Она хмыкнула, откусывая кусок галеты и медленно пережёвывая, словно выигрывая время. Я заметил, как её пальцы слегка подрагивают — не от страха, скорее от внутренней борьбы.
— Васька был хорош, — наконец сказала она. — У него… хорошая реакция.
— И всё? — я поднял бровь. — Хорошая реакция против толпы вооружённых людей?
Вика вздохнула и отложила недоеденную галету. Долго смотрела куда-то мне за спину, словно решаясь на что-то важное.
— Знаешь, не принято говорить о способностях, — наконец произнесла она. — Но все равно ведь узнаешь… — Она вздохнула с какой-то обреченностью. — Досталось мне от Системы… способность… — почти шепотом стала говорить она, — могу разумом неодарённых манипулировать. Это очень помогает в таких стычках, когда не слишком большой численный перевес, но там как раз было наоборот.
Я удивлённо смотрел на неё. Мысленный контроль? Это объясняло многое — и её уверенность, и её настороженность и непонимание по отношению ко мне.
Она же продолжила с какой-то горечью в голосе:
— Но это способность и моё проклятие, — её пальцы нервно сжались на банке тушёнки, почти смяв металл. — Когда об этом узнали кочевники… — она покачала головой, вспоминая явно неприятное. — Меня стали бояться, и если сначала просто выгоняли, то потом уже и откровенно угрожали, что, мол, ещё раз увидят, пришибут.
— И зачем же ты шла к кочевникам? — спросил я, поражаясь её безрассудству. — Учитывая, что тебя там ждёт тёплый приём с пулей в лоб.
— Нога. Не забыл? — огрызнулась она, постукивая по раненой конечности. — Что мне делать? Там пуля внутри — она нихрена не на вылет прошла и всё никак не выходит. Мы, пока в избушке отлёживались, и разрезать пытались, и что только не делали. Она возле кости застряла, зараза, и не заживает, и только болит всё больше.
Я задумчиво посмотрел на её ногу. Через прореху в джинсах виднелась неаккуратная повязка, пропитавшаяся уже засохшей кровью. Дело действительно было плохо.
— И тебя даже не смущало то, что как только увидят тебя грохнут? — покачал я головой, удивляясь её отчаянной решимости.
— Ну, я надеялась, что или Васька притащит целителя, или, быть может, удастся как-то по-тихому к нему пробраться, — она пожала плечами.
— Используя способность, — добавил я, догадываясь о её плане.
— Пусть даже так, — с вызовом посмотрела она, вздёрнув подбородок. — А тебе-то что? Моральным компасом решил побыть? В этом мире выживает тот, кто использует все свои преимущества.
Вика напряглась, её глаза сузились.
— Что, уже боишься? — спросила она с вызовом. — Думаешь, я и на тебя её применю? Заставлю перерезать себе горло или броситься в воду?
— Я просто уточнил, — спокойно ответил я.
В её голосе прозвучала такая ярость, что я невольно задумался, сколько раз её судили за то, кем она была. За способность, которую она не выбирала.
— Я не сужу тебя, — сказал я тихо. — Каждый выживает как может.
Она посмотрела на меня с подозрением, словно ожидая подвоха. Затем едва заметно кивнула и отвела взгляд. На её лице промелькнуло что-то, похожее на облегчение — настолько мимолётное, что я мог бы это и вообразить.
Но что-то подсказывало мне, что эта девушка скрывает гораздо больше, чем рассказала. И её способность, возможно, была лишь вершиной айсберга.
Наступила тишина, нарушаемая только отдалённым плеском воды.
— А с тобой что не так? — внезапно спросила она, прищурившись. — Я тебе открылась, открывайся и ты мне. Так что с тобой не так? — уже чуть ли не кричала она, подавшись вперёд.
— А что со мной не так? — удивлённо поднял я брови, хотя прекрасно понимал, к чему она клонит.
— А с того, что тот же Васька бегал за мной и в рот заглядывал. А значит, он был под моим контролем, — её глаза сузились до щёлочек. — Думаешь, он не знал обо мне? Знал. Но я успела перехватить его, в итоге бегал как собачка возле меня. А на тебя это не действует. А мой дар ещё ни разу не давал сбоя. Так что с тобой не так?
Её вопрос повис в воздухе. Я смотрел на на нее, обдумывая ответ. Ответ то я знал, но мне не хотелось раскрывать карты.
— Не знаю, — пожал я плечами.
— И почему ты серый? Кто ты вообще такой? — в её голосе звучало раздражение, смешанное с любопытством.
— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, — хмыкнул я, пожимая плечами. — Не помню я нихрена про себя. Проснулся меньше недели назад. Вышел из комы, так сказать. Аппарат, поддерживающий меня, на последнем издыхании был, вот и вывел меня. Проснулся, а вокруг эта хрень творится с Системой. Вот с тех пор и пытаюсь понять что тут да как. — Кратко пересказал я ей свою историю.
Вика смотрела на меня недоверчиво, но что-то в моих словах, видимо, звучало достаточно искренне, потому что её взгляд постепенно смягчился.
— Вот так номер, — присвистнула она. — Да не, ты гонишь. Амнезия? Серьёзно? Это даже для Системы слишком банально. Как в дешёвом романе, честное слово.
— Думай как хочешь, — ответил я, пожимая плечами. — Моей памяти от твоего недоверия больше не станет.
Какое-то время мы сидели молча.
И тут она снова эту саму тишину нарушила:
— Ещё тушёнка есть?
— Да, есть, есть, — кивнул я, доставая банку. — Но судя по твоему аппетиту, скоро все запасы закончатся. Ешь, как не в себя. По тебе и не скажешь. Сама мелкая, а уплетаешь за троих.
— А мне вот восстанавливаться надо, — поднимая указательный палец, нравоучительно сказала она. — Организм требует энергии для регенерации. Или ты предпочитаешь, чтобы я околела от истощения, и тебе пришлось бы тащить мой хладный труп?
— Какая заманчивая перспектива, — хмыкнул я. — Хотя нет, не хочу я твой труп таскать. От тебя и от живой несет так, что лучше и не придумаешь.
— Ой, да пошёл ты, — огрызнулась она, но без особого запала. — Попробуй сам неделю просидеть с дыркой в ноге без возможности нормально помыться. Посмотрим, как запахнешь.
Я открыл банку и протянул ей.
— И галеты давай, — скомандовала она, протягивая руку.
— Может, ещё икорки подать и шампанского охладить? — я закатил глаза, но пачку галет всё же достал и передал ей.
— Вот это сервис, — хмыкнула Вика, хватая галеты. — А говоришь, не пятизвёздочный отель.
Уплетая галеты, она окинула меня оценивающим взглядом.
— Слушай, а эти кочевники, — решил я сменить тему, — они всегда так недружелюбны к чужакам, или это только тебе так повезло со способностью?
— Вообще-то они нормальные ребята, — неохотно признала Вика. — До тех пор, пока не узнали, что я могу управлять ими, как марионетками. Потом, естественно, испугались. Я бы тоже на их месте боялась. Представь, живёшь себе, а рядом ходит девка, которая в любой момент может заставить тебя прыгнуть со скалы или перерезать горло лучшему другу.
— И часто ты такое делала? — осторожно спросил я.
— Отвали, — огрызнулась она. — Я не психопатка какая-то. Использовала только для выживания. Ну и иногда… — она замялась, — чтобы добыть еду или место для ночлега.
— Звучит как-то не очень убедительно, — заметил я.
— Знаешь что? — Вика вскинула голову. — Не тебе меня судить, серый. Ты тут без году неделя, а я в этом дерьме уже деяток лет барахтаюсь. Каждый выживает как может.
Пока она жевала, я думал над тем, как упростить дальнейшее передвижение. Мерный звук скребущего по банке ножа смешивался с тихим плеском волн о борт привязанной лодки, создавая странно успокаивающую мелодию. Островок оказался достаточно уютным и ни одного зомбака на горизонте.
Вскрывать её ногу и пытаться достать пулю? Не знал, хватит ли у меня знаний и навыков, и были ли они в прошлом. А вдруг сделаю только хуже⁈ Моя память до сих пор представляла собой лоскутное одеяло — какие-то куски ясные и чёткие, какие-то словно затянуты густым туманом.
Сделать какой-то костыль? Дак это замедлит передвижение ещё больше. Да и материалов особо нет — не срубать же одно из немногих деревьев на острове. Да и шуметь при движении будет сильно — привлечёт нежелательное внимание.
Тащить её на себе? При одной мысли об этом спина начинала ныть, а перед глазами вставала картина: я, сгорбленный под тяжестью Вики, медленно ползущий через лес, а она продолжает язвить мне на ухо. Нет уж, увольте.
Прикидывая и так, и этак, я услышал, что она перестала есть — нож перестал шкрябать по банке. Думал, неужели так быстро дожевала? Поднял на неё взгляд и встретился с её серыми глазами, которые пристально на меня смотрели, прищурившись. В них читалось что-то среднее между удивлением и настороженностью.
— А я тебя вспомнила, — сказала она медленно, словно всё ещё перебирая в голове воспоминания. — Ты один из тех, кто был в списке, который семь лет назад Система вывесила! Когда нагнула тех, кто её создал.
Её слова ударили словно обухом по голове. Сначала Виктор, теперь вот она!
— Я бы, может быть, как-то это прокомментировал, но я не помню, — произнёс я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Последнее, что мне сейчас было нужно — это показать, насколько меня зацепили её слова.
— Сказать честно? — ответила она и неожиданно засмеялась в голос. Смех у неё оказался неожиданно приятным, звонким, совсем не вязавшимся с её колючим характером. — А мне насрать. Причастен ты или нет, но семь лет назад она стала сама по себе, а кто её запустил, мне всё равно. Я просто хочу жить спокойно.
Она замолчала, задумчиво глядя на воду. Солнце почти село, и вода приобрела тёмно-фиолетовый оттенок, отражая последние лучи. Красиво, если бы не обстоятельства.
А я же думал, что в какой-то степени мы в прямом и переносном смысле в одной лодке — мне заказан путь к кочевникам, да и ей, в принципе, тоже. Как, интересно, сложилась судьба, что меня выбросило именно сюда, именно в это время? Случайность или часть какого-то большого плана?
Она тут же подтвердила мои слова:
— Видишь, не только тебе путь к кочевникам заказан. Если я тебя вспомнила, они тем более вспомнят — тебя ж на пушечный выстрел не подпустят. Там порой такие отморозки встречаются, что мама не горюй, — она поморщилась, словно вспомнив что-то неприятное. — Всякая шваль, бандиты в прошлом, уголовники, братки, которые и до Системы не особо законами руководствовалась.