Мозель кивнула и затянулась, она пыталась вести разговор правильно, не говоря ничего лишнего.
— Прямо сейчас. Они уехали с Морисом. — Мозель замолчала, ее взгляд скользнул в прихожую, потом поднялся на Карен Сиско. — Но они с ним не вернутся.
Карен присела на краешек дивана.
— Он оставит их там.
Она поняла.
— Это уже решено.
— Вам известны их имена?
Мозель покачала головой:
— Нас не представили.
— Ты со мной что, играешь? — раздраженно рявкнула Карен, резко забыв о вежливости. — Что еще за игры? Что за чушь ты несешь?
Ее взгляд стал злым.
Мозель отшатнулась:
— Я не знала, как зовут человека, пока Морис не назвал мне его. Я должна была сообщить в полицию, что это за человек и где его найти, то есть в доме этого богача. Но если я так сделаю, то испорчу себе всю жизнь, может, даже в тюрьму попаду. А если не сделаю, то покину этот мир. Вот что я несу, милая.
Карен немного успокоилась:
— Почему надо сдать именно этого парня?
— Потому что Морис хочет получить обещанную за него награду. Если, конечно, за мертвого дадут бабки.
Мозель погасила сигарету в пепельнице и схватилась за подлокотник, чувствуя на себе взгляд Карен.
— Понимаете, этот мужчина — беглый преступник из Флориды…
Она чувствовала ее взгляд, потом почувствовала, что она встала, а когда Мозель подняла глаза, Карен в своем длинном пальто уже стремительно шагала через гостиную к выходу.
Они сняли маски и к чертям разнесли спальню Рипли: покидали на пол содержимое ящиков, сорвали картины со стен, содрали покрывало с кровати, распороли матрас.
Фоули и Бадди, закончив проверку комнат, стояли в коридоре.
— Ты бы спрятал деньги на мелкие расходы в матрасе? — спросил Фоули.
— Я оставляю свои в туалетном столике, — ответил Бадди. — Дерьмовое дело. Все закончится тем, что эти мудаки заберут телевизоры и свалят.
— Хочешь уйти?
— Готов в любое время, но что будет со служанкой и мальчиком?
— Не знаю.
Фоули чуть повернул голову. Александр и Мидж сидели на диване в «гостиной» части спальни. Он знал, что с ними будет, но не хотел говорить. Сейчас они больше напоминали каменные изваяния — замерев, схватили друг друга за руки и боялись даже вздохнуть. Кеннет доставал бутылки из бара и расставлял их сверху.
— Как я вижу, тебе это все тоже не по нутру, — промолвил Бадди.
— С самого начала мне это не понравилось.
— Наверное, стоит разобраться с этими говнюками, прежде чем уходить отсюда.
Фоули кивнул:
— Верно.
Он оглянулся на Бадди:
— Слушай, может, ты свалишь, а я здесь все подчищу?
— В каком смысле? — Бадди нахмурился.
Фоули промолчал, потому что не знал, как объяснить, что сейчас проигрываются последние сцены его жизни, что скоро все закончится и он уже смирился с этим. Все закончится прямо здесь, а не у ограды какой-нибудь там тюрьмы. Как будто Клайд Барроу, выезжая в тридцать четвертом году на ту проселочную дорогу, понимал, что наткнется на техасских рейнджеров, но уже ничего не мог сделать. Как объяснить такое предчувствие другому человеку? Пусть даже этот человек — Бадди. Бадди и так уже нервничал, поскольку чувствовал себя не в своей тарелке.
— Бери грузовик и уезжай, — велел Фоули.
— Не знаю, о чем это ты, — хмуро процедил Бадди, — но уедем мы вместе. Как только я заберу у Кеннета ключи.
Они услышали, как Морис, все еще крутившийся перед зеркалом и примеряющий обновки, сказал Кеннету:
— Поставь музыку.
Кеннет оторвался от бутылок и принялся перебирать компакт-диски на стойке.
— У него только Фрэнк Синатра, — крикнул он. — Правда, есть еще кое-кто, типа маленький Сэмми Дэвис, фигня одна…
— Поставь Фрэнка Синатру, — приказал Морис, рассматривая себя в зеркало. — Фрэнка я терплю.
— Ни хрена себе, у мужика-то Эстер Филлипс имеется.
— Вот это разговор. Поставь Эстер.
— «Исповедь в блюзе».
— А там есть «Блюз Длинного Джона»?
Фоули и Бадди смотрели то на Мориса, то на Кеннета.
— Да, номер десять.
— Поставь, друг. Женщина приходит к Длинному Джону, семифутовому дантисту… — Морис оценивал себя то с одной стороны, то с другой, прикидывая, впору ли ему пиджак. Как будто, если в нем подольше покрутиться, он от этого перестанет висеть как мешок, так, что только кончики пальцев из рукавов видны. — Да, вот эту. И Длинный Джон говорит ей, надо, мол, запломбировать дупло.
Морис изучал себя, едва заметно покачивая головой в такт песне. А потом увидел в зеркале отражения наблюдавших за ним из коридора Фоули и Бадди:
— Как дела? Нашли что-нибудь?
Фоули показал пустые руки, потом посторонился, чтобы в комнату смог войти Белый Бой с пачкой банкнот, перетянутой резинкой.
— Шестьсот, нашел на кухне.
— Отличное начало! — воскликнул Морис.
Александр вскочил с дивана:
— Это мои. Мистер Рипли дал их мне.
Он попытался схватить деньги, но Белый Бой поднял их вверх на вытянутой руке.
— Отдайте, они нужны мне, чтобы заплатить за учебу.
— О’кей, бери. — Белый Бой опустил руку, но тут же резко поднял ее, удерживая паренька другой рукой, когда Александр попытался схватить деньги.
— Грабишь детей? — усмехнулся Бадди. — А как насчет старушек?
— Грабим всех, кого можем, — сказал Кеннет, кивая в такт музыке Филлипс. — Если ты грабитель, то грабишь людей.
Бадди двинулся в комнату, но Фоули схватил его за рукав. Они молча наблюдали, как Белый Бой играет с Александром, то опуская деньги, то поднимая, когда парень дергался за ними. Они молча наблюдали, как Мидж, намереваясь помочь ему, вскочила с дивана, однако к ней сразу же кинулся Кеннет, протягивая руки к ее груди. Они молча наблюдали, как Белый Бой за волосы затащил Александра в шкаф и запер его там.
Бадди попытался вырваться из хватки Фоули, но тот сказал:
— Не вмешивайся.
— Не могу.
— Пойдем, поговорим со Снупом.
Они подошли и встали перед зеркалом.
— Здесь нет сейфа, — промолвил Фоули. — Ни наличных, ни тайника с камнями.
Морис повернулся к зеркалу в профиль:
— Хорошо проверили?
— Глен просто грезил.
— Долбаный Глен. О’кей, берем, что можем. Нужен костюм? Спортивная куртка? Те, что валяются на полу, можете брать, мне они не годятся. Туфли нужны? У этого мужика их пар двадцать. Мне слишком велики. — Он отвел взгляд от их отражений и заорал: — Белый Бой! В грузовике есть картонные коробки. Вытряхни из них все дерьмо и тащи сюда. Заберем выпивку… Посмотри, на кухне в холодильнике нет ничего подходящего?
В зеркале они увидели, как Белый Бой двинулся из комнаты, но вдруг остановился:
— Может, кто-нибудь мне поможет?
— Помочь не желаете? — осведомился Морис.
— Мы уходим, — ответил Фоули.
— Мы все скоро уйдем. — Морис оглянулся и крикнул Белому Бою: — Кеннета захвати.
— Его здесь нет.
— А куда подевался?
— Потащил рыжую по коридору.
«Началось», — подумал Фоули.
Патрульные машины городской полиции и службы шерифа стояли вдоль Вогэн-роуд: тусклые металлические силуэты в темноте, мрачные, как само небо, без всяких опознавательных знаков, — они замерли у занесенной снегом ограды и блокировали оба конца подъездной дороги.
— Пойду посмотрю, что происходит, — сказал детектив из отдела по расследованию ограблений.
Он вышел из машины. По пути он задал Карен пару вопросов насчет побега из тюрьмы во Флориде, и больше они ни о чем не говорили. А еще он заявил, что никогда не слышал о Джеке Фоули.
Когда он вернулся от группки людей, стоявших у одной из машин шерифа, Карен тоже вылезла на улицу. Детектив сообщил, что все ждут инспектора Круза, а тот еще не приехал. Тогда они двинулись к подъездной дороге, и детектив обратил ее внимание на стоящий у главного входа фургон. Похвастался, что они уже связались с компанией и узнали следующее: фургон этот еще вечером исчез со стоянки, видимо, был угнан.
— Дверь, похоже, открыта, — заметила Карен.
— Да. С минуту назад какой-то парень выходил, достал коробки из грузовика, вернулся в дом, лягнул дверь ногой, но она не закрылась.
Карен изучала дверь.
— Реймонд должен скоро подъехать, — успокоил ее детектив. — Хотите курить? Можно покурить здесь, у стены.
Карен покачала головой. Детектив чиркал зажигалкой и все никак не мог ее зажечь. Наконец он прикурил, поднял голову и удивился:
— Эй, вы куда?
Карен шла по дороге к парадному входу, сжимая в кармане «ЗИГ-Зауер» тридцать восьмого калибра.
Фоули видел все в зеркале, и происходящее чем-то напоминало ему кино.
— Кеннет — как бык, трахает все, что шевелится, — объяснил Морис, все еще вертясь перед зеркалом. Лицо его вдруг стало серьезным, он замер и обратился к Бадди: — Друг, ты что задумал?
Теперь и Фоули заметил направленный на Мориса короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра.
— Вы очень плохие ребята, Снуп, — покачал головой Бадди.
— Друг, в наше время плохое — это хорошее, сам знаешь.
Бадди сделал шаг вперед и врезал слева Морису по морде. Тот пошатнулся, ударился о зеркало, вскинул было руку к щеке, но замер со странным выражением, исказившим его черты.
— Последи за Снупом, — промолвил Бадди. — А я разыщу Кеннета.
Фоули достал из кармана пальто «беретту», заметил, что Морис посмотрел на Бадди, после чего уставился на пистолет в его руке. Стерев с губ струйку крови, Морис резво скинул пиджак:
— Джек, ты ведь оружием никогда не пользовался, верно?
— Почти никогда.
— Нервничаешь?
— Немного.
Морис бросил пиджак на пол и прошел мимо Фоули к кровати. Взял свой белый комбинезон:
— И сейчас не знаешь, что делать. Ну, скажи честно.
— Ты прав.
Фоули поднял «беретту» и выстрелил в него прямо через комбинезон:
— Поэтому подумал: зачем рисковать.
Глядя прямо на его окровавленные губы, на начинающие стекленеть глаза, Фоули выстрелил еще раз. Комбинезон выпал из рук Мориса, тяжело грохнулся на пол, видимо, было что-то в кармане, и Фоули увидел кровь на белой футболке Снупа. Тот тяжело опустился на кровать, потом лег на спину, да так и остался лежать с широко раскрытыми глазами. Фоули достал из кармана комбинезона еще одну «беретту» и выбежал из комнаты.