Дхаэроу в компании из Лом'Элиннона? Еще лучше. Продемонстрировать лояльность, отпустив путников — но лишь после пары дней в темнице где с ними, естественно, будут обращаться вежливо, но строго. Всё хорошо продуманно и очень мило, и я бы даже одобрила дальновидную политику Командора — елси бы только не Дартон!..
— Что с нами будет, Командор? — всхлипнула, изображая покорность судьбе.
— Мы отправили послание к корою Оромилу, и, как только придет подтверждение ваших личностей, вас всех отпустят на свободу. Чистая формальность, в ы понимаете, но мы должы соблюдать…
Dura lex, sed lex(1). Оправдание любой жестокости.
— А что касается дхаэроу?
— Он будет казнен. Завтра на рассвете.
— За что? — рискнула спросить.
— За то, что он — дхаэроу. Завтра на рассвете, — внушительно повторил Командор и сделал знак стражам, чтобы меня увели.
По дороге я пыталась разговорить их, но это было равносильно попыткам разжалобить истуканов с острова Пасхи.
Камера мне осталась одиночная, и даже с какими намеками на удобства: на узкую деревянную кîйку был бошен матрас, а единственное окошко на уровне чуть выше земли законопачено. Дабы не замерзла до казни. "На рассвете".
Судьба врученного мне Дартона так волновала меня, что сначала я даже не заметила, что напротив моей камеры находится ещё какая-то, обитаемая. Заключенный лежал на кушетке, закинув руки за голову, и, кажется, внимательно рассматривал новоприбывшую.
— Эй, — тихонько позвала собрата по есчастью, подходя ближе к прутьям своей клетки. Нас разедялала она, да узкий грязный коридор, но разглядеть узника мешала полутьма подземелья, которую рассеивал только один факел в начале ряда темниц.
— С прибытием, — Олег лениво поднялся с койки и встал напротив меня, облокотившись а решетку. На его запястьях тоже звякнули наручники. — Как тебе номера в гостинице — неплохо, да? Может говорить свободно, охранники давно забили на чувство долга и ушли проигрывать жалование в кости.
— Олег! Как ты? Где отсальные? Тебя допрашивали?
— Не то чтобы… так, пригрозили, посоветовали быть послушным мальчком и подождать пару дней. А что ты так разволновалась? — удивился наследник престола. — Вперовые, что ли?.. Это только нас с тобой, как самых опасных, засадили в клетки. Оливер, Октар и, тем более, Хлоя, наслаждатся кîìфортом в каких-нибудь флигелях. С них, готов спорить, взяли обещание, что они не вздумают "спасать" на с тобой, иначе будет хуже…
— Подожди, — меня несколько успокоила его уверенность в завтрашнем дне — ничуть не напускная. — Когда придет подтверждение нашей благонадежности от короля?
— Послезавтра к полудню, если письмо не задержится.
— Но ведь…
— Что?
— дартона казнят завтра!
Олег помолчал, потом равнодушно пожал плечами.
— Всё равно в письмо о темном эльфе е будет сказано ни слова — отец не знает о нём.
— Алхаст знает.
— Лаэли, — Олег прижал лицо к прутьям, заговори яростно, скаля зубы. — Для всех будет лучше, если темного казнят. Из-за него мы влипли в эту неприятность. Он — зло. Как бы спокойно он себя не вёл, темному эльфу одна дорога — на виселицу. Как ты не понимаешь!..
— Это ты не понимаешь! — я зашипела, до боли стиснув кулаки. — Ты не имеешь права судить Дартона — ты, светлый, которого с рождения считают образцом чести и милосердия. А если бы ты родился монстром, на которого все глядят с ужасом, в лучшем случае — с презрением? Тебе приходилось доказывать всем, наперекор тысячам лет ненависти, что ты тоже достоин уважения?..
— Замолчи! — закричал Олег, и его лицо исказилось. — Ты человек, тебе не понять, что было между моими и его предками…
— Предками, но не между вами! — по подземелью эхом разносились наши голоса. — Боги, ты задрал нос, весь такой благочестивый, и не желаешь взглянуть на тех, кому пðиходится бороться в одиночку, кто хотя бы настолько сìåл, чтоыб вылезти из подземелий, а ты… ты… — я задохнулась, не находя слов.
Олег отпрыгнул от решетки, будто я дала ему пощечину и отошёл в темноту. Я с трудом разжала кулаки.
В дальнем конце коридора послышались шаги. Мы насторожились. Это был тот самыйхудощавый маг, но что-то резало лаз в его облике: прямая осанка уверенного в себе человека, хищный, энергичный шаг…
— быть того не может, — полепетала я, когда "маг", порывшись в связке ключей, отпер камеру. Дартон пðèнял своё обычный облик и подмигнул.
— Хорошо, что вы подали голос, а то я бы за тысячу лет вас не нашёл.
Перед клеткой Олега он не аколебался ни на секунду, а, когда тот вышел, отдал ему один их своих любимых кинжалов.
— Спрячь, на всякий случай. Сейчас делаете самый угрюмый вид и плететесь за мной. Оружие и прочие вещи хранятся в каморке этог слюнтяя, — темный эльф снова одел личину, — поэтому сначала мы отпарвимся туда. Переждем еще сорок минут, потом в замке начнется переполох, и мы под шумок как-нибудь вûтащим остальных и будем делать ноги… Или кто-то хочет остаться?
Олег, стиснув челюсти, покачала головой. Надеюсь, этот урок пойдёт ему на пользу. Всем хороши светлые эльфы, только вот слишком они пðèвыкли к своей "светлости"…
ДАРТОН
С детских лет, с начла занятий магией с Наставником и боевыми искусствами — в коле, его приучии бûть всегда настороже. А уж о том, чтобы довериться светлым эльфам и людям (людям — смешно!), и говорить не стоило. И всё-таки… Пока не было рядом назойливого сероглазого мага, расслабился, позволил себе задуматься, валяясь на травке, прикрыв глаза от яркого солнечного света.
И вдруг — осторожные шаги, мягкие, словно кто-то боится его разбудить, Дартон успел вскочить и, недолго думая, выхватить меч, скрестить его с клинком одного из "проводников", но в тот миг по его телу прошла судорога, заставившая все мышцы сократиться. Амулет Лаэли, поддерживающий иллюзию, рассыпался мелким крошевом, и темный эльф рухнул на землю, как подкошенный.
Это была стандартная Гномья Сеть — чрезвычайно действенное заклятье. Его держал у рках один из воинов, ещё двое схватили таким же образом Оливера. Октар лежал на земле, кажется, без сознания. Хлоя подняла руки и брови, всем своим видом выражая недоумение пополам с негодованием. Всё это темный эльф наблюдал словно через мутную пленку — зрение ещё не полнгостью восстановилось после дура тîком.
— Вниз, — приказал один из воинов, и они поспешили в долину, туда, где возвращения Лаэли ждал Олег. Дартон надеялся, что светлый окажется более внимательным и осторожным, чем все они — но зря. Все мысли Олега были сосредоточены на пропавшей магичке, на изменениях, происходивших в структуре бывшего храма — поэтому только один предатель взлетел вверх тормашками, отброшенный чарами, прежде чем эльфа накрыла Гномья Сеть.
Потом они ждали возвращения магички. Дартон, закрыв глаза, старался удержаь уплывающее сознание — которое Олег и Оливер утратили давно. Однажды оглядевшись, он попытался ободряюще улыбнуться Хлое. Но та, бледная, с закушенной губой, только едва заметно покачала головой. Ах да, он же теперь в своем настоящем облике, не стоит подставлять и остальных…
Он костерил себя на чем свет стоит. Захотелось приключений! Будущий Владыка, как же — а кинжала в спину и не заметил!.. От самоуничижительных мыслей его твлекло появление Лаэли — она была в обмороке, левая рука обмотана каким-то тряпками, пропитавшимися кровью. Но живая. При виде девушки, которую темный эльф почему-то решительно взял под своё покровительство (хотя кто кому покровительствовал — это было еще неясно), чувство презрения к себе сменило вектор и направилось к людям, предавшим их. Зачем? Почему? И как теперь быть, как вести себя?..
Как оказалось, ничего особенного от Дартона не требовалось — молчать в тряпочку и злобно зыркать на стражей. Кто-то из них опасливо приблизился и ткнул егодубинкой под ребра; темный эльф скривился от боли, но ничего не сказал.
Когда процессия достигла крепости Командора, Дартона отделили от отвели в комнату-каменный мешок в одной из невысоких башен и оставили там. Поднявшись на ноги, он принялся изучать камеру — ничего интересного, ничего, что можно бûло использовать для побега. Единственная дверь защищена крепкими заклятиями, да и то сказать — в наручниках много не повоюешь.
Через какое-то, довольно долгое, время, дверь отворилась и впустила острожников с копьями. Дартон дисциплинированно уселся на полу, надеясь на новые повороты сюжета. В рукаве был спрятан козырь — в буквальном смысле слова. Его обыскаи, конечно, отобрав оружие, но миниатюрный арбалет с отравленными болтами так и остался в скалдках рукава. Темный эльф подивлся бûло легкомыслию людей, но потом понял, что им просто непривычен ыл такой видл оружия. Да и потом — обыскивать проклятого дхаэроу — занятие не из приятных, которое хочется завершить как можно скорее.
Наконец-то появился маг — белобрысый субъект, по-птичьему втягивающий голову в плечи.
— Так-так. Вы ведь дхаэроу?
"Нет, переборщил с загаром", — очень некстати вспомнились подколы Лаэли. Подобные реплики прощались ведьме, но не пленному темному эльфы. Как бы повел себя в таком случае Архимаг Кенррет? Дартон под страхом смерти не пðизнался бы в этом, но он привык ориентироваться во всём на молодого выскочку — с жидкой кровью, да еще и младше на несколько лет… Но его поступки вызывали неизменное восхищение у Дартона, поэтому и в этом случае он попытался представить себе поведение своего опекуна-воспитателя.
— Как видите, — процедил дроу сквозь зубы. — Позвольте узнать, чем я обязан столь… столь… такому обращению?
— Ты — темный эльф, — маг сухо рассмеялся, подошел ближе на шаг. — Средоточие зла. Нам только спасибо скажут, если казним тебя.
— Значит, моя участь уже решена? — Дартно нашелся не сразу. Как-никак, ему еще ни разу не приходилось выслушивать смертные приговоры. Но, вопреки рассудку, но гордился своим отстраненным и равнодушным тоном.
— Конечно. Как и твоих спутников.
Две секунды потребовалось темному эльфу, чтобы обдумать забрезживший впереди путь к спасению, и — к своему вящему удивлению — отвергнуть его.