Рони кивает и уходит в спальню, я же шагаю в душ, расположенный напротив.
Закрываю за собой дверь и даю себе пару минут, чтобы просто перевести дух. Только после этого начинаю доставать все из карманов. Выданный Альваресом телефон, к счастью, не пострадавший в сегодняшних приключениях, отправляется на тумбочку, пистолет кладу туда же. А вот нож и отмычки бросаю в раковину, их придется отмывать от крови. Далее принимаюсь за одежду. Кровь на футболке еще не высохла до такой степени, чтобы намертво прилипнуть ко мне, но с ней все равно приходится повозиться. Когда холодная склизкая ткань случайно касается лица, меня непроизвольно передергивает от отвращения. Избавляюсь от брюк и в последнюю очередь снимаю корсет. Он создан из какого-то инновационного материала, не пропускающего жидкость, но это не отменяет того факта, что он тоже оказывается заляпан бурыми пятнами. Первым делом начисто отмываю его и вешаю на сушилку, затем то же самое делаю с ножом и отмычками, а только потом забираюсь под душ. Без корсета в разы больнее поднимать руки, поэтому я особо не усердствую. Какое-то время просто стою, позволяя потоку воды делать все за меня. Не знаю, сколько проходит времени, но я мысленно прокручиваю в голове события прошедших дней.
В какой-то момент воспоминания возвращают меня к Охотникам. Вспоминаю взбешенное лицо Кроу и его слова о том, что они хотят мне помочь. Бред. Зачем им это делать? Не вижу ни одной веской причины. Но в то же время не понимаю, почему они не убили меня на месте. У Кроу было больше одной возможности сделать это, но я до сих пор жива. Значит, я им для чего-то нужна. Еще больший бред.
Встряхиваю головой, прогоняя образ стоящего передо мной Кроу, ему тут вообще не место. Выключаю воду, достаю с полки чистое полотенце, насухо вытираюсь и заворачиваюсь в него. Игнорирую все еще мокрый корсет, все равно, застегивая его самостоятельно, я провожусь больше часа. На всякий случай прихватываю с собой оружие.
Выхожу из ванной и осторожно заглядываю в выбранную спальню. С удивлением обнаруживаю, что Рони до сих пор не спит. Она внимательно наблюдает за моим приближением. Ее взгляд мечется от моего лица к оружию в руках и обратно. Кладу все на тумбочку рядом с кроватью и осторожно устраиваюсь рядом с сестрой. Ребра болят не настолько сильно, как еще пару дней назад, но дискомфорт до сих пор довольно силен. Ложусь на бок лицом к Веронике, она сползает по подушке и зеркалит мою позу.
– Почему не спишь? – спрашиваю негромко.
Сама я испытываю такую сильную усталость, что сейчас, оказавшись в относительной безопасности, хочу проспать минимум сутки.
– Ты обещала мне разговор, – так же тихо говорит Вероника.
Изможденно прикрываю веки и медленно киваю, а после снова заглядываю в глаза сестры. Ощущаю странное умиротворение. Возможно, все дело в том, что с души спал пятитонный груз, когда Вероника оказалась со мной. Пусть еще и не в полной безопасности, но сейчас мне хотя бы будет проще защищать ее.
– Хорошо, – соглашаюсь со слабой улыбкой.
Ненадолго задумываюсь, не зная, с чего вообще стоит начать. Но Вероника по-своему понимает эту паузу, поэтому говорит поспешно:
– Вик, только, пожалуйста, не надо жалеть мои чувства. Я хочу знать все.
– Я поняла. Может, у тебя есть какие-то вопросы? В первую очередь, я могла бы ответить на них, а уж потом добавить недостающую информацию.
Рони слабо улыбается, но секунду спустя ее лицо вновь приобретает обеспокоенно-серьезное выражение. Она шепчет едва слышно:
– Ты – убийца?
Вздыхаю. Сегодняшняя ночь показала, что да. И я нисколько не жалею о том, что сделала. Но скорее всего Вероника имела в виду что-то другое.
– До сегодняшней ночи я не убивала людей, – отвечаю честно.
Сестра с облегчением выдыхает.
– Хорошо. Но что же ты тогда делаешь в банде?
Делаю глубокий вдох, а после рассказываю сестре практически обо всем без утайки. Опускаю только информацию про то, что побывала за Барьером и узнала там. Про шпионаж, Брюста и Данэма рассказываю правду. Как и про нахождение у Барьера, умалчиваю только об истинной причине убийства Стражей, сказав, что это было прихотью Данэма. Не знаю почему, но в этот момент мне кажется это правильным. Также говорю про то, что сбежала от Охотников и собираюсь сделать то же самое по отношению к Альваресу, который преследует свои цели.
– Строго говоря, они все преследуют свои цели, – подвожу итог. – Данэм хочет, чтобы я следила за Охотниками и выяснила, на самом ли деле они ведут двойную игру. Альварес желает собрать информацию против Данэма и Синдиката. Что нужно Охотникам, я не знаю. Но у меня тоже есть цель. И она не совпадает ни с одной из вышеперечисленных.
Вероника, которая давным-давно сидит на кровати, потому как была не в силах оставаться неподвижной, смотрит на меня во все глаза.
– О чем ты, Вик?
– Мы сбежим, Рони. Туда, где никто нас не достанет.
Рони ошеломленно качает головой, видимо, не в силах поверить, что я всерьез заговорила об этом.
– Ты хочешь бежать? – недоверчиво переспрашивает она. – Но куда?
– Есть безопасное место за пределами города…
Рони так яростно и отчаянно трясет головой, что я прекращаю говорить.
– Какое место, Вик? Мы ведь обсуждали это перед тем, как ты уехала к Барьеру. Нет в Нордене таких мест…
– Есть, – перебиваю строго.
Вероника выглядит столь потрясенной, что я понимаю – она не желает слушать.
– Где? – спрашивает она, не скрывая скепсиса.
Поджимаю губы, понимая, что следующие слова нисколько не убедят ее, но пока других у меня нет.
– Я не знаю, но Линкольн…
– Что еще за Линкольн? – восклицает Рони.
– Если ты перестанешь меня перебивать, я все расскажу, – говорю раздраженно.
Сестра рвано выдыхает, подтягивает колени к груди и виновато опускает глаза.
– Прости, Вик. Я в последние дни вся на нервах.
– Понимаю. Но и ты меня пойми, Рони. Я попала под прицел сразу нескольких влиятельных групп, и ты идешь прицепом со мной. Если мы не попытаемся сбежать, ничем хорошим это не закончится.
– Боже, – шепчет Вероника и качает головой. – Зачем, Вик? Зачем ты согласилась на эту работу? Я ведь просила тебя отказаться еще тогда.
Отворачиваюсь и невидяще смотрю в стену. Причина, по которой я согласилась на предложение Данэма, тоже осталась за кадром.
– Сейчас это уже не имеет значения, мы там, где есть и…
– Скажи мне, Вик! – выкрикивает Вероника. Поворачиваю голову и с болью смотрю на страдальческое выражение на лице сестры. – Ты ведь обещала, что расскажешь все.
Несколько долгих минут неотрывно смотрим друг на друга, но в итоге я сдаюсь. В конце концов, что это меняет? Ну узнает сестра правду, нам все равно придется бежать, хочет она того или нет.
– Из-за тебя, – отвечаю честно.
Рони вздрагивает и отшатывается.
– О чем ты говоришь?
– Данэм пригрозил убить тебя, если я не отправлюсь к Барьеру. А чтобы мотивировать меня, приставил к тебе Леонарда…
– Что? – Рони ошеломленно распахивает глаза и смотрит на меня, как на чужую. – Так ты все знала? Знала и оставила меня с ним?
Черт! Ну и что делать?
– У меня не было выбора, Рони. Я не хотела…
– Знаю, – горько обрывает она. – Ты хотела меня защитить, но в итоге вышло то, что вышло. Я жива, мы вместе, но по-прежнему в опасности.
Настороженно смотрю на сестру, пытаясь по глазам прочитать, что она чувствует, но ничего, кроме смятения, не вижу.
– Ты не злишься? – уточняю осторожно.
Рони угрюмо смотрит на меня, медленно качает головой и тихо заговаривает. К концу речи в уголках ее глаз собираются слезы.
– Не знаю. Вик, я не знаю, что думать и чувствовать. Внутри какой-то беспорядочный раздрай. Ты всегда все делала для меня, могу ли я злиться? Имею ли на это право? Ты убила тех людей ради меня. А я веду себя как неблагодарная дрянь. Может, это потому, что я другая? Все это насилие не для меня. Я просто хочу вернуться домой и продолжить жить нормально.
Мне настолько больно слышать все это, что я с трудом держу себя в руках. Встаю на колени и подползаю к сестре, чтобы заключить ее в объятия. Рони с такой силой вцепляется в меня, что ребра прошивает болью и становится трудно дышать, но я даже не думаю отстраниться, потому что ей это нужно. И мне тоже.
– Я знаю, Рони, – шепчу ей в волосы. – Я тоже этого хочу. Но ситуация не в нашу пользу. Только Линкольн может рассказать нам про безопасное место. Я найду его, и тогда мы сможем уехать и начать новую жизнь вдали от всех опасностей.
Вероника слегка отстраняется, стирает слезы ладонью и заглядывает мне в глаза.
– Кто этот Линкольн?
– Страж. Он из команды Роудса. Единственный, кто выжил. – Делаю небольшую паузу, чтобы перевести дух перед тем, как немного исказить информацию. – Линкольн рассказывал мне про наличие безопасного места вдали от города. Это наша последняя надежда на спокойную жизнь.
Рони медленно кивает, осмысливая сказанное.
– Ты сказала, что должна его найти. Ты не знаешь, где он?
– Знаю. Он в госпитале для Стражей. Я найду его, помогу сбежать оттуда, а потом он поможет нам.
Глаза Вероники расширяются, она недоверчиво качает головой.
– Вик… Это же Стражи. Как ты собираешься все это устроить?
– Не волнуйся, я привыкла к подобному. Разберусь.
Сестра с сомнением смотрит на меня.
– Как? И когда?
Игнорирую первую часть вопроса, потому что сама не знаю, как проверну столь сложное дело, с учетом того, что я вообще не знаю, вывели Линкольна уже из комы или нет. А что делать, если он умер? У меня ведь нет никакого плана на этот случай.
– Через пару дней. Давай спать, Вероника. Это нужно нам обеим.
Сестра еще некоторое время сверлит меня испытующим взглядом, но в итоге поджимает губы и неохотно кивает.
Выключаю свет и перекладываю пистолет под подушку. Несмотря на усталость, еще долгое время не могу заснуть. Все мысли сосредоточены на предстоящем деле. Пытаюсь просчитать, что может пойти не так, но терплю сокрушительное фиаско. Понятия не имею, что ждет меня по ту сторону дверей хорошо охраняемого госпиталя для Стражей. Кроме того, не стоит забывать про Охотников. Что-то подсказывает, что Кроу так просто не сдастся. Мне не на кого положиться в противостоянии с ним и его людьми. На поддержку Альвареса рассчитывать не стоит, это ясно, как небо в безоблачный полдень.