатель составил 15 %, а самый высокий в Европе – в Дании (17 %). Отмечается, что в США один из самых низких показателей доли детей, живущих с родственниками (8 %), по сравнению со среднемировым показателем в 38 %, что в основном объясняется существованием таких семей в развивающихся странах.
Важнейшим аспектом, лежащим в основе нуклеарной семьи, является идея о том, что дети должны вырасти, работать и со временем создать свою собственную нуклеарную семью. Опрос 1957 г., процитированный Бруксом, показал, что более чем каждый второй американец считает неженатых людей «больными», «аморальными» или «невротиками». Как мы видели в главе 1, люди, не прошедшие в нужном возрасте через предписанные последовательные этапы жизни, рискуют прослыть ненормальными или изгоями. Но, во-первых, более 40 % замужних американок уже зарабатывают больше своих мужей, а к 2030 г., по данным Бюро переписи населения США, эта доля может увеличиться до половины, а во-вторых, более половины американских домохозяйств либо имеют одного родителя, либо не имеют детей. Эти изменения вызваны глобализацией, упадком производства, феминистским движением, выходом из церковных общин, ростом числа разводов и подъемом культуры самовыражения.
Социологи Франческа Кансиан и Стивен Гордон изучили советы по вступлению в брак, которые печатались в женских журналах в разное время. «На смену старым нормам самопожертвования, избегания конфликтов и жестких гендерных ролей, – заключили они, – пришли идеалы саморазвития, открытого проявления положительных и отрицательных эмоций, интимности и более гибких ролей»{45}. Начиная с 1960-х они выявили «тенденцию к индивидуализму, эмоциональному самовыражению и андрогинности». Для все большего числа пар цель брака или партнерства – не дети, а самореализация, как отмечают моя бывшая коллега-социолог по Пенсильванскому университету Кэтрин Эдин и ее соавтор Мария Кефалас. Мое мнение заключается в том, что для образованных женщин, которые работали вне дома, брак приобрел совершенно иной смысл – и результатом стало меньшее количество детей и большее количество домашних животных. У мужчин же не было иного выбора, кроме как приспособиться к новой ситуации.
Еще один аспект нуклеарной семьи – социальная изоляция. В бестселлере 1985 г. «Привычки сердца» (Habits of the Heart) группа ведущих американских социологов во главе с Робертом Беллой пишет, что «американские культурные традиции определяют личность, достижения и цель человеческой жизни таким образом, что человек оказывается подвешенным в великолепной, но пугающей изоляции». Продвижение в жизни состоит в том, чтобы «найти себя», «покинуть дом», «найти работу», «обрести любовь и вступить в брак», чтобы «сделать что-то свое» – и «включиться» в жизнь общества и страны{46}. Но, как утверждает политолог Роберт Патнэм в своей не менее захватывающей книге «Боулинг в одиночку» (Bowling Alone), американский индивидуализм одержал победу над традиционным чувством общности – особенно когда семьи среднего класса переехали в пригороды и разорвали традиционные связи. «Что-то произошло с социальными связями и гражданской активностью в Америке в течение последней трети XX в., – говорит он. – Наша гражданская активность по-прежнему выше, чем во многих других странах, но по сравнению с нашим недавним прошлым мы более разобщены». Причины – одержимость работой, разрастание городов, смена поколений и «распад традиционной семейной ячейки – мама, папа и дети»{47}.
Одиночное плавание
«Число одиноких людей растет, и у них есть целый ряд причин для того, чтобы жить в одиночестве», – заявляет южнокорейский телеканал MBC, на котором выходит знаменитое реалити-шоу «Я живу один»{48}, рассказывающее о жизни актеров, поп-звезд и известных спортсменов, живущих в одиночестве. «Это шоу – о реальном образе жизни в одиночестве, секретах и полезных советах по ведению домашнего хозяйства, философии одинокой жизни». В XIX в. Корею называли Королевством отшельников за ее изоляционизм, сегодня Южная Корея занимает второе место в мире по уровню рождаемости – 0,87 ребенка на одну женщину (в Гонконге этот показатель составляет 0,76 %), при этом в стране насчитывается более 6 млн одиноких людей из 52 млн населения.
Совокупная статистика показывает, что во многих странах доля домохозяйств с одним человеком действительно растет, хотя данные несколько разрозненны и включают как молодых людей, так и разведенных или овдовевших. В Бразилии за последние 50 лет она увеличилась с 5 до 12 %, в Мексике – с 4 до 10 %, в Чили – с 6 до 9 %, в Польше с 17 до 24 %, в Испании с 13 до 23 %, в Ирландии с 14 до 24 %, во Франции с 20 до 35 %, в США с 13 до 29 % и в Южной Корее с 20 до 27 %{49}. В большинстве стран Европы треть домохозяйств теперь состоит из одного человека. Таким образом, нуклеарная семья переживает упадок из-за увеличения доли одиноких родителей, живущих вдвоем с детьми (10 % в США), феномена бездетных пар, живущих вместе (четверть), и роста числа одиноких людей (четверть). По оценкам ООН, в Канаде, Японии, Южной Корее, России и большей части Европы нуклеарные семьи с двумя женатыми родителями и хотя бы одним ребенком составляют менее 30 % от общего числа домохозяйств. На развивающихся рынках и в развивающихся странах эта доля еще ниже, учитывая историческую важность домохозяйств, в которых представлено много поколений.
«В последние полвека человечество приступило к осуществлению уникального социального эксперимента, – утверждает социолог Эрик Кляйненберг{50}, автор книги «Жизнь соло. Новая социальная реальность». – Впервые в истории значительное число жителей планеты самых разных возрастов, придерживающихся самых разных политических взглядов, начали жить одиночками»