ривая и наслаждаясь. Чары, которые темный создавал несколько часов кряду, сработали превосходно: закрыли доступ к силе не только классическому магу Элиану. Ведьме Рей тоже не удавалось призвать ни один из своих талантов. – А сейчас перейдем к заключительной части.
Колдун извлек ритуальный нож и мазнул по запястью. Кровь потекла по ладони, пальцам, но Аларик словно не чувствовал боли, он улыбался, а потом начал читать старое, как и весь людской род, воззвание. Воззвание к глерам.
«Зачем? – Иви нахмурилась, не понимая. – Он же планировал всего лишь убить Рей».
Всего лишь… почему-то от этих мыслей ей стало неприятно и как-то мерзко, как будто она предала близкого человека. Но ведь у нее нет близких. И друзей нет. Или все же они были? При взгляде на обреченные, еще не осознавшие подоплеки вызова глаза Рей, у ведьмочки в груди защемило. Ошибка? Быть может, она поступает неправильно? Элиан… Простит ли он ей?
Он не узнает. Спокойная, обнадеживающая мысль, но верная ли? Не узнает он, но ведь сама Иви всегда будет помнить, ценой чьей крови куплено ее счастье. И Иви, маленькая Иви… Она была им дорога, и они назвали собственную дочь именем погибшей ведьмы. Неправильно.
– Здесь нет зеркал, – тихо произнес инквизитор, но его голос ударил по ушам.
Аларик скривился, но ответил, лишь дочитав воззвание:
– Верно: – Он был рад. Его лицо сияло странным светом полностью удовлетворенного человека, на глазах у которого вершилась заветная мечта. – А там, где ваши дети, разве нет зеркал? Кровь, кровь покажет путь глерам.
– Рик, не надо, прошу… – взмолилась почти погрузившаяся в землю ведьма.
– Аларик! – зверем закричал Элиан.
– Такого уговора не было, – тихо, с затаенной обидой произнесла Иви. На смерть детей они не договаривались. Но, видно, Рик приготовил для сестры наихудшее. Оставить той жизнь и память. Не уберегла, не спасла, не сохранила…
Темная скривилась. Предатель, он обманул ее, что ж… Даже Сагара не осудит ее поступок. Рывок – Иви выхватила у колдуна кинжал, ставший временным орудием ритуала и проводником, строившим мост между мирами, – полоснула себя по руке, одновременно извлекла собственный нож и пробила темному сердце. Несколько раз – для надежности.
Не почувствовать этого Рик не мог. Он успел оглянуться, увидел ее кровь, перебившую связь, и улыбнулся. Это была улыбка по-настоящему счастливого человека.
– Спасибо, – шепотом прохрипел он и упал. Его сила ушла раньше его жизни. Мужчина успел в последний раз взглянуть на сестру. – Прос…
Договорить он не успел.
Глава 8
Аларик ушел прежде, чем Иви успела что-либо предпринять, да и стали бы глеры ждать свою законную добычу, стала бы ждать Сагара?
Девушка отошла на шаг назад и уперлась спиной в мужскую грудь. Резкий поворот, посмотрела в ясные глаза инквизитора, которые не предвещали ничего хорошего. Ну и пусть. Он все равно не успеет что-то сделать. Уже не успел.
Иви улыбалась, глядя куда-то за спину мужчины. Туда, где ей уже виделись расплывчатые фигуры, а кровь капала на землю, впитывалась в нее, возвращая долг.
Девушка покачнулась, силы покидали ее вместе с бесценной жидкостью, но казалось, ей было абсолютно все равно. Кровь стекала на сырую землю, на которую осело ее тело. Белесые фигуры становились все четче, а окружающий мир, напротив, уходил назад, словно нечто незначительное. Фон. Не более.
Кто-то тряс ее за плечо, но для Иви это уже было не более чем досадное недоразумение, не способное не то что вызвать какие-то чувства, но и просто заставить посмотреть.
В какой момент мир перестал существовать, ведьмочка сказать не могла. Просто все краски вдруг ушли, оставляя лишь темное и светлое, и еще – радость. Дикую, всеобъемлющую, пробирающую до глубины души. Радовалось все, каждая клеточка ее тела – почему-то Иви видела себя точно такой же, какой была всегда. Грань не изменила ее.
А вокруг стояли люди. Сейчас она воспринимала глеров именно людьми. Разных возрастов, внешности, в разной одежде. Красивых и уродливых… людей. И эти люди смотрели на нее. Цепко, заинтересованно, с любовью или почтением. Целая гамма чувств. А Иви просто было хорошо.
Она сделала шаг вперед – стоять оказалось тяжело. Толпа расступилась, пропуская ее вперед, и сомкнулась за спиной. Никто не произнес ни слова, но ведьмочка чувствовала одобрение в их взглядах. И глаза, затянутые туманной дымкой, больше не казались ей омутами, пугающими и неотвратимо прекрасными. Как и сами глеры – они вдруг стали объяснимо живыми и близкими.
Ведьмочка сделала еще несколько шагов и уперлась в стену. Холодная поверхность, гладкая и чистая. Прозрачная – Иви смогла рассмотреть себя. Ее несли на руках, а на землю все так же капала алая кровь. Рей что-то быстро говорила, Элиан старался сосредоточиться, а позади них медленно брел Дункан, держа на руках ту, другую Иви. Он был печален.
Ведьмочка коснулась преграды, и рука прошла сквозь нее. Вместе с этим простым действием проснулась боль. Но не это было главным. Та Иви, что лежала на руках у инквизитора, вздрогнула и застонала, словно больно было ей. Хотя… именно ей и было больно.
Кто-то коснулся ее плеча, и темная обернулась. Позади стояла молодая рыжеволосая женщина с мягкой, такой притягательной и обаятельной улыбкой, что девушка не удержалась и улыбнулась в ответ.
– И-ви, – как-то по-особому произнесла женщина и снова улыбнулась.
– Иви, – подтвердила девушка, теряясь в догадках. Женщина знала ее имя, более того, на его звуки в ее устах отзывалось нечто в груди.
– Доч-ка, – вновь по слогам произнесла рыжеволосая. Создавалось впечатление, что ей тяжело говорить, словно сами слова чужды этим созданиям грани. Хотя так оно и было.
– Мама? – с какой-то затаенной надеждой, полной разочарования и обиды, спросила Иви. Ей хотелось, чтобы ее самые смелые мечты исполнились, и вместе с тем она боялась их исполнения.
– Ма-ма, – подтвердила женщина, раскрывая объятия. Она не приближалась, ожидая решения девушки. Словно понимала, как важно и тяжело ей самой принять или отвергнуть. Ведь это слабость – любовь, семья. А для привыкшей к одиночеству Иви еще и обуза.
В груди щемило, на глаза наворачивались слезы, но девушка стояла и не могла сдвинуться с места. Эта неправильность, нетипичность и придала ей сил. Иви резко качнула головой, отгоняя, как она считала, глупую нерешительность, взглянула на женщину, с мукой ожидавшую ее поступка, и сделала первый, но далеко не последний шаг.
Мягкие теплые руки обняли ее, и Иви впервые совершила то, о чем так давно мечтала, но никогда себе не позволяла. Девушка уткнулась в материнское плечо и заплакала. Душу рвало на части, было больно и приятно. Словно умирала часть ее сущности, но появлялась иная, недоступная прежде свобода. Когда девушка вновь открыла глаза, они уже не были глазами человека. В мире появился новый, очень юный и сильный глер, представитель правящего рода.
Рыжеволосая девушка лежала на кровати в номере инквизитора. Рядом на стуле скрючился темный, ни на шаг не отходивший от нее, словно знавший какую-то страшную тайну. На предположение, что девушка заодно с Алариком, колдун зло рыкнул и здраво высказался, что в таком случае никто из них не выжил бы. Ибо эта малышка гораздо сильнее, чем кажется.
Все промолчали. И хотя Элиан не видел в этой девушке никаких способностей, он предпочел оставить свои мысли при себе. Сомневаться в давнем друге у него не было ни малейшего повода, а потому Эскель отдал приказание узнать все об этой особе, столь важной для колдуна, что тот пренебрег собственным здоровьем, только бы не отходить от нее.
Прибыл дракон, которого отослали, как только получили послание Аларика. Колдун не хотел присутствия посторонних, и они были вынуждены пойти на уступки, ведь на кону стояла жизнь Иви. Что касается самой девочки, малышка почему-то прониклась небывалым расположением к рыжеволосой девушке и рвалась к ней. Рей не пускала: это зрелище не для ребенка.
Герион, вернувшийся незамедлительно, стремительно пересек гостиную и скрылся в спальне, кивнув в знак приветствия хозяевам. Когда Элиан вошел туда, дракон сидел на краешке кровати и гладил медно-золотые лохмы.
– Как она? – тихо спросил он у темного.
– Сложно сказать. Она на грани, а глеры не бывают милосердны.
Дракон как-то грустно усмехнулся и еле слышно произнес:
– Бывают…
– Илистан знает? – коротко осведомился Дункан.
– Я не сообщал, – отрицательно качнул головой Герион и добавил: – Иначе, сам понимаешь, никто не может предположить, что он способен совершить. Пойти на сделку с глерами и отдать полжизни – или они затребуют всю? Никто не знает их очередную цену.
– Не говори ему, – решительно приказал колдун. – Она вернется.
Голос темного прозвучал слишком тихо, чтобы его могли расслышать люди, но дракон услышал.
– Ты уверен?
– Я верю в это, – устало признался Дункан, гладя холодную ладошку девушки. – И буду верить, пока она дышит. А сейчас единственное, что мы можем, поддерживать жизнь тела, чтобы ей было куда вернуться.
– Она будет другой, если вернется.
– Насколько другой? – закусив губу, спросил темный.
– Другой, – грустно улыбнувшись, ответил дракон. – Совсем другой.
Иви, которая видела все это, благо в комнате стояло зеркало, было больно. Сердце болело, хоть девушка и понимала, что глеры избавлены от такого досадного недоразумения, как сердце. Они не чувствовали никогда и ничего, разве что правящие. Те еще сохраняли остатки чувств, но только для избранных. Иви была для матери именно такой. Единственной и любимой.
Девушка грустно улыбнулась, обняла коленки и поежилась скорее инстинктивно, чем от реального холода. Здесь его не ощущали вовсе. Просто ничего иного на грани миров не существовало. Сколько прошло времени там, в мире людей, темная не знала. Здесь времени не было, как не было и материи. Безликие сущности, они могли принимать любой облик или терять его, растворяясь в грани.