Просто пешка в игре, в которой все знают правила, кроме неё, или случайный свидетель, прознавший всё по чистой случайности?
Следующие несколько дней стали для Ширли настоящей пыткой.
Она сидела на занятиях, делала записи в тетради, улыбалась друзьям, но внутри у неё всё горело. Мысли не давали ей покоя. Отец и Лелуш террористы. Она пыталась убедить себя, что это не её дело. Может быть, она что-то не так поняла. Может, это просто совпадение, но чем больше она думала, тем яснее становилось ощущение собственной беспомощности.
Каждое новое утро приносило лишь тяжесть. Она ловила себя на том, что наблюдает за Лелушем. Как он себя ведёт? О чём говорит? Не встречается ли он с кем-то подозрительным? Самым страшным было осознание того, что, возможно, отец тоже был втянут в терроризм глубже, чем она думала.
Её любимый, заботливый отец… Человек, который всегда был её опорой…
Что, если однажды она услышит его имя в сводке новостей, как член бандитской группировки, умерший на очередном деле?
Что, если отцу грозит опасность?
Что, если Лелушу грозит опасность?
Подобное разрывало Ширли изнутри, но что она могла сделать? Сказать кому-то? Кому? Она даже не знала, кому можно доверять.
Снова проснувшись поздно ночью, она привычно вытерла пот и вскрикнула, испугавшись силуэта посреди комнаты.
— Чего кричишь? — спросила Химару, её соседка, попивая чай в глубокой темноте комнаты.
— Я… Извини…
Бывали раньше случаи, когда посреди ночи проводились чаепития, но Ширли уже успела отвыкнуть от привычек Химару. Она часто уезжала из академии на долгое время. Когда она увидела, как та в тишине пьёт любимый чай, наслаждаясь видом из окна, внутри у неё возникло чувство спокойствия. Ширли всё ещё ощущала следы страха, сдавившего грудь минутой ранее, но вид спокойной и невозмутимой, словно живущей в каком-то другом ритме жизни, Химару принёс ей толику умиротворения.
— Будешь? — Спросила Химару, взяв новую кружку
— Да… спасибо, — Тихо ответила она, слабо улыбнувшись.
— На ромашке.
Химару молча налила чай в кружку и протянула её Ширли. Тёплый аромат окутал её, пробуждая в памяти какие-то тёплые, забытые под гнётом новых, воспоминания, дни, когда всё было проще. Когда не нужно было сомневаться в людях, которых она любила.
Ширли сделала осторожный глоток, наслаждаясь мягким вкусом.
— Кошмары? — тихо спросила Химару, не отрывая взгляда от ночного пейзажа за окном.
Ширли на мгновение задумалась, глядя в чашку и наблюдая за отражением лунного света на тёмной поверхности чая.
— Да… — наконец ответила она, не уточняя деталей.
Химару ничего не сказала, лишь кивнула. В её молчании было что-то понимающее, что-то, что не требовало объяснений. Вдруг Ширли осознала, насколько она устала. От мыслей, от сомнений, от одиночества в этих размышлениях. И как приятно, пусть даже на мгновение, просто быть рядом с кем-то, кто не требует от неё слов.
— Недавно виделась с отцом… Представляешь, он передавал тебе привет.
— Ого… — Тихо протянула она хриплым голосом, когда не получилось выдавить из себя эмоцию удивления — Твой отец все еще помнит меня…
Ширли замерла, едва успев поставить чашку на стол.
В голове что-то кольнуло, как будто открылось новое воспоминание, приоткрывшее завесу страшной трагедии. Она вспомнила силуэт человека, похожего на отца Химару, который появился неожиданно, сразу после смерти Лелуша, вспомнила, как он подобрал раненую Виолетту, а потом… Пустота.
Ширли сжала виски, чувствуя, как в голове начинает пульсировать тупая боль. Эти воспоминания не были новыми. Они всегда были там, просто спрятаны, завуалированы, стёрты… кем-то или чем-то.
«Авдий.»
Имя эхом отозвалось в её голове. Она подняла глаза на Химару, которая всё так же спокойно пила чай, как будто ничего не произошло.
— Химару… — Голос Ширли предательски дрогнул. — Кто такой Авдий?
Химару медленно поставила чашку, задержав движение на мгновение.
— Странный вопрос, — Тихо ответила она, наконец встретившись с ней взглядом.
«Она что-то знает.» — Пронеслось в голове Ширли, она почувствовала, как её тело покрывается мурашками, предвещая еще одну неприятную порцию информации, что скрывалась все это время так близко.
— О-ответь… Кто такой Авдий?
— Мой отец?
— Ты ведь понимаешь, о чем я.
— Конечно, но как тут не посмеяться над чужой бедой. — Тон Химару ни разу не изменился, он был таким же спокойным и расслабленным, как будто все проблемы людей её не касались, и от этого Ширли почувствовала зависть.
«Пофигизм — идеальная вещь, жаль, что я им не обладаю».
Стук чашки прервал ее размышления, Химару коротко сказала, указав на стул перед собой
— Садись
Ширли села, хотя ноги у неё дрожали. Она сложила руки на коленях, чтобы успокоиться, но сердце всё равно бешено колотилось.
— Спрашивай, что именно ты хочешь знать.
«Что именно я хочу знать?»
Она боялась этого вопроса. Слишком мало и одновременно слишком много она знала, чтобы ответить что-то при подобном разговоре. Ширли глубоко вдохнула, пытаясь сосредоточиться.
— Авдий… он ведь не просто твой отец, да? — Спросила она, глядя прямо в спокойные, непроницаемые глаза Химару.
— Верно, — Кивнула та, снова поднося чашку к губам.
— Тогда скажи… Он же был там в тот день? Когда… Когда… — Голос Ширли дрогнул, но она всё же закончила — Когда Лелуш… Умер.
— Думаю, ты и сама это поняла, — Произнесла Химару, наклонив голову в бок, её голос не изменился, но что-то в этом спокойствии было пугающим.
— Он подобрал Виолетту… а потом? — Она впилась взглядом в лицо Химару, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию.
Та лишь усмехнулась.
— А потом… началось самое интересное.
Тихий звон ложечки, ударившейся о блюдце, эхом разнёсся по комнате. Ширли почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что ты имеешь в виду? — Голос Ширли был настойчив, с нотками отчаяния.
Химару поставила чашку и наконец посмотрела на неё по-настоящему.
— Ты ведь не просто так начала помнить, верно?
Ширли открыла рот, но не смогла ничего сказать.
«Она знает. Она знает, что со мной сделали».
Её руки задрожали.
— Ширли, — Химару наклонилась ближе, её голос стал чуть тише, но от этого только тревожнее. — Ты правда хочешь знать, что случилось после смерти Лелуша?
Молчание длилось несколько секунд, пока Ширди не произнесла тихо.
— Да…
Молчание продолжалось, пока Химару просто не сказала
— Он ушел.
И замолчала. Не было продолжения, ничего не было. Она сделала глоток и продолжила смотреть в окно.
— Ты… Ты хоть понимаешь, что я чувствовала все это время? — Не сдержавшись, начала говорить Ширли, переходя на крик.
— Чем больше ты повышаешь децибелы, тем меньше у меня желания тебе помогать. — Прервала ее Химару. — Я ведь считай, иду против отца сейчас.
Химару откинулась на спинку стула и потянулась всем телом.
— Он хотел, чтобы Лелуш пересилил себя, снова стёр тебе память, чтобы ты могла жить спокойной жизнью, а он сам бы как великомученик страдал от осознания ситуации — Химару замолчала и отпила чай. Ширли хотела что-то спросить, но монолог продолжился. — Ты была бы простой жертвой, частью эксперимента. Но… Как видишь, я здесь, общаюсь с тобой и рассказываю о происходящем. Правда, я хорошая подруга?
Ширли молчала. Слова Химару больно ударили по ней, словно ледяной душ, пронизавший её до костей.
«Эксперимент?»
Она вдруг почувствовала, что задыхается. Лелуш должен был страдать, а она должна была жить в неведении? Всё её существование — просто часть чьего-то плана? Ширли медленно опустилась обратно на стул, её тело словно обмякло под тяжестью открывшейся правды.
— Ты… — Её голос дрогнул, но она заставила себя продолжить. — Ты называешь это дружбой?
— А как ещё? Я могла бы промолчать. Но не стала, — Она хмыкнула, пожав плечами, будто её забавляла подобная реакция. — Разве это не забота?
Ширли стиснула зубы, не находя, что ответить. Химару продолжала смотреть в окно, её голос оставался таким же невозмутимым.
— Лелуш действительно умер. По крайней мере его тело, но он вернулся, благодаря Авдию. Твою память тоже забрал Авдий, дабы ты могла жить обычной жизнью. Твои воспоминания, твои эмоции, всё это было важным элементом. просто ты не должна была знать, до поры до времени…
Ширли сжала руки в кулаки, ногти впились в кожу.
— И что мне теперь с этим делать?
Химару наконец перевела взгляд на неё, и тёмные глаза смотрели прямо в душу.
— Это уже твой выбор.
И снова молчание.
Ширли смотрела на свою отражающуюся в чае дрожащую руку.
— Думаю, что отец и сам изменит свой план, так как Лулу вообще не способен хоть что-то сделать, момент с резким пробуждением воспоминаний он уже пропустил. Видимо, перерождение отнимает много сил.
— И что это значит?
— Возможно, тебе вообще не придётся ничего делать, просто твои знания о принадлежности Лелуша к Ордену Чёрных рыцарей сотрут, и на этом всё закончится
Ширли почувствовала, как холод пробежал по её спине.
«Снова стереть память?»
Она не хотела снова чувствовать это ощущение пустоты. Необъяснимого беспокойства, будто чего-то важного не хватает, но ты не можешь вспомнить, чего именно.
Она посмотрела на Химару, но та оставалась такой же спокойной, словно они обсуждали погоду.
— Ты говоришь об этом так, будто это ничего не значит… — Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, Ширли обратила своё внимание на Химару.
— Потому что для меня это действительно ничего не значит, — Химару пожала плечами. — Ты вернёшься к своей обычной жизни, а Лелуш… ну, посмотрим, выдержит ли он ещё один удар.
— А если я не хочу забывать? — Стиснув зубы спросила Ширли
Химару улыбнулась, но в её глазах не было ни радости, ни тепла.
— Тогда, Ширли, тебе придётся решать, что делать дальше. Потому что, если ты вспомнишь всё, пути назад уже не будет.