Подойдя к полуразрушенным панорамным окнам больницы, я невольно задержал дыхание. Стеклянные двери, некогда гордо украшавшие вход, теперь висели на одной петле, жалобно поскрипывая от малейшего дуновения ветра. Сквозь них было хорошо видно множество зелёных и серых аур зомби, снующих по вестибюлю, как беспокойные тени. Они двигались бесцельно, сталкиваясь друг с другом и вновь расходясь — жуткий танец мертвецов в полумраке умирающих аварийных ламп.
Серёга махнул рукой, останавливая нас, и выразительно приложил палец к губам. Его глаза странно блеснули в полутьме — сосредоточенно и хищно. Достав свой топор, он бесшумно пошёл внутрь, ступая так легко, будто не касался пола.
Я снова, как завороженный, с удивлением и нескрываемым восторгом смотрел за его работой. Смертельный танцор Системы, он двигался с нечеловеческой грацией. Вот он набросился на ближайшего зомби, вгоняя ему в черепушку топор. Тварь даже не успела издать хрипа, как её жизненная энергия уже угасла. Затем Серёга буквально растворился в воздухе — навык, который я безуспешно пытался выведать у него — и тут же появился за спиной очередного зомби, снова круша его голову мощным ударом.
Капли густой тёмной жижи — я по-прежнему не мог заставить себя называть это кровью — разлетались во все стороны, но к моему удивлению, Серёга умудрялся оставаться чистым. Порой, он выполнял просто немыслимые кульбиты — вот он подпрыгнул, оттолкнулся от стены и, развернувшись в воздухе, разрубил топором зомбака, умудрившись попасть тому точно между глаз.
Буквально несколько минут этого жуткого и одновременно завораживающего танца — и штук пятнадцать зомбаков лежали на полу полупрозрачными трупами, постепенно растворяющимися в воздухе. Система поглощала их таким образом, что ли?
Серёга отряхнул топор от остатков мозгового вещества, словно это была обычная работа по дому, и кивнул. Затем махнул из вестибюля нам рукой, мол, заходите, чисто.
Мы с Саней осторожно зашли внутрь. Запах был ужасный — гниющая плоть и что-то ещё, химическое, неприятно щекочущее ноздри.
— Шикарно, — прошептал я, глядя на чистое от зомби пространство.
Серёга шикнул, прижав палец к губам:
— Давайте быстро, лут собирайте. Нам тут задерживаться не надо.
Я кивнул и мы с Саней принялись осматривать полупрозрачные трупы.
Лут как сказали ребята, был стандартный. Харчи первой необходимости — энергетические батончики, консервы, бутылки с водой. Система всегда снабжала необходимым для минимального функционирования, словно хотела, чтобы мы, выжившие, не умерли с голоду. Странная забота от сущности, превратившей мир в игровую площадку.
Помимо еды нам попались порядка десятка энергоядер — маленьких светящихся шариков, размером с виноградину, которые можно было использовать для восстановления энергетического резерва. А ещё — один маленький кристалл, мерцающий зеленым светом. Я не сразу понял его ценность, но по тому, как округлились глаза Сани, когда я показал находку, сразу понял — это нечто особенное.
Саня сказал, протягивая руку:
— Оставь себе. Будет тебе стартовый капитал. Кристаллы — тоже местная валюта. Но лучше использовать на себя.
Я в замешательстве нахмурился:
— Почему мне отдаёте? Сергей же завалил их всех, не я.
— Да это сто процентов из-за тебя он попался, — хмыкнул Саня, поправляя свою потрёпанную куртку. — Фартовый ты какой-то. Вот и бери себе, чтоб не сглазить, — засмеялся тот.
Не став спорить, я убрал все причитающееся мне в инвентарь
— И чё, сколько ты говорил до поворота? — спросил Серёгу, когда мы закончили в вестибюле.
— Метров сорок-пятьдесят, — ответил я, указывая направление рукой, в которой сжимал свой Глок. — Зайдём за угол, и мы у входа в червоточину.
Мы пошли по коридору, в котором аварийный свет уже практически не давал этого самого света. Красные лампы лишь изредка мигали, как догорающие угли, бросая на стены жуткие тени. За сутки батареи, видать, совсем сдохли.
«Не зря меня аппарат вывел из искусственной комы», — подумалось мне. Задержись я ещё на день в коме и, скорее всего, уже б и не проснулся никогда.
Дойдя до Т-образного перекрёстка, мы неожиданно столкнулись с четырьмя зомбаками. Трое из них были серыми. Четвёртый светился зелёным ореолом.
Пока Серёга молниеносно вырубал зелёного, уклоняясь от его когтистых рук, Саня, достав из инвентаря кусок арматуры с заострённым концом, быстро уложил троих серых. Каждый его удар был точным и экономным — никаких лишних движений, никакого позёрства.
Я же был сторонним наблюдателем, прижимаясь к стене и стараясь не мешать. Все-таки, лихо они справляются, подумал я. Я бы так не смог, не с моими-то характеристиками. Как быстро этот мир превращает обычных людей в хладнокровных убийц, пусть даже их жертвы — уже не совсем люди.
Наконец, мы дошли до того самого уплотнения воздуха, которое переливалось зелёным цветом, словно северное сияние, загнанное в рамки дверного проёма. От него исходило какое-то ощущение напряжения, на грани осознавания этого.
Серёга повернулся ко мне и с абсолютной серьёзностью сказал:
— Запомни три вещи. Первое: старайся от нас далеко не отходить.
Он постучал пальцем по своему виску, намекая на интерфейс, который мы все видели благодаря Системе.
— Второе: как только мы туда войдём, у тебя появится в интерфейсе мини-карта. Мы не знаем, почему так происходит, но это всегда так. Видать, Система даёт нам подсказку, чтобы мы случайно не ушли в изнанку. Так вот, пользуйся картой. К границам её не подходи, а то можно вывалиться в изнанку, и считай, что тебя не было.
Он сделал паузу, давая мне осознать сказанное. Его лицо, освещённое зеленоватым светом червоточины, казалось старше, жёстче, с глубокими тенями под глазами.
— Также на карте будет красная точка — это место, где можно найти всякие ништяки, но сразу туда не ломись. Червоточину нужно сперва зачистить от зомбаков, которые успели набрать силу, но ещё не вывалились в наш мир.
Саня за его спиной кивал, перехватывая поудобнее свою арматуру и проверяя карманы куртки, где, я знал, у него хранились гранаты.
— И третье, — продолжал Серёга, понизив голос до шёпота, хотя вокруг не было никого, кто мог бы нас услышать. — Главное, когда почувствуешь некую дрожь, как будто бы начинается землетрясение, бросай всё, чем бы ты ни занимался. И беги к выходу.
Его глаза сверлили меня, пытаясь донести всю серьёзность ситуации.
— Вот прям как зайдёшь в червоточину, посмотри на карту и мысленно обозначь точку выхода. И как только почувствуешь дрожь червоточины, сломя голову беги к выходу. У тебя будет пара минут на то, чтобы выбраться.
Я нервно сглотнул, чувствуя, как пересыхает горло:
— А что это за дрожь?
— А дрожь — это признак того, что червоточина схлопнется, — ответил Саня вместо Серёги, подходя ближе. — И если ты будешь внутри, когда это произойдёт…
Он провёл большим пальцем по горлу в красноречивом жесте. Я понял без лишних объяснений.
Серёга вздохнул, оглянулся на зеленоватое свечение и, видимо, решив, что инструктаж окончен, спросил:
— Ну что, пошли?
Я посмотрел на переливающийся воздух, и почувствовал, как внутри всё сжимается от какого-то страха.
— Ну, пошли, — сказал я, хотя самому очень не хотелось туда идти.
Глава 12
— Погнали, — сказал Серёга и уверенно шагнул в это уплотнение воздуха.
У меня чуть глаза на лоб не полезли. Перед моим взглядом разворачивалась картина, от которой холодок пробежал по позвоночнику — с каждым движением Серёга просто… исчезал. Не растворялся постепенно, как в каком-нибудь дешёвом фильме с эффектами из девяностых, а именно пропадал. Часть за частью. Сначала рука, потом плечо, голова — и вот уже нет половины туловища. Секунда — и всё, нет человека.
Саня, заметив мой ошарашенный взгляд, ухмыльнулся и кивнул мне, мол, давай, ты следующий. Как будто это какая-то чёртова очередь в продуктовый, а не прыжок в неизвестность.
Я мысленно перекрестился (хотя уверен, что не был особо религиозным) и для чего-то — сам не знаю, для чего — набрал побольше воздуха в лёгкие, словно собирался нырять на глубину. Может, организм инстинктивно готовился к нехватке кислорода, а может, это был какой безусловный рефлекс.
Подойдя к этому мареву в воздухе, я замер на долю секунды. Вблизи червоточина выглядела ещё более жуткой — словно кто-то взял острым ножом и вспорол само пространство. По краям разрыва воздух едва заметно дрожал и переливался, как разогретый асфальт в летний зной.
— Не тормози! — раздался из пустоты голос Серёги. — Чем дольше стоишь, тем страшнее!
Еще раз глубоко вдохнув, я сделал решительный шаг вперёд.
На какую-то долю секунды — а может быть, и вечность — мир перевернулся с ног на голову. Меня словно разобрали на молекулы и стремительно собрали обратно, но как-то неправильно, будто детали моего тела на мгновение перепутались местами. Ощущение было такое, будто вывернули всего на изнанку.
При этом, казалось, я падаю в бездонную пропасть и одновременно взлетаю ввысь, а цвета вокруг смешались в калейдоскоп.
А потом — резкий толчок. Я почувствовал под ногами твёрдую землю и на мгновение потерял равновесие, покачнувшись. Голова кружилась, а перед глазами плясали разноцветные пятна.
— Отойди! — услышал я голос Серёги сквозь звон в ушах. — А то сейчас Саня на тебя наступит!
Я быстро сделал шаг в сторону, всё ещё не до конца понимая, где нахожусь. Проморгался, пытаясь избавиться от мутной пелены перед глазами. И буквально через несколько секунд на месте, где я только что стоял, из ниоткуда материализовался Саня. В отличие от меня, он приземлился уверенно, даже не пошатнувшись.
— Ну как тебе первый переход? — спросил он с ухмылкой, глядя на мою бледную физиономию.
Я лишь выдавил из себя:
— Отвратительно.
— Ничё, привыкнешь, — хлопнул меня по плечу Саня. — После десятого-двадцатого раза уже будет попроще. Организм адаптируется.