Постепенно смещаюсь к правому краю площади, там не так много людей, но все равно трачу не меньше пятнадцати минут, чтобы выбраться из толчеи. Сворачиваю в узкий плохо освещенный переулок и шагаю прочь, то и дело пропуская небольшие группы веселых девушек и молодых людей.
К госпиталю подхожу еще минут через двадцать. Это массивное десятиэтажное здание, построенное из серого камня. К счастью, здесь вообще нет людей. Произвожу пару дыхательных упражнений, только после этого поднимаюсь по ступеням и захожу внутрь. Осматриваюсь. К моему удивлению, в просторном холле никакой охраны не наблюдается. Снимаю капюшон и приглаживаю волосы, направляясь к стойке информации, за которой сидит парень лет двадцати. Он вообще единственный человек на весь первый этаж. Я легко могла бы проскользнуть мимо него, если бы знала, куда идти. Подхожу к работнику госпиталя, он с унылым видом заполняет какой-то журнал, не обращая на меня никакого внимания.
Натягиваю на лицо доброжелательную улыбку, бросаю быстрый взгляд на бейджик, на котором написано «Кристиан», и здороваюсь:
– Привет!
Парень отрывается от своего наверняка скучного занятия и удивленно смотрит на меня. Вскоре легкое замешательство в его теплых карих глазах сменяется заинтересованностью.
– Привет, – говорит он, сканируя мое лицо, отчего мне становится неуютно. – Чем могу помочь?
Набираю в грудь побольше воздуха, приготовившись делать то, что умею, благодаря долгой практике в шпионаже. Врать.
– Меня зовут Кейти, я из архивного отдела, и мне нужна кое-какая информация по одному из пациентов.
Кристиан удивленно приподнимает брови, оглядывая меня чуть более внимательно.
– Ты – Страж? – спрашивает он с сомнением.
Продолжаю непринужденно улыбаться, качаю головой и изображаю смех. Надеюсь, он выглядит естественно, а не по-кретински.
– Нет, что ты? Я стажер. Куратор дал мне задание любыми способами добыть эту информацию. Дело в том, что нам прислали бумаги о поступлении пациента в госпиталь, но на этом все затихло, а на два дополнительных запроса никто так и не ответил.
– Хмм… странно, мне ничего об этом неизвестно, – задумчиво произносит Кристиан и касается тачпада стоящего слева от него ноутбука. – Давай посмотрим. Как зовут пациента?
Горло перехватывает от волнения. Сейчас я либо узнаю все про Линкольна, либо сдам себя с потрохами. Проскальзываю ладонью в карман и на всякий случай удобно перехватываю рукоять ножа.
– Линкольн О’Брайен, – сообщаю ровным тоном, продолжая при этом улыбаться и внимательно следить за реакцией.
Кристиан выглядит все таким же озадаченным, но не выказывает ни малейших признаков удивления. Значит, не считает мой интерес подозрительным. Украдкой выдыхаю от облегчения, но не позволяю себе расслабиться.
– Нашел, – сообщает Кристиан спустя бесконечно долгую минуту.
Его глаза быстро пробегают по строчкам, а брови поднимаются все выше и выше. В конце концов он смотрит на меня с сожалением. От этого взгляда внутри все обрывается.
– В чем дело? – спрашиваю напряженно, у меня больше нет сил поддерживать искусственную улыбку.
Про себя молюсь только об одном: «Пожалуйста, не говори, что он мертв!».
– Ты опоздала, – заявляет Кристиан, и я борюсь с желанием в отчаянии закрыть глаза. Парень тем временем продолжает: – У нас почти не осталось никаких файлов на нужного тебе пациента. Тут сказано только, что его перевели в особый корпус в Хейдсе.
Ошарашенно моргаю. Так Линкольн жив?! Теперь мне хочется с шумом выдохнуть и осесть на пол, потому как ноги отказываются держать меня в вертикальном положении.
Постойте, что он сказал? Хейдс??? Линкольн в тюрьме? Какого гребаного хрена?
– А когда его перевели? – уточняю, пытаясь скрыть полнейшее смятение за банальной растерянностью.
Кристиан мельком смотрит на экран.
– Три дня назад. Похоже, тебе придется съездить туда, чтобы получить больше информации. Я передам в наш архив, чтобы отправили вам все, что у нас есть. К сожалению, большего сделать не могу.
Едва нахожу в себе силы, чтобы улыбнуться.
– Спасибо, Кристиан. Ты очень помог. – Издаю нервный смешок и добавляю: – Теперь еще бы с куратором разобраться.
– Строгий? – участливо уточняет парень.
Демонстративно закатываю глаза.
– Не то слово. Отправил же он меня сюда в праздник. Скорее всего придется ехать в Хейдс прямо сегодня.
– Сочувствую, – искренне произносит Кристиан.
Одариваю его еще одной улыбкой.
– Спасибо за помощь.
Коротко попрощавшись, направляюсь на выход. Едва сдерживаюсь, чтобы не пнуть ни в чем не повинную дверь. Хочется орать и крушить все вокруг!
Черт возьми!
И что же мне теперь делать? Вытащить Линкольна из госпиталя было непростой задачей, но вполне выполнимой. Проделать то же самое с тюрьмой – практически невозможно. Туда просто так не проникнешь, про то, чтобы выбраться, и речи быть не может. Линкольна заперли в особом корпусе, будь он неладен. Это место находится на территории тюрьмы, но там содержатся не простые заключенные, а буйные. Еще лучше, мать твою!
Несколько долгих секунд стою у подножия лестницы и раздумываю, как поступить. Могу ли я отказаться от изначальной затеи? Если Линкольна поместили в особый корпус, значит ли это, что с ним что-то не так? Или его упрятали туда по какой-то другой причине? Не узнаю, пока не проверю.
Придется обратиться за помощью к Альваресу. Люди банды есть везде, почему бы одному или парочке из них не работать в Хейдсе?
Отхожу от госпиталя, собираясь отправиться в Шахту, потому как предстоящий разговор не является телефонным. Смотрю в сторону переулка, по которому пришла сюда, решая, стоить ли возвращаться тем же путем. Едва не спотыкаюсь на ровном месте, когда замечаю там Хайдена. Инстинктивно отступаю и обшариваю взглядом открытое пространство, но больше никого из Охотников не вижу. Возвращаю внимание к Хайдену, но его там больше нет.
Черт! Привиделось или нет?
Я не настолько наивна, чтобы отвечать на этот вопрос утвердительно.
Ищу глазами безопасный путь отступления, но мне кажется подозрительной каждая тень.
Инстинкты вопят, чтобы я бежала, и я слушаюсь.
Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, сначала быстрым шагом пересекаю улицу и ныряю в переулок, который выведет меня прямо за сцену. Там я без труда смешаюсь с толпой и сбегу. Чертовы Охотники! Что им от меня надо? Почему они до сих пор не оставили меня в покое?
Оказавшись вне поля видимости людей, перехожу на бег. Несусь по полутемному переулку, стараясь сохранить дыхание ровным, чтобы не привлекать к себе внимания, когда окажусь в толпе.
Музыка, доносящаяся с площади, и шум приближающейся с каждым шагом толпы оглушают. Я уже вижу сцену. Тянусь к капюшону в тот момент, когда от стены слева отделяется зловещая тень и преграждает мне путь. Инстинктивно выхватываю из кармана руку с зажатым в ней ножом. Но мой неожиданный соперник оказывается не так-то прост.
Едва уловимое движение. Четкий удар по запястью. И нож отлетает в сторону, исчезая из поля видимости. Бью противника кулаком в бок и пытаюсь прошмыгнуть мимо, резко сменив траекторию движения. К сожалению, обманка не срабатывает. Меня перехватывают. Одну руку заламывают за спину, вторую жестко фиксируют под грудью. Секунда, и я плотно прижимаюсь спиной к чужой груди, которая, в отличие от моей, не вздымается как после забега на бешеной скорости. Схвативший меня человек дышит спокойно, будто и не было этой короткой унизительной стычки.
– Попалась, – довольно произносит знакомый голос.
Замираю и в отчаянии закрываю глаза.
Кроу, чтоб его!
Дыхание Охотника касается моего уха, отчего по шее и плечу разбегаются мурашки.
– Пусти, – требую сквозь зубы и пытаюсь вырваться, но Кроу не позволяет сдвинуться даже на миллиметр.
– Я столько гонялся за тобой не затем, чтобы так просто отпустить, – сообщает он без намека на злость, которую я видела на его лице и слышала в резких словах при нашей последней встрече.
– Что тебе от меня нужно? – спрашиваю раздраженно и на всякий случай дергаюсь еще раз.
С прежним нулевым успехом.
– Поговорить, – уверенно заявляет он.
– Мы уже говорим, Кроу, – произношу с бесконтрольной досадой. – Отпусти меня, и мы…
– Ну уж нет, – перебивает он, слегка насмешливо, что бесит еще больше. – Даже не старайся, я не поведусь.
– Будем разговаривать так? – спрашиваю со злостью.
– А тебя что-то смущает? – вкрадчиво интересуется Охотник, снова щекоча дыханием мою кожу.
Меня много чего смущает, но я тебе об этом не скажу.
Смотрю за пределы темного переулка. Всего в каких-то трех метрах от нас люди, которые не видят дальше своего носа, занятые представлением на сцене или подготовкой к следующему номеру. Сердито вздыхаю и добавляю в голос побольше недовольства.
– Чего тебе, Кроу?
– Мы заключили сделку с твоим боссом, – сообщает он таким тоном, будто между нами нет никакого напряжения. – Будешь работать с нами.
Максимально поворачиваю голову, отчего шее становится больно, и смотрю в смеющиеся глаза Мартина, лицо которого находятся всего в паре сантиметров от моего.
– Что ты несешь?
Охотник и не думает измениться в лице.
– Мы встретились с Альваресом и пришли к некому соглашению. Если вкратце, он хочет объединиться против Данэма. Мы предоставим твоей банде всю информацию на него, ты же, в свою очередь, будет сливать Данэму ложную информацию, как это делает Хайден.
– Что? Хайден… он с вами что ли?
Губы Кроу растягиваются в еще более довольной улыбке, пытаюсь отстраниться, но, естественно, ничего не выходит.
– Да. Он с нами. Причем довольно давно.
Лихорадочно соображаю, стараясь правильно сложить все имеющиеся пазлы в единую картинку. Но некоторых все равно недостает. И нужно это исправить.
– Так, а правду обо мне он когда рассказал?
Жду ответа, затаив дыхание.